Стив Перри - Чужие: Земной улей. Приют кошмара. Женская война

Вся нижняя часть его туловища, начиная от груди, была погружена в гипербарический рукав. Верхняя же часть выглядела так же, как прежде. Когда Билли вошла к нему в комнату, он не спал.

– Митч.

– Билли. Я… мне стыдно, что тебе приходится видеть меня таким.

– Да? Что ж, черт возьми, это плохо! А каким я должна была тебя видеть? Пытающимся притворяться живым человеком?

– Прости меня Билли. Ты бы знала, как мне жаль.

– Что я для тебя, Митч? Сбой в твоей программе? – она подошла ближе к нему. Она могла бы дотронуться до него, протяни она руку. Могла бы, но не стала этого делать.

– Нет, – ответил он.

– А что тогда?

– Я должен был признаться. Я хотел, но попросту не мог. Я боялся.

– Боялся?

– Потерять тебя.

Она рассмеялась. Коротко, горько.

– Я не могу ничего с собой поделать, Билли. У меня не было выбора, кем родиться.

– Верно, и ты решил, что будет весело обдурить меня, идиотку, да?

– Нет. Кем бы я ни был, каким бы путем ни появился на свет, но я живу как человек, и я все чувствую, в том числе и боль. И, как выяснилось, любовь.

Билли прикусила губу. Она не хотела этого слышать.

– Я не такой, как ты, – продолжал он. – У меня не было ни матери, ни отца, ни детства, у меня не было жизни до того, как меня сделали колониальным морпехом. Но, появившись на свет, я тоже рос. Я учился. Я стал лучше, чем был. И я испытал любовь. Не знаю, одинаково ли мы с тобой ее ощущаем. Для меня это пустота, которая заполняется лишь тогда, когда ты рядом; это боль и лихорадка, которые мучают меня, когда ты не со мной, и лишь ты одна можешь их унять. Это страсть, которую я испытываю к тебе, это нежность. Я хочу прикоснуться к тебе, хочу обнять тебя. Даже сейчас, когда я жив лишь наполовину.

Он замолчал. Всхлипнул.

«О, Боже. Только не дай ему заплакать, – подумала Билли. – Этого я не вынесу».

– И я предал тебя, – продолжал он. – Но, когда монстр схватил меня и начал рвать на части, боль от его когтей показалась мне ерундой по сравнению с той болью, которая пронзила меня, как только я понял, что ты смотришь на все это. Увидел, как ты смотришь на меня, увидел ненависть в твоих глазах… – он остановился. Отвернул голову.

И Билли поняла, что чувства Митча реальны, кем бы он ни был. Поняла, что любит его так же, как он любит ее, потому что он в точности описал ее собственные чувства.

Которые нисколько не угасли.

– Митч…

– Прошу, Билли. Отключи аппараты. Дай мне умереть.

Она протянула руку и дотронулась до него. Его обнаженное плечо было теплым, кожа – живой, мышцы – твердыми. Он любил ее, в этом она больше не сомневалась. А это многого стоило, кем бы он ни был. Никто никогда не любил ее, после смерти родителей.

– Митч, – сказала она.

Он повернул к ней лицо.

Она наклонилась. И нежно поцеловала его в губы. Почувствовала всю его боль и то, как он обмяк, осознав, что она делает. Он поднял руки и обнял ее.

– О, боже, Билли!

– Тише. Все хорошо. Все хорошо. И все остальное неважно.

Все остальное действительно было неважно. Совершенно неважно.

Шла война, и человечество терпело в ней поражение.

Орона не мог понять, как такое могло произойти. В распоряжении людей были самые современные технологии, бой шел на родной планете людей, у них были все возможные преимущества. Кроме…

Кроме того, что чужие обладали более сильным стремлением к жизни. Они готовы были жертвовать всем ради выживания вида. Среди людей на такое готовы были пойти лишь единицы. Мать отдаст жизнь ради своего дитя, священник встанет в огонь ради спасения своей паствы или во имя Господа, но инстинкт самосохранения у большинства людей слишком силен. В отличие от чужих. Если сохранение одного яйца будет стоить жизни сотни взрослых самцов, они пойдут на это. И они шли на смерть.

Чужие появлялись повсюду, в таких местах, где не выживали даже крысы, они могли оказаться там, где никто и не догадался бы их искать. Под арктическими льдами, в пустынях, в джунглях, на баржах – везде, где было достаточно места для гнезда. Никто не знал точно, сколько их расплодилось, можно было лишь строить догадки. По разным оценкам, численность их популяции составляла от нескольких сотен тысяч до десятков миллионов особей. Частные корабли массово покидали Землю, их было так много, что военные попросту не могли остановить или хотя бы зафиксировать их все. Большинство успевало долететь лишь до Луны или до пояса астероидов, единицам удавалось добраться до отдаленных планет Солнечной системы. Некоторые богачи успели в складчину купить частные межзвездные корабли, пока власти не перекрыли все пути и не объявили подобные сделки вне закона. Тысячам людей удалось сбежать, а на Земле осталось мало мест, где еще можно было спрятаться.

В одном из таких мест и укрывался Орона – в военном комплексе в Мехико, под надежной охраной. Периметр комплекса был огорожен силовыми заборами, земля вокруг заминирована, каждое наземное и воздушное транспортное средство, прибывающее на территорию или покидающее ее, тщательно сканировалось, каждый пассажир подвергался проверке рентгеном на наличие паразитов. Это была одна из немногих оставшихся безопасных территорий.

В итоге Орона понял, что чужие – это не вражеская армия, а болезнь. Единственный способ спасти пациента – это ампутировать пораженные органы и стерилизовать раны. Но даже для этого было уже слишком поздно, метастазы распространились по всему организму, и скальпеля с облучением и химиотерапией было уже недостаточно. Все произошло очень стремительно, словно из огонька от одной маленькой спички за пару секунд разгорелся самый разрушительный пожар. Никто не ожидал, что это случится так быстро! Еще полтора года назад люди были хозяевами своей родной планеты, вершиной пищевой цепочки, сверххищниками. Но теперь…

Военные не отличались остротой ума, это всегда было им свойственно, но те, кто стоял во главе армии, были достаточно умны, чтобы понимать: они проигрывают. Все оставшиеся на Земле межзвездные корабли изымались. Спешно разрабатывались новые планы. Ключевые фигуры военного персонала отправлялись во внешние колонии, чтобы оттуда разрабатывать стратегии по борьбе с чужими.

Сидя в своем информационном центре, холодном и стерильно чистом святилище технологий, Орона смеялся. Человечество покидало Землю. Но он не полетит вместе с остальными. О, он мог бы, но какой в этом смысл? Он выживет, но проиграет важнейшую битву в своей жизни. Когда-то существовал негласный закон, которого придерживались все моряки: если корабль тонет, капитан идет ко дну вместе с ним. Чужие были его разработкой, его проектом. Кто-то опрокинул колбу со смертоносной жидкостью, и вся лаборатория подверглась заражению. Он несет за это ответственность. Он должен был это предвидеть. Даже если все остальные об этом не подумали, он должен был.