Роман Корнеев - Мятеж

— Тайрен, что ты творишь?

— Майор, и всё-таки я бы обратил внимание…

Томлин одним движением раскрытой ладони заставил Ковальского заткнуться, и тот послушно отправился к Ламарку, что-то тому вполголоса выговаривая.

Между тем несущая матрица ловушки уже благополучно мерцала в недрах гемисферы, огромной пращой захлёстываясь вокруг траектории беглых катеров. Те даже не пытались увернуться, словно понимая бессмысленность лишних трепыханий. Если Томлин хоть немного знал Дайса и Тайрена, то подобный фатализм был вовсе не в их духе. Значит, они по-прежнему следуют изначальному плану. Но какому?

— Дайс, Тайрен, Хиллари, последний вызов. Ложитесь в дрейф, или я буду вынужден вас обездвижить.

— Делай, что должен, майор. Только не прикрывайся тем, что тебя вынудили. Прими уже решение и действуй.

— Апро, коммандер.

Ловушка послушно вспыхнула от пролившихся на неё живительных петаджоулей и начала стремительно затягиваться.

Одновременно объединённая воедино тройка катеров синхронно врубила трёпаный прожиг на прыжок. Умно. Номер, конечно, одноразовый, и не догадайся Томлин заранее дать команду на обсчёт энерговооружённости, могло и сработать.

— Доктор Ламарк, фиксация цели.

— Ты уверен, майор?

— Выполнять.

— Апро, сорр.

Свёрнутый плотный кокон полей одним движением затянулся, лишая цель подвижности.

В этот момент рвануло.

Выглядело это как яркая звезда в глубинах гемисферы, разом затмившая всё вокруг.

Когда доли секунды спустя она, остыв, растворилась в ледяном пространстве космоса, вокруг были различимы лишь обрывки ловушки и мелкие ошмётки дебриса. Маркеры катеров исчезли.

В кают-кампании воцарилась гробовая тишина.

— Ламарк, какого это было?..

— Не могу знать. Паттерны излучения анализируются. Но, похоже, они запустили проецирование прямо внутри кокона, не дожидаясь выхода на режим.

Томлин пытался понять и не мог.

— Это точно не результат воздействия нашей ловушки?

— Негатив, контакта не было.

— Они же знали, что режим не достигнут?

— Судя по всему, да.

— Так зачем?!

Голос Томлина едва не сорвался на крик.

— Не могу знать, сорр.

Безумие, вся эта экспедиция была сущим безумием.

— Тайрен, Дайс, Хиллари, эффектор, советник, кто-нибудь, здесь Томлин.

Молчание.

А ты чего ждал, чудес не бывает, вместо того, чтобы быть потраченными на проецирование, все петаджоули накопителей единомоментно обратились в излучение.

Погодите…

— Доктор, а зачем им вообще было прыгать?

— Не могу знать.

— Ковальский, не молчите, они же прорывались к фокусу, у катеров есть только пассивный прожиг, энергии в накопителях на два не хватит, да и видели же они, что случилось с нашим зондом. Это похоже на самоубийство, зачем, тьма их побери!

И тут его осенило.

— Доктор Ламарк, натрави на это место максимальный диапазон детекторной сети. Пусть твои мозголомы ищут хоть что-нибудь, движущееся к фокусу, и быстрее!

Тот посмотрел на Томлина с недоумением, но спорить не стал.

Гемисфера зажила своей жизнью, стали мелькать какие-то таблицы спектрограмм и корреляций, разноцветной рябью принялись надеваться скины радио-, нейтринного и гравидиапазонов, наконец, спустя томительных полминуты, маркер снова всплыл.

— Майор, это третий катер. Статистика по массе разлетающихся осколков примерно соответствует остальным двум.

— Значит, они нас всё-таки обвели вокруг пальца. Сколько до фокуса?

— При текущем ходе, мин-две-мин, не больше.

— Успеем повторно развернуть ловушку?

— Развернуть не проблема, спозиционировать не успеем, да ко всему так близко к фокусу…

Томлин задумался.

— Майор, прикажете сбивать?

Вопрос.

Хор-роший. Вопрос.

Тьма тебя побери, Тайрен. Хотя конкретно ты наверняка уже так и так труп.

— Негатив, капитан. Всем сквадам отбой боевой тревоги. Продолжать наблюдения за фокусом.

Томлин устало уселся обратно в кресло, громыхнув сочленениями «защитника». Кресло застонало, но снова выдержало.

— Майор, послушайте меня, наконец.

— Астрогатор, что вам.

— Мы не того опасаемся. Фокус явно убегает, так?

— Ну?

— Он убегает не от нас, майор. Всё это время его ускорение было направлено совсем в другую сторону, и даже когда к нему приблизился катер…

Он продолжал прежний курс, практически перпендикулярно к видимой угрозе.

Томлин немедленно активировал канал.

— Катер, здесь Томлин. Отговаривать я вас больше не стану, но если вы знаете что-то такое о фокусе или о странном поведении дронов во время проецирования, что нам не известно…

— Здесь эффектор Превиос. Майор, уже поздно. К сожалению, мы вам уже ничем помочь не можем. У нас своя цель. Прощайте.

Томлин оглядел собравшихся. Оба молчали.

Маркер катера вплотную приблизился к самой границе фокуса и тотчас пропал из проекционного пространства.

— Доктор?

— Никаких видимых артефактов, топология в норме, во всех спектрах та же картина, что и раньше. Даже траектория фокуса прежняя. Во всяком случае, коллапсары, квазары, кварковые, нейтронные звёзды и прочая астроинженерия оттуда не лезет. Вон у нас специалист сидит, подтвердите, Ковальский.

Тот молча пожал плечами.

И тут врубилась корабельная сирена.

Это квол анализатора гравиакустики. Он что-то услышал, достаточно громкое, чтобы поднять тревогу.

Вот так уже становится куда понятнее.

— Астрогатор, сколько у нас на борту эксаджоулей и как долго вы сможете нас всех прикрывать своим внешним щитом?

Ковальский в ответ только нахмурился.

Кажется, они и правда угодили в какую-то хитрую ловушку. И она ещё только продолжала захлопываться.

Молчание Акэнобо било по ушам контр-адмирала сильнее, чем любые крики.

Пока ордер разворачивался для нового захода, было самое время обсудить тактику, но майор упорно продолжал делать вид, что полностью занят тактическим управлением флагшипом, и в канал не стучался. В какой-то степени это было правдой — и без того измотанный старпом Коё вместе со своими навигаторами постоянно требовал контроля команд, не говоря уже об аналитиках штаб-капитана Сададзи, которые ещё на прошлом заходе, уйдя на экстренную премедикацию, по очереди гасли на общей схеме командной цепочки.

Но в этом молчании было нечто большее, гораздо большее.

ПЛК «Тимберли Хаунтед», «Альвхейм», «Адонай» и «Упанаяна» — вот всё, что осталось под его командованием от Лидийского крыла, о судьбе остальных крафтов контр-адмирал не знал ровным счётом ничего. Не лучшее положение, в которое можно было завести собственный флот. Что толку в прежних соображениях, если сейчас ты стоишь перед голыми фактами — четыре первторанга застряли в недрах ненавистного дипа, продолжая ежесекундно набирать свои миллизиверты и терять эксаджоули в накопителях, а результата всё не было.