Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Зная, что случится через миг, Ящер бросился на землю и закрыл голову руками. Увидев это, Крэ бросился к разбитому окну. Валун округлил жабьи глаза, замешкался. Неподалёку поднялась и зависла в воздухе чёрная элашка. Заметив её, амфибоид вжался в пол и совершенно по-жабьи пополз следом за Крэ, а над его головой, обгрызая край песочного цвета парапета, разбрасывая вокруг бетонную крошку, засвистели потоки пуль. Передние края турбин блестящей на солнце элашки извергали белый огонь, осыпались водопадами разбитые стёкла, корчились расстрелянные кипарисы.

«Отбой, отбой огню!» — закричал Фар, когда серый мутант переполз с балкона на этаж. Пустив напоследок длинную очередь в пространство за большими дверями, элашка накренилась бок и отлетела. Фар заглянул за поломанное пулями ограждение. Внизу Плаас помогал подняться на ноги засыпанному крошкой Бао. Увидев Ящера, он поднял вверх большой палец. Капитан доковылял до хорька, который сидел в углу балкона, тяжело дыша и уверяя, что через минуту встанет. Но судя по страдальческому выражению чёрно-белой морды, надеяться на это не приходилось. Арафаилов вызвал на этаж медиков. Нужно было дождаться остальных и идти через расстрелянный этаж наверх, потому как от Нуаре не было никакой информации и это было не к добру.

Этьену было не до того, что происходит этажом ниже. Этьен, на свою беду немногим ранее нашёл Палача. И не его одного. Дойдя до шестого этажа, он немного подождал у стеклянных дверей. Здесь располагался цифровой архив, электронные версии документов, хранящихся в металлических ящиках на пятом. Помещение было просторным и светлым. Центр его занимали столы с голографическими мониторами, по стенкам между окнами стояли серые прямоугольники процессоров. Судя по мигающим на них синим огонькам, они работали от резервного источника питания. Нуаре поворачивал свою чёрную удлинённую голову, оглядывая зал, и не замечал никакого движения. Он решил пройти внутрь, не дожидаясь остальных. За дверями царила тишина, нарушаемая лишь лёгким гудением процессоров. Неслышно переступая, олень шёл между столов, в зелёном прицеле выставленного вперёд «Абенда» отображались контуры похожих на большие перевернутые блюдца мониторов. Над одним из них, недалеко от лифтов по правой стене, мерцала прозрачная белая голограмма, а рядом застыл странный неподвижный силуэт. Прицел не опознал его как живое существо.

Майор опустил автомат, подошёл еще ближе. Боком к нему стояло что-то человекоподобное, похожее на ржавую статую. Для робота она была слишком мала, хотя очень его напоминала. К ржавым отделам вели по три белёсых пневмотрубки. К неровным цилиндрам, которыми заканчивались руки и ноги, было снаружи приделано что-то напоминающее человеческие кости. Слишком маленький грудной отдел состоял из прикреплённых к центральной пластине дуг с острыми краями, между которыми белели рёбра, очень уж похожие на настоящие. Голову этой непонятной статуи полностью закрывал цилиндрический ржавый шлем с двумя приделанными по бокам острыми рогами. В одной из рук была ручка упёртого в пол большого топора. В миг, когда майор вспомнил, где он такой видел, внутри ржавых рёбер что-то загудело и машина повернула в его сторону голову. Из открытой лицевой части шлема на обескураженного офицера глядел разрезанный надвое человеческий череп, в вертикальном пропиле блестели три глазка зрительных сенсоров.

Этьен выстелил в голову ржавому монстру, но тот с нехарактерным для машины проворством пригнулся, развернулся вокруг своей оси, проскребя секирой по полу, и с размаха обрушил страшный удар на стоящий между ним и офицером стол. Затем, отступив на шаг в сторону, робот скосил второй, за который отступил Этьен. Страшная машина оказалась здесь не одна: заметив движение слева, олень поднял вверх руки с автоматом, на который пришёлся удар дубинки со свинцовым набалдашником. Этьен увидел перед собой чёрную собачью морду сэра Баскервиля, скалящуюся редким зубами. Бандит отвёл назад дубинку и попытался снизу попасть ей в подбородок офицера, но олень отклонился назад, позволив свинцовому шару просвистеть перед своим носом, после чего впечатал колено в селезёнку пса и, подняв автомат над собой, ударил прикладом прямо в начищенный металлический шлем. Раздался звон, бандит упал на задницу, но Нуаре пришлось отбежать назад, так как на выручку Баскервилю спешил робот, выбросив острие секиры вперёд, как копьё. Олень пустил в сторону робота несколько коротких очередей, пули выбили искры из ржавого шлема и рёбер, но машина продолжала наступать, размахивая топором и превращая в щепки столы перед собой. Так что офицеру приходилось пятиться всё ближе к одному из процессоров возле окна.

Этьен почувствовал несильный удар в спину, на секунду повернув голову, он увидел за собой чёрную маску с вышитым красным топором. А Палач, поняв, что лезвие приделанного к дробовику топора не пробило бронежилет, нажал на курок. Грохнул выстрел, оленя бросило вперед прямо на робота. Машина ударила его ручкой секиры в нос. Офицер упал на спину, выронив автомат. К нему подбежал сэр Баскервиль, несколько раз ударив дубиной по спине, когда тот перевернулся и попытался встать. Уткнувшись в пол разбитым носом, олень снова упал. За окнами загремела канонада.

Палач отбросил ногой подальше автомат и нажал кнопу на голографическом пульте управления роботом, прикреплённом к запястью. Рогатая железяка опустила топор и отступила, снова став неподвижной. Пёс подбежал к окну, увидел извергающую огонь элашку, и побежал открывать лифтовую шахту, бросив Палачу на ходу:

— Надеюсь, ты всё скачал, потому как очень надо валить. И ждать громил наверное незачем. Там не кисло их покрошило.

— Тормознем ещё чуть, вдруг вышли, — возразил Германов и повернулся к поверженному майору. — Ну чего, мудло рогатое, это ты меня искал? Ну вот, ты меня нашёл!

Олень лишь тяжело дышал и ничего не ответил. Палач пнул его в бок. Тут вопреки надеждам Геннадия, в дверях появились Крэ и Валун. Канцероид указал на процессор, мутанты с натугой оторвали его от пола и, оборвав провода, отволокли к дверям, перегородив им вход. Трясущийся от напряжения Валун, проходя мимо лежащего офицера, заметил:

— О, а это тот! Который меня посадил!

— Так давай его накажем! За рога подержи! — велел Германов.

Поколдовав в оранжевой голограмме пульта, он отошёл к лифтам. Костлявая машина ожила, подошла к эсэсбешнику и занёсла над своей ржавой головой топор. Солнечные лучи блестели на замершем в воздухе лезвии секиры. Все присутствующие тоже замерли. Сэр Баскервиль не сразу понял, что он видит, а когда понял, не мог поверить своим глазам. Валун был ошарашен не меньше пса. Он перестал трястись, испуганно вертел своей серой овальной головой и что-то сбивчиво отрицательно окал, отходя спиной вперед к открытой шахте лифта. Палач посмотрел на него, слегка наклонив голову, и произнёс: