Александр Афанасьев - Экспедитор

Полковник Ягафаров был в татарской полиции человеком неприкасаемым, потому что имел звание Героя России за Чечню. Звание это он получил честно, выжив в жестоком бою с боевиками, когда шансов выжить практически не было. Это не мешало ему сейчас иметь дела с чеченцами и брать у них деньги, и не только у них. Просто когда сержант Ягафаров пришел в милицию, старшие товарищи научили его не служить обществу, а врать, вымогать, предавать и убивать. А он всегда был хорошим учеником.

С Ягафаровым встретились около моста Миллениум, ставшего одним из символов Казани. Ягафаров был на черном «Крузере» – он у него и раньше был, но записан был на какого-то родственника, и на работу на нем он не ездил. С ним были еще несколько человек из СОБР, все с автоматами…

– Салам.

– Салам.

– Че происходит то, товарищ полковник. Жесть какая-то…

Ягафаров достал сигареты.

– Будешь?

– Ага, благодарю.

Закурили.

– Короче. Вадик, происходит задница, – сказал Ягафаров, смотря на город, разрываемый воем сирен и сигналок авто, – я с утра связался с Москвой, там идет эвакуация центрального аппарата МВД.

– Е… Куда?

– Да они и сами, похоже, не знают. В Москве звиздец такой же, как у нас, если не похуже.

– А это чо вообще? По связи проходило – мертвые встают.

– Именно. То ли лаборатория какая взорвалась, то ли американцы сделали. Допрыгались мы, короче.

Ягафаров, не докурив, затоптал сигарету, уставился на майора Новика круглыми, совиными глазами.

– Ты как цел остался?

– Как-как. У Русика днюха была, вот, завалились на базу, шалав взяли, отпраздновали душевно. С утреца вызовы пошли валом, потом режим усиления объявили, а у меня башка как колокол. Я думаю – ну его на хрен, попадешься начальству в таком виде, таких бздей навтыкают! Уж лучше отморозиться, что там – дадут потом выговорешник, мало ли их у меня. Короче, не поехал, и пацаны не поехали, а потом поняли – худо дело.

– Хорошо, что не поехали. Потому что те, кто поехал, почти все на том свете уже.

– Даже так…

– Вот так вот. А нам надо думать, как выживать.

По мосту, сигналя, шли машины. Люди, как могли, уходили от беды.

– Ты с нами? В смысле, с системой?

Новик рассмеялся.

– Ну а как? К кому я примкну, к бондикам, что ли?

– Тогда вот что. В городе в центре вертолеты недавно садились, похоже, наше начальство решило героически деру дать. И получается, что в городе власти, кроме нас, больше нету.

Новик кивнул, хотя он не понимал, как это – власти нету.

– Надо работать… короче, твоя задача – отделения банков, оружейные магазины, все под себя. Земля твоя где?

– На Авиастроительной.

– Вот там и вставай. Делай себе точку и все под себя греби. Про закон о полиции забудь, стреляй, если что, первым. Пофиг, потом, если и наведут порядок, все спишется. Твоя задача – главным там стать.

Ягафаров задумался.

– Авиастроительная, говоришь?

– Да.

– Иди, скажу чего тихо…

И сейчас поднятые по тревоге менты, быстро расхватав оружие, погрузились в бело-лунный «Рейндж Ровер Спорт» и рванули.

– Давай… туда, где бабу!

– Понял…

Новик – обернулся к своим:

– Шмалять, если чо, сразу. Мне только один нужен, остальных валить!

– Чо он сказал-то? – спросил один из ментов.

– Нижним Тагилом грозил. Козел!

– Вот же пидор…

– Таких точно валить…

Свет ксеноновых фар метался по стенам домов, по дороге. Сбили какого-то нешуганного, медлительного зомби.

– Стоп! Стоп!

– Здесь засаду делаем!

Времени не было – уже был слышен звук двигателя.

– «КамАЗ» идет!

– Пофиг! Сразу по водиле огонь!

«Рейндж», который в другом случае поберегли бы – жаль не было, край – съездят в салон и возьмут другой. Сейчас с этим проблем нет.

«КамАЗ» вывернул из-за поворота, ослепил.

– Огонь!

– Контакт!

Ночь расцвела вспышками выстрелов, по лобовому стеклу пошли трещины попаданий. Но бронированная машина выдержала обстрел – ей и надо-то было несколько секунд. А потом – таранный нос «КамАЗа», как консервную банку, смял белый «Рейндж Ровер» и поволок его перед собой вместе с теми, кто не успел увернуться.

Они не ожидали одного – что у нас будет бронированная машина. В их раскладах они просто никогда с таким не сталкивались. Привыкли, что ксива им яйца заменяет, оборзели вкрай. Вот и попали…

«КамАЗ» остановился, когда проволок «Рейндж» метров двадцать. Я выскочил из коробки первым и с ходу дал длинную очередь вокруг, чтобы сбить атаку. Там был урод на асфальте, который пытался встать, но был сильно покалечен и к автомату все тянулся. Ночник у меня был, хоть и примитивненький, но был. Я подбежал к нему, отбил автомат, схватил и потащил к «КамАЗу». Тот орал что-то…

Кто-то подбежал, помог – мы, как мешок, затолкали этого в машину…

– Валим! Валим!

Стрельбы больше не было. Как и света в коробочке. Я врубил фонарик, зажал его зубами и набросился на этого урода, что мы затащили в машину. Он уже не стонал…

– Говори! Говори, кто ты! Что вы сделали?! Что вы, с…а, с ней сделали!

– Александр Вадимович!

– Отвали! Говори, падаль! Говори!

– Александр Вадимович! Он умер!

– Ни хрена! Он скажет! Говори! Говори, гад!

– Александр Вадимович!

– Пошел ты! Пошли вы все!

– Александр Вадимович!

На окровавленном лице вдруг открылись глаза, но это были не человеческие глаза, в них уже не было жизни. Кто-то из пацанов успел приставить ПМ и нажать спуск. Грохнуло, кровью и мозгами мне брызнуло в лицо.

Ночная перестрелка встревожила всех, хотя выбрались мы без потерь благодаря броне на «КамАЗе». Я кое-как отмылся – а мыться нечем было, воду для питья берегли, только что смочил тряпку – и оттирай. И был еще трупешник.

Старший по званию из нас, капитан полиции Гусейнов Равиль, мельком просмотрел удостоверение.

– Шестая ОРЧ, МВД Татарстана. Ну, звидзец, – заключил он, – своих положили.

– Каких своих?! – психанул я. – Каких своих!? Это, что ли, свои?! Это мафия! Им теперь жизни не будет, я их рвать буду, как тузик грелку, где встречу!

Переглянулись. Потом Саня, как наиболее близкий мне, кому я, по крайней мере, не дам с ходу в рожу, осторожно сказал:

– Ну, ты же тоже их знал, так?

– Знал, только разница есть! Хочешь, скажу, какая?!

– ???

– Я не похищал. И не убивал. Понятна разница? Есть всегда предел. А эти волки – предел перешли. За то и огребли. Легко, так сказать, отделались, будь у меня время, они бы у меня так легко не подохли…

Потом был подход второй группы, штурм и зачистка Казанского оптико-механического, где мы, несмотря на весь наш опыт и наработки, все же потеряли троих, причем двоих разорвал один и тот же монстр. Сумел перепрыгнуть щит, гад…

Но мы все же сделали…

Потом – уже на крыше, где мы курили, пили чай и дежурили, – ко мне подошел Мешок. Понятно, не сам, послали сказать.