Анджей Сапковский - Божьи воины [компиляция; с иллюстрациями]

Чело аббата прояснилось, а глаза помягчали.

— Воистину, — сказал он, — вижу, что с праведными и благочестивыми христианами имею я дело. И скажу вам: Евангелие Евангелием, но как же так, порадовав уши, приступить к делу с пустым животом? Приглашаю на prandium [186] закуска, завтрак, трапеза — вообще еда ( лат .). . Скромный постный prandium , ибо сегодня feria sexta , пятница. Бобриные плюски в соусе…

— Ведите нас, почтенный отче аббат, — громко проглотил слюну Шарлей. — Ведите.

Рейневан вытер губы и сдержал отрыжку. Поданный с кашей бобриный плюск, то есть хвост, тушенный в густом хреновом соусе, оказался настоящим деликатесом. До сих пор Рейневан лишь слышал о таком блюде, знал, что в некоторых монастырях его ели во время поста, потому что по неизвестным и теряющимся во мраке веков причинам он считался чем-то подобным рыбе. Однако это был достаточно редкий деликатес, не у каждого аббатства были неподалеку бобриные гоны [187] место, где водятся бобры ( устар .). и не каждый получал право на охоту. Впрочем, колоссальное удовольствие, доставленное съеденным деликатесом, портила весьма беспокойная мысль об ожидающей их задаче. «Но, — думал Рейневан, тщательно протирая миску хлебом, — того, что я съел, у меня уже никто не отберет».

Шарлей, мгновенно расправившийся с довольно малой и к тому же постной порцией, разглагольствовал, делая весьма мудрые мины.

— По вопросу дьявольской одержимости, — болтал он, — высказывались различные авторитеты. Величайшие, которые, не сомневаюсь, почтенным братьям также известны. Это святые отцы и доктора Церкви, в основном Василий, Исидор Севильский, Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский и Ефрем Сириец. Вам наверняка также знакомы произведения Тертулиана, Оригена и Лактанция. Не так ли?

Некоторые из присутствовавших в трапезной бенедиктинцев активно закивали головами, другие головы опустили.

— Однако это весьма общие источники знания, — продолжал Шарлей, — а посему серьезный экзорцист не может только ими одними ограничивать свой опыт.

Монахи снова закивали, при этом тщательно выскребая из тарелок остатки каши и соуса. Шарлей выпрямился, откашлялся.

— Мне, — известил он не без гордости, — известны: « Dialogus de energia et operatione daemonum » Михаила Пселла. Знаком вразбивку « Exorcisandis obsessia daemonum », труд авторства папы Льва III, воистину прекрасно это и полезно, когда наместники Петровы берутся за перо. Читывал я « Picatrix », переведенный с арабского Альфонсом Мудрым, ученым королем Леона и Кастилии. Знаю « Orationes contra daemonicus » и « Flagellum daemonum ». Знаю также «Книгу таинств Еноха», но здесь хвалиться нечем, это известно всем. А вот мой ассистент, мужественный магистр Рейнмар, изучил даже сарацинские книги, хотя осознавал риск, который несет за собой контакт с колдовством нехристей.

Рейневан покраснел. Аббат благосклонно улыбнулся, сочтя это проявлением скромности.

— Действительно, — возгласил он. — Вижу я, ученые вы мужи и опытные экзорцисты. Любопытствую узнать, есть ли и бесовская сила у вас на счету?

— По правде говоря, — Шарлей опустил глаза, скромный, как клариска-новичок, — с рекордами мне не сравняться. Самое большое количество дьяволов, коих удалось мне изгнать за один прием из одержимого, всего девять.

— Действительно, — явно обеспокоился аббат. — Не так уж и много. Я слышал о доминиканцах…

— Я тоже слышал, — прервал Шарлей, — но не видел. Кроме того, я говорю о дьяволах первой гильдии, а ведь известно, что у каждого одного дьявола первой гильдии ходят на услугах по меньшей мере тридцать чертиков поменьше. Впрочем, этих малых чертей уважающий себя экзорцист при изгнании дьявола в счет не берет, ибо если он изгонит главаря, то сбежит и мелкая сошка. Однако если по методике братьев-проповедников считать всех, то вполне может оказаться, что я запросто могу идти с ними в парагон [188] состязаться, соперничать ( устар .). .

— Истинная правда, — согласился аббат, однако не очень уверенно.

— К сожалению, — холодно и как бы мимоходом добавил Шарлей, — я не могу дать письменную гарантию. Прошу это учесть, чтобы потом не было претензий.

— Не понял?

— Святой Мартин Турский, — Шарлей и на сей раз глазом не моргнул, — у каждого экзорцированного дьявола брал подписанный его личным дьявольским именем документ, обязательство, что данный черт уже никогда-преникогда не решится опутать данную особу. Многим известным святым и епископам впоследствии такое также удавалось, но я, скромный экзорцист, подобного документа получить не сумею.

— А может, оно и к лучшему. — Аббат перекрестился, остальные братья последовали его примеру. — Матерь Божья, царица небесная! Пергамент, подписанный рукой Врага? Это ж отвратность! И грех! Нет, нет, не желаем, не желаем…

— И очень даже хорошо, — обрезал Шарлей, — что не желаете. Однако вначале обязанности, потом удовольствия. Надеюсь, пациент уже в часовне?

— Несомненно.

— Все же, — неожиданно проговорил один из младших бенедиктинцев, долгое время не спускавший глаз с Шарлея, — чем вы объясните, мэтр, что брат Деодат лежит колода колодой, едва дышит и пальцем не шевелит, а ведь почти все поименованные вами ученые книги утверждают, что опутанный дьяволом человек обычно дергает всеми своими членами и что через него дьявол не прекращая болтает и кричит. Нет ли тут какого-либо противоречия?

— Каждая болезнь, — Шарлей глянул на монаха сверху вниз, — в том числе и одержимость, есть дело рук Сатаны, разрушителя трудов Божиих. Каждая болезнь вызывается одним из четырех Черных Ангелов Зла: Махазеля, Азазеля, Азраэля либо Самаэля. То, что одержимый не мечется, не кричит, а лежит аки мертвый, доказывает, что им овладел один из демонов, подчиненных именно Самаэлю.

— Господи Христе! — перекрестился аббат.

— Однако ж, — добавил Шарлей, — я знаю, как быть с такими демонами. Они летают по воздуху, а человека опутывают тихарем и украдкой, через дыхание, то есть insufflatio . Тем же самым путем, то есть exsufflatio , я прикажу дьяволу покинуть больного.

— Как же это, однако? — не сдавался юный монах. — Дьявол в аббатстве, где колокола, требник и святость? Опутывает монаха? Как же это так?

Шарлей ответил ему колючим взглядом.

— Как учит нас святой Григорий Великий, доктор Церкви, — проговорил он сурово и отчетливо, — однажды монахиня проглотила дьявола вместе с листком салата, сорванным на монастырской грядке. Ибо пренебрегла обязательностью молитвы и знаком креста перед съеданием. Интересно, с братом Деодатом не случались ли подобные провинности?

Бенедиктинцы опустили головы. Аббат кашлянул.

— Ваша правда, — забормотал он. — Слишком уж светским ухитрялся бывать брат Деодат, слишком светским и малообязательным.