Сергей Королев - Земля живых [сборник]

Охотник медленно поднялся и помахал приятелю рукой. Тот помахал в ответ, направился в его сторону. И тут мозг охотника пронзило понимание странной и дикой вещи: он не знал, кто сейчас приближается к нему в стандартном костюме химической защиты. Вроде бы черная ткань и маска намертво скрывают личность – но только не для острого взгляда стрелка. Походка, манера двигать руками, посадка головы… По этим признакам знающий с легкостью отличит бессмертного от крысы-однодневки.

– О, нет… – бес дернулся было к винтовке, стоящей на сошках, но усилием воли остановил себя.

А что, если он ошибся? Занервничал, дал слабину – да еще покажет это остальным? Хуже, если он, запаниковав, пальнет в приятеля. Проявление трусости охотники не прощают. Это не имело бы особого значения, будь он смертным, как эти крысы. Это у них «время лечит», забываются грешки и ошибки – им некогда помнить мелочи на фоне ускользающей жизни.

У бессмертных не так. Ошибку будут помнить всегда. И припоминать ее – вечность. Кто ж знал, что у бессмертия тоже есть минусы?

Охотник ждал, наблюдая, как приближается тот, в маске. И когда уже почти убедил себя в излишней нервозности, тот вскинул винтовку.

– Проклятье…

Бес бросился навзничь, спеша взять неизвестного на прицел. Но теперь мощь крупного калибра играла против него громоздкостью и массой. Конечно, бессмертный куда сильнее крысы, но тут речь о долях секунды.

Тот, неизвестный, выстрелил.

Промазал. С такого расстояния трудно промахнуться, но стрелявший явно не профи. И теперь за это поплатится.

Бес выстрелил. Мимо – отчего-то дрогнула рука. Попытался передернуть затвор – и с недоумением уставился на странный предмет, торчащий из приклада. Стрела?! Кто-то осмелился стрелять в бессмертного из этого примитивного оружия! Секунда – и что-то ощутимо ткнуло в грудь, перебив дыхание: еще стрела – на этот раз сломавшаяся о бронежилет.

Нервы охотника сдали. Бросив тяжелое оружие, он нырнул в развалины. Вслед ему понеслась еще одна пуля – ее остановила покосившаяся бетонная балка.

Маленькая группка переводила дыхание, расположившись в руинах. Осматривали трофеи, не забывая поглядывать по сторонам. Где-то, как разозленные гиены, кружили охотники.

– Теперь у нас две винтовки, – констатировал Грешник. – Крупный калибр и самозарядка.

– Хорошая вещь… – Лапа погладила черный оптический прицел. – Бельгийская, FN FNAR Light с облегченным стволом. И подствольный лазерный целеуказатель в тему.

– Возьмешь себе? – спросил Грешник.

– Лучшее оружие – то, с которым управляешься лучше, – усмехнулась Лапа. – Так что я останусь при луке и стрелах. Кстати, у того, которого я подстрелила, еще и пистолет был. Вот.

Лапа продемонстрировала непривычного вида пистолет. Грешнику приходилось видеть такой в «прошлой жизни», когда он успел нагрешить на свое нынешнее прозвище. Взял в руки, повертел, сказал:

– Редкая штука, русская. ПЛ-14. Если при нем и патроны с бронебойным сердечником – бесу и в «бронике» труба. Йорик, возьмешь?

– Лучше Шкету отдай, – возразила Лапа. – Йорику вообще оружие в руки давать нельзя.

– Чего это – нельзя? – нервно отозвался Йорик, глядя, как ловко управляется с пистолетом подросток. – Нас и без того слишком мало, каждый на счету.

– Йорик прав, – сказал Грешник. – Следующий ствол, который раздобудем, – твой. А что Пастор?

– Винтовку я возьму, – сказал Пастор, забирая черную бельгийскую «самозарядку». При этом закинул за спину бесполезный дробовик. – Вот эту, она полегче. Крупный калибр не для стариков.

– Двустволку-то оставь! – хмыкнул Шкет, передергивая затвор своего ПЛ. – С пистолетом он как-то сразу стал вести себя увереннее и даже вызывающе. – Толку от нее!

– Она мне дорога как память, – отозвался Пастор. – Давайте лучше решим, куда двигаться дальше.

Его голос заглушил рев пронесшегося над головой конвертоплана. Тяжелая машина типа Bell V-280 Valor заложила вираж и, сбавив скорость, привела пару огромных винтов в вертикальное положение, зависая по-вертолетному.

– Вот за нас все и решили, – быстро сказал Грешник, устраиваясь за бетонным блоком с крупнокалиберной винтовкой. – В этой «птичке» человек четырнадцать десанта. Охотнички, видать, подмогу вызвали.

– Нам конец… – тихонько завыл Йорик. – Нам не уйти от них.

– И что будем делать? – приблизившись к Грешнику, тревожно спросила Лапа.

Грешник не ответил. Стараясь отвлечься от прикосновения светлых локонов девушки, он припал к прицелу. Поймал в окуляр заходящий на посадку метрах в двухстах от них конвертоплан.

– Какая самонадеянность… – проговорил он, переводя прицельную шкалу на мотогондолу ближайшего двигателя.

Секунду подумал – и перевел точку прицеливания туда, где по его прикидке был поворотный шарнир винта. Машина опустилась уже на высоту не более пятнадцати метров, тянуть было нельзя.

– Бах! – произнес он, потянув спусковой крючок.

Пуля калибром 14.5 миллиметра – не лучшая смазка для шарнира высокой нагрузки. Конвертоплан дернулся, его повело в сторону, закрутило. Машина резко накренилась – и спиралью ушла вниз, в руины, попутно снеся левым винтом часть торчавшей в небо стены полуразрушенного дома.

Грохнуло. В небо потянулся язык черной гари.

– Так вам и надо, сволочи!!! – кровожадно заорал Шкет. Не удержавшись, дважды выстрелил в сторону катастрофы. – Так вам и надо!

– Патроны не трать! – рыкнула Лапа.

– Ну все, уходим! – оживился Йорик, пробираясь в сторону, противоположную от падения. – Чего вы стоите?!

– Можете уходить, – сказал Грешник. – Только не забывайте – вокруг еще четверо охотников. Теперь прикончить нас – для них дело принципа.

– А ты куда? – спросила Лапа.

– Туда, – он кивнул в сторону расползавшихся клубов дыма. – Должен ведь кто-то задержать эту бессмертную свору. Ну, что вы смотрите? Времени нет. Уходите.

Дойти до упавшего конвертоплана он не успел – впереди, в глубине улицы показалась фигуры в знакомом черном облачении. Не четверо и даже не пятеро – с десяток. Значит, все-таки уцелели при падении. Быстро взобравшись на груду бетона, оставшегося от рухнувшего здания, поставил винтовку на сошки.

Сел, даже не прячась, поглядел в небо. Рассмеялся. Отчего-то ощутил необычайную легкость и неуместную в данной ситуации радость. Наверное, так бывает, когда всей душой принимаешь неизбежность смерти. Не то чтобы он хотел умирать. Просто он устал прятаться и бояться. Сейчас бы закурить – да нечего. И очень хорошо: курить вредно.

Поглядел на упершуюся сошками в бетон винтовку. Был соблазн снять на дистанции хотя бы пару врагов, прежде чем те сориентируются и начнут действовать. Но здравый смысл взял верх. При всей ее мощи винтовка не дает шансов на успех против группы рейнджеров, вооруженных автоматическим оружием. Тем более врагов больше, чем оставшихся патронов.