Сергей Королев - Земля живых [сборник]

– Десятку за выезд, за ремонт отдельно! – ценник я, конечно, задрал выше пирамид, но Анна даже не попыталась его сбить. Версия про подружку миллионера разом подскочила на десяток строк и почти выбилась в топ. Если она и дальше так будет «дохлыми президентами» сорить…

Я даже не стал переодеваться, просто сходил в бокс за курткой. Заодно перекинулся парой слов с Нойманом и сцапал из-под верстака защитные очки – все равно сегодня пилить ничего не планировали. Стекла, конечно, были изрядно поцарапаны, ну да рулить все равно не мне.

Анна уже сидела на мотоцикле.

– Держи шлем.

Шлем – это было не совсем правильное слово. Каска – тяжелая, стальная, смутно знакомого вида, только вот с ходу не вспоминается, где и когда я видел такие же. С одной стороны, под отверстиями для болтов размашистые следы напильника. Кто-то затирал эмблему, причем яростно, с остервенением…

Впрочем, на голове эта штука устроилась вполне удобно, даже с ремнем особо возиться не пришлось. А вот при попытке пристроиться позади Анны я едва не зашипел – черная кожа сидушки успела нагреться так, что хоть яичницу жарь…

– Хватайся за талию. – С выполнением этой команды я замешкался. – Талия – это на дюйм выше бедер. – Анна взялась за руль и, не оборачиваясь, все тем же ровно-командным тоном предупредила: – Полезешь лапать сиськи, сломаю нос.

«Остин-чемпион» являл собой классический пример того самого лучшего, которое враг хорошего. Сами же лайми шутили, что «чамп» стоит вдвое больше «Ленд-Ровера» и ровно настолько же хуже. В итоге машину ценой в тыщу с чем-то там фунтов территориальная армия распродавала за полтораста. И то желающих их выложить не особо находилось. Вообще армейское имущество – товар специфический, можно и влететь на ведро с гайками, у которого кузов только на слое краски держится. Но если знать, с кем правильно перемигнуться, то ровно за те же деньги получишь машинку в состоянии «муха садилась, но ее быстро прогнали».

Этот загнанный в ложбину и заботливо прикрытый маскировочной сеткой «чамп» был как раз из таких. И его проблемы имели внешнюю причину. Калибра триста три, судя по застрявшей в левом крыле пуле. Стреляли справа сверху, под небольшим углом, очередь легла неровной строчкой. Правая фара, верх радиатора, два рикошета от мотора из старого доброго британского чугуния, перебитый кабель и дыра в маслопроводе. В общем, ничего такого, что не поправить рулоном «утколенты». Что больше ничего под капотом не задето, это милостью аллаха, не иначе, два дюйма в сторону – и весь карбюратор в хлам. Еще одна пуля пробила запасной двадцатигаллонный бак в кузове, но и тут повезло – ничего не взорвалось, не загорелось и, похоже, не особо-то и вытекло.

А вот кому не повезло, так это сидевшему рядом с водителем. В спинке чернели две дыры, на сиденье характерные пятна – смыть кровь не так уж просто, особенно если та успела подсохнуть. В Наме ребята приловчились использовать кока-колу, но все равно после работы медэваком запах оставался…

Тут крови было много. За жизнь «того парня» я бы не поставил и дайма – разве что его подвезли прямо к госпиталю, а там реанимация, переливание, прочие чудеса. Но, как говор, that’s none of my business anyway. Мое дело – починить это дырявое корыто, получить свою двадцатку и свалить подальше.

– Нож найдется? – спросил я старика.

На самом деле звали его Грегори Мак-как-его-там-хренов-шотландец. То ли Маккуин, то ли Маклауд. И лет ему могло быть от пятидесяти до полутораста, с напрочь седой бородой и выдубленной солнцем и ветром кожей.

– А то, – наклонившись, Грег задрал штанину, открыв пристегнутые к голени ножны. – Держи, малыш.

– Майк.

Ножик у дедули был еще тот – с длинным узким лезвием и металлической рукоятью с кольцевой нарезкой. Работать не очень, а вот между ребер ткнуть – самое то.

– Да я на память не жалуюсь, малыш. Колено вот к дождю ноет, а с памятью пока все норм.

И с упрямством тоже.

– Не повезло вам, как погляжу…

– Ну это смотря как глядеть, – Грег провел пальцем по длинной царапине рядом с литыми буквами UNF. – «Льюис» – машина старая, но лупит кучно. Попадись нам настоящий пулеметчик, а не хренов поливальщик, все бы там остались. Видел я, как это бывает…

Я буркнул что-то невнятное, делая вид, что зачищаю концы порванного кабеля.

Это действительно просто, если есть навык. Вертолет идет по кругу, машина в центре, а если ошибся с упреждением, каждая пятая пуля – трассер, надо просто чуть поправить струю. Если «свинья» не проявит свой капризный норов, то цель за считаные секунды накрывает свинцовый ливень, автомобиль превращается в дуршлаг на рваных ошметках покрышек. Иногда загорается, иногда нет. И те, кто в нем, иногда успевают выскочить, но чаще нет.

– О, а вот и Мишель, – радостно произнес Грег, – он хотел с тобой поговорить. А я пойду, погуляю. Нож потом отдашь, – быстро добавил он, – когда работу доделаешь.

Пожалуй, из всей этой странной компании Мишель больше всех подходил на должность миллионера. Точнее, на эдакого наследника кучи миллионов, в белом тропическом костюме, пробковом шлеме и очочках с золотой оправой. В общем, на ботаника чистейшей воды, в жизни не бравшего в руки ничего страшнее сачка для бабочек. Ну или альбома для рисования Винзор-энд-Ньютон.

Сам по себе образ был неплох. Только вот он категорически не вязался ни с лихой байкершей Анной, ни с Грегом – этого вообще списали на берег с пиратского фрегата за вредность души! – ни с пулевыми дырами. Даже когда таких вот субчиков похищает банда киднепперов, они палят исключительно в воздух, из боязни попортить ценный товар.

– Сколько времени потребует ремонт?

– Минут сорок, может, и час.

На самом деле меньше, но я предпочитаю брать с запасом. Если клиент получает желаемое раньше обещанного, он радуется, если работа затягивается – злится. Лучше ведь дать человеку лишний повод порадоваться, верно?

– Вы американец?

– Бывший.

Возможно, я взял тон чуть резче, чем стоило. Но расспросы о прошлой жизни меня дергают. Мишель же явно вознамерился прогуляться в ту сторону.

– А как попали в Большой Каир?

– Искал место, где не принято спрашивать, как сюда попал.

– Тоже вариант, – кивнул Мишель. – И как, получилось?

– Вполне, – я закончил сращивать жилы и взялся за ленту. Рулон был слишком широкий, но и нарезать из «утколенты» полоски у меня плохо получалось. Обычно в итоге ко мне прилипало больше, чем оказывалось на детали. Черт… подлезть, что ли, снизу?

– Нойман прошлым работников не интересуется и платит неплохо. Как раз то, что надо.

Мишель замолчал, но уходить не стал. Хотя бы не глядел через плечо… в мастерской у Ноймана висел прейскурант, как раз для таких умников. Стоять позади мастера – 5 фунтов час, дать совет мастеру – 2 фунта, лезть помогать – 7. Впрочем, я и так собирался постричь этих ребят как хорошего мериноса. Молчание, может, и не всегда золото, но денег стоит. Например, молчание о калибре дырок в радиаторе.