Кирстен Миллер - Иномирье. Otherworld [litres]

Когда оглашали приговор, судья, должно быть, заметил на моем лице испытываемое мной удовлетворение.

– Вы действительно считаете, что это было бы забавно – напугать до полусмерти горстку малышей? Вы что, какой-нибудь нигилист? – вопросил он.

– Нет, сэр, – ответствовал я. – Но я весьма высоко ценю ту работу, которую делают эти добрые люди.

За это я получил два месяца принудительных консультаций у психолога. Но если бы мне дали второй шанс, не сомневаюсь, что я снова сказал бы то же самое.

Итак, вот к чему мы пришли.

Я не планировал ничего подобного. Судьба окончательно привела меня обратно в Нью-Джерси. Больше родители не смогут никуда меня отослать; после всего, что произошло, меня не примет ни одна частная школа. Объединенные Арабские Эмираты отказали мне в визе. Я не просто сжег за собой мосты – я взорвал их ко всем чертям атомными зарядами. Мой отец, которому пришлось расстаться со своим тепленьким местечком в Дубае, называет меня «мальчик без будущего». И он действительно прав, только не в том смысле, в котором думает. Просто мне абсолютно наплевать на мое будущее. Я вернулся ради Кэт. Я сделал то, что должен был сделать. Честно говоря, я сделал бы еще и не такое.

Вот только, как это ни смешно, моя принцесса вовсе не хочет, чтобы ее спасали. Я в Брокенхерсте уже четыре месяца, и за это время она едва ли перемолвилась со мной хоть одним словечком. Я надеялся поправить дело с помощью OW. Однако сомневаюсь, что завтра утром, когда мы встретимся с ней в школе, что-нибудь изменится.

Моя мать паркуется перед школой, и я вылезаю наружу. Сейчас утро понедельника, до восьми часов осталось совсем немного, и я вижу машину Кэт на обычном месте. Сама Кэт сидит на капоте другой машины, по ту сторону парковки, рядом с девчонкой по имени Винни, у которой глаза как у енота. Вокруг них стоят кружком четверо парней: один психопат, другой наркоман-анорексик, третий известен как переносчик половых заболеваний, четвертый – незнакомец, одетый в черное. Война, Голод, Чума и Смерть, как я их называю. До первого звонка осталось пять минут, и Четверо Всадников вовсю дымят косяками. Насколько я понимаю, Кэт и ее дружки стараются ни минуты не оставаться необдолбанными. Поверьте, я вовсе не пытаюсь их судить, каждый делает то, что ему нравится. Я просто не понимаю, почему Кэт предпочитает делать это вместе с этими отморозками.

Тот, что носит костюм Мрачного Жнеца, не перестает мусолить ее локоны. Как-то раз я видел, как Кэт дала пощечину парню, запустившему пальцы ей в волосы, но этому по какой-то причине все сходит с рук. Его зовут Марлоу Хольм, он в Брокенхерсте недавно. Он появился в школе в январе, примерно в то время, когда я вернулся. Я мало что знаю об этом парне и почему Кэт взялась его ублажать, однако имею серьезнейшее намерение это выяснить.

– Давалка.

Это слово доносится как бы ниоткуда. Будто возникло само собой. Я круто оборачиваюсь. Мимо проходят две девчонки, по-видимому не замечая меня, – Оливия и Эмили. Я знаю обеих еще с начальной школы.

– Говорят, она больше не ночует дома. Видимо, вращается между их комнатами по очереди, – говорит Оливия. Эмили хихикает.

Я ничего не имею против грязных шуточек, но эта задевает за живое малость сильнее, чем хотелось бы. Прошлой ночью я дошел до того, что поперся через лес, только чтобы поглядеть на дом Кэт. Было воскресенье, так что она должна была быть дома, однако свет в ее спальне так и не зажегся. Я едва не подох, пока ждал, и холод был тут совершенно ни при чем.

– Эй, прошу прощения! Дамы!

Я догоняю их в два прыжка. Любо-дорого поглядеть на выражения их лиц, когда они меня видят: адская смесь ужаса и отвращения. Я чувствую собственное могущество. Мне достаточно протянуть руку и дотронуться до них, и они рассыплются в пыль.

– К сожалению, я невольно подслушал вашу беседу.

У девиц разинуты рты, но оттуда не вылетает ни единого слова. Такие, как они, не побоятся отпускать оскорбительные замечания насчет моих ягодиц, проезжая мимо в надежной машине. Совсем другое дело – предстать предо мной лично. Вблизи я гораздо больше. И гораздо, гораздо опаснее.

Конкретно эти две девицы попадаются мне уже не в первый раз. По всей видимости, Кэт – излюбленная тема для их сплетен. Раньше я их просто предупреждал; теперь настало время расчехлять тяжелую артиллерию.

Оливия скрещивает руки на груди и вздергивает подбородок – боевая стойка всех девчонок ее возраста. Надеюсь, она не считает, что напугала меня.

– Чего тебе надо? – спрашивает она.

– Давай не будем обо мне, – отвечаю я. – Мне бы хотелось поговорить с вами о правах женщин.

– О правах женщин? – фыркает Эмили, перебрасывая через плечо блестящий каштановый локон.

– Отвали, Саймон! – говорит Оливия.

В ее голосе звучит облегчение – она считает, что это просто шутка.

– Конечно. Сейчас. Но прежде чем уйти, я хочу, чтобы вы обе знали, что я полностью поддерживаю ваше право как женщин распоряжаться своим телом по собственному усмотрению. И я готов бороться за то, чтобы ваши права обеспечивались и охранялись.

– Гыы! Вот спасибо, шизанутик!

Обе смеются и собираются уходить. Однако я не отстаю:

– Мне просто очень печально, что сами вы не оказываете такой же поддержки другим женщинам. Я слышал то, что вы говорили о Кэт. Не очень-то политкорректно с вашей стороны.

Оливия поворачивается ко мне.

– Это правда, Саймон. Смирись с этим. Пока тебя не было, девушка твоей мечты превратилась в шлюху.

Практически удар по яйцам, но я не сгибаюсь пополам. Стиснув зубы, я улыбаюсь сквозь боль.

– Как Кэт распоряжается своим телом, тебя не касается. – Я решаю, что уже достаточно поиграл в чистосердечие. – Равно как и меня не должно касаться то, как ты распоряжаешься своим.

– К чему ты клонишь? – спрашивает Оливия. – Давай заканчивай побыстрее, если хочешь сказать что-то конкретное. Мы опаздываем на классную работу.

– Буквально пару секунд! Знакома ли вам фраза «Поднявший меч от меча и погибнет»? – Говоря, я одновременно вытаскиваю свой десятилетней давности мобильник-раскладушку и принимаюсь листать фотографии. – Потому что, если незнакома, я могу показать вам, как это выглядит.

Я поворачиваю экран так, чтобы они могли видеть.

Эмили зажимает рот ладошкой, однако смешок все же вырывается на свободу. От лица Оливии отливает кровь.

– Ты взломал мой телефон!

– Не твой. Твоего бойфренда. Его пароль в Гугл-почте звучит как blowjob, так что там практически и взламывать-то было нечего, – скромно говорю я.

– Ты, кажется, не имеешь права подходить к компьютерам без постороннего наблюдения, – говорит Оливия. – Тебе даже запретили иметь свой айфон!