Сергей Королев - Земля живых [сборник]

Очень хочется пить.

А ведь еще два дня назад я думал, что жарче не бывает.

Тогда я лежал под «Золотым Ястребом» и ждал, что на меня вот-вот начнет стекать краска с капота. От двигателя, знаменитой пакардовской «восьмерки», шла волна жара, словно машина только что прошла «24 часа Ле-Мана». Пот заливал глаза, а пытаться вытереть – это с гарантией заполучить под веко фунт мелкого песка, почти пыли, которую ветер приносит из пустыни, забивая в любую щель.

Кое-кто маленький и узкоглазый мог бы сказать, что это просто классический случай марксистско-ленинско-маоистской диалектики, или чего там у них вместо библейских заповедей. Типа мир поделен на владельцев роскошных машин, вроде этого «студера», и тех, кто вынужден лежать под ним в полуденный каирский зной. В чем-то он был бы и прав.

С другой стороны, никто не требовал от меня лежать под машиной в самый зной. Старина Нойман хоть и ворчлив, как десять старых тетушек, но таскать механиков после солнечного удара он любит примерно так же, как платить налоги. За вторым боксом есть пристройка, два на три ярда, как раз чтобы плюхнуться на диван из разбитого «империала», вытянуть копыта и, закрыв глаза, слушать, как гудит под потолком содранный с того же крайслеровского трупика кондиционер. Собственно, эти два предмета и составляли главную ценность в уцелевшей части машины – после вылета на встречку под армейский грузовик и полета с переворотом. В полицейском заключении написали, что водитель был пьян в тот вечер. А я думаю, парня сгубили тормоза. Что ни говори, диски Кросли хороши на хороших дорогах, если же хочешь гонять по местным проселкам, старый добрый барабан по-прежнему в седле. Особенно с гидроусилителем, вот как на этом «Ястребе».

Звук появился внезапно и очень быстро – за считаные секунды от полуденной тишины до разрывающего воздух рева. Только чудом я не расшиб голову о картер. Тело-то помнило… мозг уже начал забывать, но где-то в глубине была жива память, что несет стремительно нарастающий рев. И лишь когда мотор, прочихавшись напоследок, замолк, пришло понимание, что этот звук и рядом не лежал с настоящим, всесокрушающим грохотом, когда звено «фантомов» вываливается из низких туч и заходит на цель.

Интересно, кого это черти принесли?

Впрочем, вылезать из-под машины я не стал. Интерес – это здорово, но за него Нойман платить не станет. После спрошу ребят… или не спрошу… потому что мне хватает заботы с «птичкой».

Главной проблемой «Золотого Ястреба» был его владелец. Которого я никогда не видел, но мог уверенно и с чистой совестью назвать мудаком, с большой буквы «М». Да, у этой машины в движке почти три сотни кубических дюймов, и она рвет с места почти как палубник с катапульты, но это не делает ее гоночным болидом. Мистер М этого явно не понимал и вообще разве что на пирамиду не пытался с разгона заехать. По пляжу зато вдоволь погонял – в передних крыльях скопилось до фига характерного, с вкраплением ракушек, песка, да и потеки ржавчины было видно без фонарика.

По-хорошему машину стоило загнать в бокс, выдернуть мотор и спокойно, не торопясь, покопаться в потрохах больного. Но там очередь как у борделя в день увольнительных, а владелец был готов доплатить за срочность.

А потом я услышал шаги.

Армейские красно-коричневые ботинки, ровно такие же, как у мастер-сержанта Уитмена в учебке. Парни еще шутили, что сержант не снимал их с момента получения в Корее. И если припрет, можно будет кинуть их в гуков на манер газовой гранаты – радиус поражения не менее трехсот ярдов.

– Мистер Флай?

Обычно в таких случаях принято заявлять – если бы я знал, что будет дальше, остался бы лежать под машиной, ну и все такое. Думаю, это полная фигня. Лично я все равно бы вылез.

– Я – Анна.

На вид ей было лет двадцать с хвостом. Рыжим, как у белок в Центральном парке, схваченным потрепанной резинкой. Очень яркий цвет, даже сквозь толстый слой пыли. Собственно, пыль на ней была везде, кроме окрестностей глаз – ровно настолько, чтобы веснушки разглядеть. Остальное – в смысле шорты, рубашка, мотогляделки, сумка, перекинутая через нее куртка, ну и все прочее, местами очень аппетитно круглившееся, дорога равномерно покрасила желто-серым. Хотя нет – кисти рук были чистыми. Относительно, разумеется, – без слоя пыли, а просто красными от загара, в темных потеках чего-то смазочного, ну прям как у меня самого.

По ее «бобберу» я поначалу просто мазнул взглядом – дернулся, уловив знакомые очертания, вгляделся внимательней. Ну да, чтоб его… именно его я и видел бесконечность назад каждый раз, когда оглядывался на пилотскую кабину. Триумф Тандерберд, «моя маленькая птичка», как называл его Чокнутый Эд, в миру лейтенант Эдмингтон, позывной «Дикарь один». Эд реально время от времени начинал болтать с фоткой своего мотоцикла… ну и летал он на «хьюи» примерно как гонял по хайвеям. То есть совершенно безбашенно. Верхушек пальм я боялся больше гуков.

– Анна, а дальше?

– Дальше не надо, – улыбка у нее была хорошая, чистая. – О мою голландскую фамилию ты язык о зубы сломаешь, прежде чем выговаривать научишься.

Должно быть, фраза «ты, рыжая, не похожа на голландку» крупными буквами пропечаталась у меня на физиономии.

– Голландка по отцу. А вообще не бывал ты у нас в Бреде…

Тут мне крыть было нечем, в Бреде, да и вообще в Европе, я действительно не бывал.

– Так что у тебя за проблема?

– Сломалась машина.

Как-то быстро она это сказала. Или… или просто что-то царапнуло ухо. Легонько, на самой грани слышимости, словно кто-то далеко провел железом по стеклу.

– К вам же с этим обычно приезжают.

– Обычно, – я махнул тряпкой в сторону инвалидной выставки у ворот, – к нам их привозят.

– Не наш случай, – Анна даже не стала оглядываться. – Там, где мы застряли, тягач не пройдет.

– А «триумф», значит, пройдет?

– Он везде пройдет, – и по тому, как она это сказала, было ясно, что действительно пройдет. И не раз проходил.

– Поедешь? Нойман сказал, ты не против перехватить лишние пару баксов…

– Пара баксов лишними не бывает…

На случайно упавшую с неба миллионершу Анна как-то не тянула. Да и на подружку богача тоже. Хотя, если ее отмыть… Тут я понял, что слишком уж нахально пялюсь на… нагрудные карманы и это сильно мешает подсчетам.

– Что именно у вас там полетело?

– Откуда мне знать.

Тут опять она переиграла немного: такой ответ – хлоп-хлоп глазками и пожатие плечиками сошло бы для школьной чирлидингши, которая тяжелее своей метелки в жизни не поднимала.

– Ехали-ехали, потом встали.

– Далеко?

– Пара часов… – это, в общем, ничего не значило, на ее «боббере» за пару часов можно домчать хоть до Порт-Саида. – Ну что, едешь? Или другого кого искать?