Олег Дивов - День коронации [антология]

Сворин завернул за угол и увидел Женю, деловито шагающую навстречу в ультрамодном костюме с фальшивыми рукавами, призванными напоминать о каких-то далеких якобы боярских временах.

«Говорить или нет?» – мучительно закрутилось в голове.

– Да, вот так просто и пришла! А ты думала, я ее сам нашел? – Борис дожевывал на ходу шоколадный батончик. – Открыла двери и говорит: вот она я. Следила за мной, что ли…

– Вот это круто! Нет, в ней какая-то сумасшедшая энергетика!

«Сумасшедшая – подходящее слово», – подумал он. Вслух спросил:

– А ты вообще что о ней знаешь? Вы же вроде бы общаетесь, я видел.

– Да мы особо и не общаемся, просто… – Женя уже копалась в своем экране. – Так, Сворин, мне в общем-то пора ехать в штаб, там опять какие-то еще более новые идеи, судя по рассылке. Представляешь, народ действительно в восторге от того, что снова будет царь. Но меня больше поражает состав этого оргкомитета. Куча взрослых, вроде бы, людей. Вкалывают абсолютно забесплатно, бегают, тексты пишут…

Снова он безропотно топал за ней, молчаливо соглашаясь с ней во всем. Сколько раз обещал себе не поддаваться! Она ведь и красотой особой похвалиться не могла, но эта непоколебимая уверенность словно гипнотизировала его. С ней он чувствовал спокойствие, которого так не хватало в жизни.

Женя притормозила на остановке трамвая. Посмотрела транспортное приложение:

– Трамвай, а ну-ка иди сюда. О! Молодец, он уже за поворотом.

– Может, снова сходим в тот клуб? – делано безразличным тоном предложил Борис. – Инна там поет по средам.

– О, конечно, – я люблю семейные сцены! Посмотрим, короче. – Ее смеющееся лицо исчезло за складывающимися прозрачными дверьми. И тут же пришло сообщение от отца. Сворин-старший немедленно требовал отпрыска перед ясны очи.

В отцовском кабинете всегда стоял какой-то неуловимый аромат, вроде запаха новой бумаги, производством которой Сворин-старший занимался упорно и даже, можно сказать, успешно. Очередной акт концептуальной старомодности, вроде этого дико неудобного старинного телефона.

Войдя, Борис привычно потупился. Он привык к хроническому недовольству родителя.

– Напомни, сколько уже лет я долблю тебе о необходимости быть разборчивым в своих дружеских связях? – желчно начал Аркадий Борисович.

– С младших классов гимназии, папа. – Главное, следить за своим дыханием. Если оно будет ровным, то тяжелый разговор можно будет выдержать более-менее достойно.

Сворин-старший, впрочем, сегодня, кажется, не планировал психологических экзекуций:

– Я много раз говорил, что Женя не подходит нам в качестве твоей невесты. Но сейчас речь не о ней. Вернее, не о ее притязаниях. Просто одна маленькая ложка дерьма обязательно испортит всю банку с вареньем, ты понимаешь. Я посмотрел контакты Инны Броннер. И что же? Конечно же, она дружит с этой твоей Женей!

– А откуда ты знаешь фамилию Инны? – спросил Борис. – Вы же с мамой сказали, что она… она все наврала.

– Ну врешь-то, как всегда, ты, – послышались знакомые нотки сдерживаемого бешенства, – у меня камера в кабинете. Думаешь, я не видел, как ты подслушивал наш с матерью разговор?

Срывающимся голосом Сворин-младший выпалил:

– Если бы вы были искренни, мне не пришлось бы подслушивать!

– Что?! – Аркадий Борисович побагровел от гнева. – Ты собрался мне указывать, как себя вести? А ты сам хоть чего-нибудь добился в этой жизни? Думаешь, дипфакультет? Так это я тебя туда засунул. А так бы ты на стройке бетонные плиты ворочал, умник! Думаешь, шибко одаренный?

В дверь робко прошмыгнула домработница Глаша.

– Ваш чай, Аркадий Борисович.

– Благодарствую, – подчеркнуто вежливо отозвался глава семейства. Дождавшись ухода прислуги, вернул на лицо брезгливое выражение:

– Теперь исправлять надо, что ты напортачил.

– Я не портачил. – Борис с мрачным вниманием оглядывал дубовый паркет.

– Не спорь. – Голос отца неожиданно смягчился. – Объясняю ситуацию: после воцарения расклад в обществе сильно изменится, надеюсь, даже ты это понимаешь. Те, кто не попадет в сословие, – окажутся вообще за бортом, не то что даже не при дворе. Мы, к сожалению, и так далеко не Шереметьевы и даже не Кузьмины. А тут еще новый закон. Если узнают, что ты рожден неестественным путем, – тебя лишат нашей фамилии и принадлежности к роду.

– И что ты предлагаешь? – устало спросил Сворин-младший.

– Угрозу представляет только экземпляр договора, что на руках у Инны, – тихо сказал отец. – В электронном каталоге уже ничего нет, я позаботился. Мы должны забрать у нее этот документ.

– Как?

– Узнай ее домашний адрес через эту свою девицу и напросись в гости. Мы придем с тобой вместе, принесем водки. Она выпить не дура, это видно по ее странице. Дальше, думаю, все получится.

– Слушай, а где живет эта твоя поющая подруга? – небрежно начал Борис, набрав Женин номер. Смарт все-таки ожил после просушки.

– Откуда я знаю? – удивилась Женя. – Я с ней не дружу. Просто недавно делала репортаж про «Бесси Смит», и у меня, видимо, защемление в позвоночнике случилось. Сижу такая, еле скриплю от боли, а нужно работать и никого из своих рядом нет. Тут подходит это кучерявое чудо и говорит: давай сюда свою спину, я вижу, у тебя там болит.

– И что? Вылечила?

– Да, грамотно ткнула куда-то, и все прошло. Мы с ней контактами обменялись, я ее нашла, увидела, что она в «Бесси» не только тусуется, но еще и поет. Вот, решила зайти с тобой послушать.

– То есть, получается, ты ее вчера видела второй раз в жизни? Зачем тогда подругой называла?

– Ну не подругой, а подруженцией, это разные вещи, – хихикнула Женя. – Нет, адреса твоего я ей не давала, если вдруг за это переживаешь. Но ты же сам, по доброй воле слил кучу информации. Рассказал ей, как маму с папой зовут и что живешь тут в десяти минутах ходьбы. Прямо как маленький!

Борис почувствовал злость:

– А зачем было кричать мне на весь клуб: «Сворин, Сворин»? Она из-за этого же и подошла к нашему столику.

– Прости, милый! Вставать было ну очень лень после виски, а имя твое мне не нравится, что я могу сделать!

– Что можешь, что можешь… – проворчал Борис, – надо теперь как-то расхлебывать эту историю! Папенька надеется опоить ее водкой и выманить бумаги.

– Правильно надеется, вполне может пройти. Я поняла. Постараюсь узнать ее домашний адрес.

Закончив разговор, он улегся на диван и обнаружил, что снова напевает песню о противотанковых ежах. «А чего это я поручил делать свои дела Жене, а сам лежу?» – пронеслось в голове. Как раз уже наступил вечер. Вчерашний клуб открыт, и там сотрудники, которые могут рассказать что-нибудь про Инну. А может, и она сама случайно окажется в клубе.

На трезвую голову «Бесси Смит» вовсе не показалась таким атмосферным заведением, как вчера. Тесный подвальчик с грязным входом. Охота удалась с первой попытки, даже скучно. Усталая посудомойка с давно уже немодным пирсингом в бровях рассказала, что Инна живет в хостеле «Постоялый двор купца Сбруева», через два квартала от клуба. Борис собрался пойти туда сразу же, но увидел сообщение от Севки: «Доклад по политологии требуют не позднее завтра».