Дин Кунц - Тихий уголок [litres]

Трэхерн смотрел, как она кладет в сумочку фальшивые права и удостоверение агента ФБР. Потом сказал:

– Почему это должно меня волновать? Я не был морпехом. Я служил в армии.

Джейн смотрела на него, не в силах выговорить ни слова.

– Успокойтесь. Это шутка, – добавил он.

– Я не знала, что вы способны шутить.

– Это первая за долгое время. – Он посмотрел на одно из закрашенных окон, словно видел за непрозрачным стеклом то, что его беспокоило. – Чтобы прийти ко мне, нужно дойти до полного отчаяния или рехнуться.

– Признаюсь, я в отчаянии.

– Ничем не могу вам помочь.

– Сможете, если захотите.

– Мои войны давно закончились.

– Есть только одна война. И она никогда не заканчивается.

– Я уже не тот, что прежде.

– Человек, награжденный крестом «За выдающиеся заслуги», в глубине души всегда останется тем, кем был.

Трэхерн выдержал ее взгляд:

– Это все громкое вранье.

– Для армейского мудозвона – может быть. Но не для вдовы морпеха.

Он помолчал, потом спросил:

– Вы всегда такая?

– А какой еще можно быть?

Самый черный и самый крепкий кофе из всех, что она пила за свою жизнь, помог Джейн прожить следующие полтора часа. Войдя в кабинет Дугала Дервента Трэхерна, она встретилась с медведем, которого жалил целый рой пчел. Теперь пчел стало чуть меньше, но ненамного. Резкий, жесткий, нередко грубый, ворчливый, даже орущий, со взглядом острым, как скальпель, он виртуозно владел техникой допроса, словно только что прибыл из Куантико. Он делал записи, возвращался к вопросам, на которые Джейн уже отвечала, чтобы поймать ее на противоречиях, и выпытывал все подробности ее истории, точно был убежден, что она – серийный убийца, а не охотник за ними. Он прочел отчет Эмили Россмен о результатах вскрытия и выслушал в пересказе Джейн то, что сообщила ей патологоанатом в клинике для животных.

Она смотрела через плечо Трэхерна: воспользовавшись овертоновским смартфоном (и веб-адресом из сорока четырех символов, найденным Джейн в закладках), тот ушел в Темную сеть и читал послания «Аспасии», предназначенные для посетителей. Сама она раньше не видела этого сайта и вздрогнула, поняв, что Джимми Рэдберн описывал все абсолютно точно. Выйдя на страницу, которая обещала прекрасных девушек, неспособных к неподчинению, и гарантировала их вечное молчание, Трэхерн выдал сочное проклятие.

– Люди зомбированы, – сказал он. – Это убожества и фрики, а не ходячие мертвецы, но их больше, чем нас.

Джейн вернулась на свой складной стул.

– Что теперь?

Трэхерн выключил смартфон.

– Выйдите на время в столовую. Мне нужно кое с кем поговорить.

– С кем?

– Вы меня убедили. Я вас не сдам.

– С кем? – повторила она. – Если вы ошибетесь и поговорите с кем-то не тем, мне конец. Я стану пылью. И мой мальчик тоже.

– Может, я похож на сумасшедшего, но я вовсе не псих. Либо вы доверяете мне, либо нет. Если нет, уходите, и мы забудем друг друга.

Джейн уставилась на Трэхерна, который не стал отводить глаз. Помолчав, она сказала:

– Упрямая тварь.

– Вам нужен тот, кто ломает дубинку, или тот, кого ломает она?

Она поднялась, но к двери не пошла.

– Есть один важный вопрос. В понедельник, в библиотеке, вы смотрели порнуху.

– Не ради удовольствия. Как гражданский активист.

– Вы бы в это поверили?

– Послушайте, я работаю с разными заинтересованными группами жителей города. Мы пытаемся исправить то, что можно. Нам не сразу удалось убедить библиотеки заблокировать эти поганые сайты, чтобы на них не заходили дети. Время от времени какой-нибудь библиотекарь решает, что это ущемление свободы слова, и снова открывает крышку помойки. Мне сказали, что в этой библиотеке запрет сняли. Я должен был проверить. Сегодня крышку закрыли, дети в безопасности.

Джейн вспомнила, как он смотрел на экран – со скукой и недоумением, а не со сладострастным интересом. А потом переключился на ролики с собаками.

– Хорошо, – сказала она. – Я рада, что спросила об этом.

– Хотите узнать, принимал ли я душ утром?

– Я знаю, что принимали. Заглянув вам через плечо, я почувствовала запах шампуня.

За те полтора часа, что она провела в кабинете Трэхерна, толпа в столовой рассеялась. За длинными столами заканчивали есть двое мужчин, пять женщин и трое детей. Ребята посмотрели на Джейн, и ей на мгновение показалось, что у каждого из них – лицо Трэвиса.

Шарлин, Роза и еще две женщины делали уборку позади стойки. Когда Джейн подошла к ним, Шарлин сказала:

– Только посмотри, Роза, у нее даже брови не опалены.

– И зубы, кажется, все на месте, – отозвалась Роза.

– Рычит, но не кусается, – заметила Джейн. – Давно он здесь?

– С тех пор, как купил это здание. Сколько времени прошло, Роза? Пять лет?

– Почти шесть.

«С тех пор, как купил это здание». После этих слов Джейн поняла, что все выглядит несколько иначе.

– Девушка вроде вас, – сказала Шарлин, – не может искать работу в этом месте. Вы хотите стать волонтером?

– Волонтеров всегда не хватает, – заметила Роза.

– Вообще-то, – сказала Джейн, – это я уговариваю его побыть волонтером в одном проекте.

– Он непременно согласится, каким бы ни был проект, – заверила ее Шарлин. – Наш мистер Бигфут не умеет говорить «нет». Ему до всего есть дело. Забота о ветеранах, приюты для бездомных животных, программа «Игрушки для малышек» [32] «Игрушки для малышек» – программа по раздаче игрушек детям в малообеспеченных семьях, реализуемая Корпусом морской пехоты. и так далее.

– И занятия с детьми после уроков, и школьные стипендии, – добавила Роза.

– Он столько времени проводит, тратя деньги, что я даже не знаю, когда он успевает зарабатывать новые.

– Важно знать одну вещь, – проговорила Роза, многозначительно посмотрев на свою коллегу.

– Если он бледнеет, покрывается по́том и после этого с минуту не похож на себя, не обращайте внимания, – сказала Шарлин.

– Он болен? – спросила Джейн.

– Нет-нет. Просто дурные воспоминания. Может быть, об одной из войн, в которых он участвовал. Это быстро проходит, девочка, и ничего не значит.

Шарлин и Роза вернулись к работе – тема была закрыта.

Когда Джейн вышла из женского туалета, Шарлин поманила ее к себе:

– Босс сказал: «Пришлите ко мне эту молодую даму». Если он забыл твое имя, детка, не обижайся. У него много забот, потом он вспоминает все имена. Кстати, тебя как зовут?

– Элис Лиддел, – ответила Джейн.

– Надеюсь, мы будем часто видеться, Элис. Не забыла, где его кабинет?

– Не забыла. Спасибо.

В кабинете Трэхерна Джейн закрыла за собой дверь и посмотрела на возвышавшегося над столом человека в одежде бездомного, с бородой, пронзенной молнией. Уважение к его прошлому разъедали подозрения, понимание того, что страна охвачена порчей. Она подумала о Дэвиде Джеймсе Майкле, которого все считали щедрым благотворителем – эта маска позволяла ему поддерживать Шеннека и пользоваться девочками в «Аспасии». Одежда Трэхерна, внезапно решила она, тоже могла быть маскарадным костюмом, а его непокорные волосы и борода Моисея – частью тщательно продуманного имиджа.