Олег Дивов - День коронации [антология]

С политологом и так отношения не заладились, лучше уж не рисковать, тем более учитывая недавние события.

В прихожей Сворин-младший натолкнулся на отца. Тот выглядел на удивление довольным.

– Твоя девица оперативна. Уже прислала мне адрес. Молодец. Пусть старается, пока я тебе хорошую невесту не подыщу.

«Могла бы и со мной созвониться, – с обидой подумал Борис, – получается, мой отец для нее важнее меня».

Он пошел к себе в комнату, пытаясь сосредоточиться на докладе, но мысли скакали туда-сюда. За стеной послышался шум и возня. Дверь в комнату распахнулась, и влетела меховая ракета с полосатым хвостом, держа в зубах какую-то кружевную тряпочку.

– Негодник! Я тебе запретила лазить в комод! – послышался мамин крик. – Аркашенька! Он опять стирает мое белье!

– Не можешь воспитать животное – повесь замок, – Аркадий Борисович явно не сочувствовал супруге, – вот у меня почему-то всегда все вещи на месте. Э! А где мой французский галстук? Я завтра иду в нем в Дворянское собрание!

– А вот он, в поилочке, – елейным тоном сообщила Нина Львовна.

– Проклятье! – взревел глава семейства. – Где этот енот? Я его выкину на улицу!!

И он начал разъяренно метаться по квартире, громко прошагал на кухню, в кабинет, сунул голову в комнату сына:

– А! Вот он где! Сейчас я тебя…

Шахназар шмыгнул под кровать.

– Ничего, что это мой зверь? – поинтересовался Борис. Лицо Сворина-старшего выразило удивление:

– А ничего, что твой зверь портит мои вещи в моей квартире? И, кстати, это еще вопрос: твой ли он. За него платил я, а ты еще ни копейки не заработал, только в расходы нас вводишь.

– Ты сам не позволяешь мне работать! – возмутился сын.

– Конечно. А на какую приличную работу тебя возьмут без диплома? Только вот не факт, что ты его вообще получишь со своей любовью к песенкам да енотам! И это мой единственный наследник!

Борис схватил рюкзак и начал лихорадочно запихивать туда, что попадалось под руку.

– В поход, что ли, собрался на ночь глядя? – ехидно прокомментировал отец.

– Ну что ты, Аркашенька, отстань от мальчика, – встревоженная мама появилась в дверном проеме.

– Он давно не мальчик, ему двадцать четыре года! В его возрасте Александр Македонский уже разгромил Фивы и объявил войну персам! А это ничтожество тут…

Борис собрал рюкзак, вытащил испуганного Шахназара, взял его на руки:

– Можешь быть спокоен. Тутты меня больше не увидишь.

И, не дожидаясь ответа, выскочил в подъезд.

…Енот, конечно же, не планировал сидеть тихо. Пришлось нести рюкзак неудобно на груди, периодически засовывая руками обратно любопытную морду.

– Какой милый! Где же вы его взяли? – Скучающая продавщица бакалейной лавки явно жаждала задушевной беседы. Угрюмый вид покупателя ее не смущал. – А чем он питается? Наверное, сложно его прокормить в домашних условиях…

– Шоколадом. Еноты питаются шоколадом, вы что, не знаете? – Молодой человек смотрел куда-то сквозь прилавок.

– Каким шоколадом? – Тетенька явно удивилась.

– Преимущественно горьким. Но и от молочного редко отказывается.

Шахназар, изловчившись, вылез и теперь горестно тянул лапки к яркой упаковке сигарет.

– Нет, нам эту. – Борис взял плитку шоколада, а енота снова засунул в рюкзак.

– Пожалуйста. С вас 75 копеек.

Рука сама провела смартом по кассовому аппарату, но резкий неприятный сигнал вернул Сворина к реальности.

– Оплата не прошла, попробуйте еще, – обеспокоилась продавщица.

«Черт, еще и счет заблокировал, отлично. Спасибо, папа!»

Енот фыркнул на дне рюкзака.

– Извините, нам пора… – И тетенька осталась наедине с шоколадкой.

– Ты представляешь, он заблокировал счет! И требует, чтобы я исправился! Как будто я преступник какой!.. – возмущался Борис, держа одной рукой смарт, а другой нервно почесывая Шахназара за ухом.

– Сворин, успокойся, – в голосе Жени послышались учительские интонации. – Как можно заблокировать личный счет?

– Очень легко и просто, у папы с этим проблем никогда не было. В общем, я поехал к Инне, раз у тебя переночевать нельзя. Не думал, что ты так.

– Вообще-то до свадьбы ночевать у девушки неприлично, ха-ха. Если честно, у меня через полчаса заседание оргкомитета в скайпе… я просто не успею приготовиться. Ты лучше иди домой и глупостей не твори. Нужно просто сказать Аркадию Борисовичу, что…

– Спасибо за совет, поучения и нотации мне сейчас особенно помогут.

– Сворин, я серьезно. С твоим папой лучше не ссориться. Иди, поговори с ним.

– Все, пока. – Борис сунул смарт в карман.

«Черт! И у Севки в общаге не переночуешь… Шахназар, не смотри хоть ты на меня с укором!»

Здание хостела пряталось во дворе более презентабельного дома. Модная полвека назад пластиковая плитка фисташкового цвета сохранилась на фасаде фрагментами. Под вывеской гостеприимно зияла широко распахнутая белая дверь с треснувшим стеклом. Отвечать сонному консьержу не пришлось – Инна, напевая что-то, шла навстречу в своем, видимо, лучшем пальто, похожем на стеганое одеяло.

– Борька, вот ты и пришел! – Она театрально протянула к нему руки. С трудом удалось изящно увернуться.

– Здравствуйте! Я, собственно, вот по какому вопросу…

– Ну чего это ты все на «вы» да на «вы». Я ж мамка твоя все-таки. Пойдем, у меня отличный чай – пахнет фиалками!

На живописно захламленной кухне было, вопреки ожиданиям, довольно чисто. Не переставая петь, Инна одновременно ставила чайник и насыпала сушки с маком в тарелочку.

– Как я рада, что ты нашелся! Ребенка моя! Ой, и енота принес! Класс какой!

Шахназар, конечно, успел выскользнуть из рюкзака и уже меланхолично полоскал найденный где-то кусочек колбасы в Инниной чашке, покрытой многолетними следами былых чаев.

– Э… – Борис не знал, как начать, – а нельзя ли здесь как-то до утра перекантоваться?

– А? – Она даже рот открыла от восхищенного любопытства. – Тебя выгнали из дома? Из-за меня?

– Разумеется, нет, – сказал он подчеркнуто сухо, – просто есть определенные проблемы и…

– Нет бабла, ла-ла-ла! – закончила Инна, пританцовывая с кипящим чайником в руках. – Понимаю. У меня тоже вчера все закончилось. Зато мой сосед подкроватный свалил к своей бабе и койка до утра пуста, тра-та-та.

– У вас что, могут подселить к женщине мужчину?

Она взвизгнула от смеха, чуть не уронив чайник:

– Борька, ты меня уморишь! У меня ж номер десятиместный, нары, как в тюрьме, кого там половые признаки волнуют! Да пошли, покажу. Бери чашку. Зверя только упакуй в сумку, а то охранник погонит.

Инна жила в большой комнате, заставленной двухэтажными кроватями. Между некоторыми тянулись веревки, на них сушилось белье. Было душно и кисло пахло. С одной из нижних кроватей, плотно задрапированной зеленым шерстяным одеялом, доносилось хныканье младенца.