Сергей Че - Пятая раса [СИ]

— Ясен пень.

Они подошли к двери, зажатой меж двух колонн. Дворецкий погремел ключами, петли душераздирающе заскрипели. Луч фонаря выхватил из темноты уходящую вниз винтовую лестницу, такую узкую и низкую, что Балларду приходилось идти боком, вжав голову в плечи.

Подвал напоминал древние казематы, да, наверное, и был ими. Длинный коридор с тянущимися по обе стороны решетчатыми дверями уходил в темноту и казался сумрачной кишкой с нависающими над головой кирпичными сводами.

Баллард снова погремел ключами и распахнул одну из дверей.

После коридора Макс готов был увидеть сырую камеру, каменные нары и свисающий с цепей скелет. Однако, помещение было широким, с высоким потолком и свежим воздухом.

— Здесь хорошая вентиляция, — сообщил Баллард, включив яркое дневное освещение. — Иначе бы все сгнило.

Вдоль стен высились стеллажи, забитые книгами, папками и стопками бумаг.

— Тут много картинок. Полагаю, вам будет интересно. Фонарь оставлю. Вернете вместе с ключами на стойку.

Он величественно удалился.

В основном здесь были рваные, потрёпанные издания без обложек. Один из стеллажей был забит детскими книжками, изрисованными малышней и зачитанными до дыр. Некоторое время Макс листал их, разглядывая картинки и пытаясь угадать названия тех, у которых варвары ампутировали обложки с первыми страницами. Его знание английского письменного языка не выходило за рамки троечного уровня не слишком хорошей средней школы.

Потом он раскопал альбомы с музейными репродукциями и картинками животных, особенно всяких хищных птиц, вроде орлов и ястребов, перенес их на широкий металлический стол посреди комнаты. И убил ими довольно много времени.

Карты он нашел уже поздним вечером.

Большинство из них были скручены в рулоны, старые географические и политические карты, карты с рисунками корабликов, верблюдов и толстощеких богов, выдувающих ветры. Некоторые были собраны в огромные атласы с подробными схемами английских графств, французских провинций и немецких княжеств. Были номерные выпуски адмиралтейства с указанием морских путей, подробным описанием далеких берегов и прочей экзотики.

Эту карту он обнаружил случайно, когда уже собирался уходить.

Она была засунута на самое дно коробки с рваной картографической некондицией. Маленький сверток пожелтевшей плотной бумаги с остатками сургучной печати.

Это была даже не совсем карта, а только сделанная наспех копия размером в два журнальных листа. Тонкие чернильные линии повторяли линии материков, но вот только материки выглядели немного непривычно. Азия соединялась на севере с Америкой. Вместо Средиземного моря было большое озеро, а Антарктида была раза в два больше.

Макс затаил дыхание, когда вспомнил, где видел подобную карту.

Он даже машинально тронул себя за локоть, но транспортная схема так и не проявилась.

Человек, делавший копию, явно спешил с материками, но все-таки успел нанести несколько десятков точек, маленьких и больших. И даже подписать их. Макс вгляделся, но понял, что алфавит надписей ему не знаком.

Наверху лязгнула дверь и послышался топот быстро спускающегося по лестнице человека.

Макс быстро свернул карту и спрятал ее в карман.

— Вот ты где, — воскликнул Генрих, вбегая в комнату. — Идем. У нас мало времени.

— Где вы пропадали? Вас неделю не было. Тут от скуки можно повеситься.

— Было довольно сложно договориться на твой счет с нашими бюрократами. Но я это сделал. Теперь нужно спешить. Мы идем в хранилище.

— Прямо сейчас? Ночь на дворе.

— Тем лучше.

Они быстро взбежали по лестнице в холл. Генрих сунул дворецкому фонарь с ключами, сказал ему тихо:

— Возможно, мы вернемся к утру. Возможно, не вернемся вообще. Сделай так, чтобы здесь не осталось следов пребывания нашего юного джентльмена. На всякий случай.

Баллард медленно кивнул.

— Будет сделано.

— Спасибо, дружище.

Тяжелые двери, ведущие во внутренний двор, были распахнуты.

Лунный свет заливал квадратную площадь, вымощенную гладкими от времени плитами. Корпуса университета окружали ее со всех сторон, вычурные, в колоннах, статуях и барельефах. Ряды окон казались черными узкими дырами. Только в нескольких из них горел свет. Площадь была совершенно пуста. В центре журчал небольшой фонтан, выглядящий нагромождением темных бугристых статуй. Наверное, опять драконов.

— Что происходит? — спросил Макс, пытаясь успеть за стариком, который несся через площадь, зажав трость подмышкой.

— Если в двух словах, — Генрих притормозил рядом с фонтаном, — ты оказался в эпицентре нашего внутреннего скандала. Многие из нас не одобрили мое решение пустить тебя в это место. Но сейчас все улажено. Можешь не беспокоиться.

— По вашему поведению не скажешь, что все улажено.

— Всегда есть вероятность реванша, Максим Анатольевич. Отсюда спешка. Как говорят на твоей родине — куй железо и все такое.

Старик припустил дальше, стуча каблуками по плитам.

В одном из корпусов скрипнула дверь, выпустив наружу с полдюжины личностей в коротких плащах и широкополых шляпах. Личности галдели и размахивали руками, жарко друг с другом споря, но, заметив их, тут же смолкли. Их бледные физиономии вытянулись от удивления.

Старик прошмыгнул мимо, влетел в ближайшую арку, свернул и остановился.

— Кто это были? — спросил Макс, переводя дыхание.

— Где? А! Ты про студентов?

— Почему они так странно одеты?

— Почему странно? Традиционно. В мантии. Принадлежность к студенческому братству демонстрируют. Тем более скоро выпуск.

— Ну а шляпы с перьями?

— Одно из отличий нашего университета. У кого-то шапка с кисточкой. А у нас шляпа с перьями.

Потом они долго шли по гулким пустым коридорам, спускались в подвалы и поднимались почти на самые крыши, переходили по мостикам из башни в башню, несколько раз выбирались из узких каменных помещений в огромные колонные залы, где стояли тяжелые дубовые столы и высились камины величиной с двухэтажный дом.

— Когда-то здесь училась почти тысяча студентов, — печально сказал Генрих, и его тихий голос подхватило эхо. — Теперь намного меньше.

За все время они не встретили ни одного человека. Только иногда вдалеке показывались и быстро пропадали темные фигуры.

Через пропахший плесенью склад с бочками и сундуками они вышли в маленький парк, окруженный со всех сторон высокой зубчатой стеной.

— Почти пришли, — сказал Генрих, завернул за угол и замер.

Впереди было небольшое здание с полуразрушенными барельефами и стрельчатыми окнами. Перед входом стоял высокий худой человек в белом льняном костюме.

Он шагнул навстречу, широко раскинув руки.