Сергей Кручинин - Беглец

Попытался вспомнить, где мог быть брод. В памяти всплыла старая топографическая карта. Немного севернее. Смысла в этом особого не было, это была другая река. Но повезло. И снова Хром полез в воду. Дойдя до середины, чуть не поскользнулся. Но Бог миловал, иначе было бы довольно неприятно. Несмотря на то, что вода до пояса так и не дошла, течение было чересчур уж сильным. Хром шел дальше, дно стало подниматься. Но, чтобы полностью убедиться, что это действительно брод, понадобилось дойти до того берега, а потом еще и обратно.

Стояла глубокая ночь, и если бы не свет луны да мощные фонари, пришлось бы пробираться вслепую.

Хром снова перешел реку, замерз. Но теперь надо еще разок, последний, вместе со всеми.

– Веди, Сталкер, – сказал Локи.

– След в след! – повторил Хром уже сказанное ранее Дедом напутствие.

Так перебрались на другой берег.

– Теперь вы настоящие сталкеры! – поздравил Хром товарищей с посвящением.

– Хром, – возразил Локи, – мы и так сталкеры. Те, кто в Улье тарится хабаром, тот уже сталкер. Вот идем за батарейками – кто мы, как не сталкеры?

– То сталкеры в Улье. А теперь вы – сталкеры в Зоне. Настоящий сталкер вам говорит! – побахвалился Хром.

Дальше путь лежал через лес. Оно и к лучшему: легче затеряться, скрыться от неожиданных гостей.

– Сколько дозиметр показывает, Сталкер? – спросил Локи. – Не повышается?

– Нет. Десять микрорентген в час, – ответил Хром.

Набрели на железную дорогу, пошли по путям. Показались огни станции. Все обнесено колючей проволокой, только въезд был открыт.

«Государственная граница», – читалось в свете фонарей на стелле.

– Вот вляпались! – шепотом выругался Хром.

– Назад было надо идти! – злился Локи. – Сусанин, мля! Заставу они развернули! А это чем тебе не застава?!

– Тихо! – шепнул Кобол. – Выждем.

Пограничники обходили состав, простукивали, с фонарями заглядывали под рессоры. Досматривали дизель-поезд. Управляться может как из тепловоза, так и с головного, ездит в две стороны. На счастье Хрома и товарищей, в хвосте был головной вагон, а не тепловоз. Значит, можно забраться на крышу. Хром в юности баловался зацепами, потому и предложил ехать верхом, как появится «окно».

Кобол возился с мешком. Наконец, справился с узлами и включил миниатюрную рацию.

Пограничники заскочили в тамбур последнего вагона.

– Васильев Максим Павлович, Ковбаса Александр Андреевич, Гулак Ксения Афанасьевна! – доносилось из рации. Погранцы проверяли документы у пассажиров.

– Пора наверх? – спросил Локи.

– Рано еще, – ответил Хром.

– Гарбузова Лидия Михайловна, проводник. Иванов Илья Федорович, машинист. Сёмин Петр Фадеевич, помощник машиниста! – прозвучало из рации.

– Пора? – На этот раз вопрос задал Грог.

– Нет, только как тронется.

Все недоумевали, почему нельзя было влезть, покуда погранцы внутри.

Но когда те вылезли из тепловоза, подогнали вышку и проехали вдоль состава, с фонарями разглядывая крышу, тепловоз прогудел.

– Пора, – сказал Хром затаившимся в темноте товарищам. – Быстро!

Он и Локи взобрались сразу же, Кобол и Дед – за ними; поезд уже трогался. Пограничники открыли ворота, пропуская состав через кордон.

Грогу повезло меньше всего: ему никак не удавалось влезть на крышу.

– Тихо лежим, не шевелимся, – сказал Хром.

– Грог, быстрее же! – забеспокоился Кобол.

Наконец, Грогу удалось проползти по крыше, но послышалась очередь. Заметили.

Грог приник к крыше, пытаясь слиться в одно целое с металлом.

– Вот черт! – выругался Локи. – Взяли, на свою голову! Надо было пулю в лоб – и всего делов!

– Да ладно, оторвались, вроде! – прокричал Хром.

Уверенность оказалось ложной: поезд преследовали несколько мотоциклов.

– Попробую снять, – сказал Дед, и пополз к краю поезда. Расчехлил снайперскую винтовку. Снял с предохранителя. Выстрелил. Одним преследователем меньше, но из люлек остальные автоматчики усеяли Деда очередями. Дед успел вжаться в сталь крыши и отползти назад. Поезд стал сбавлять скорость. Товарищи приготовились к обороне. Но погранцы не спешили забираться на крышу.

Хром аккуратно выглянул за край. Из вагона высыпали люди, за ними – зомби. Те, кто еще не обратился, просили помощи у бойцов. Погранцы принялись отстреливать зомби.

На шум то ли стрельбы, то ли еще работающего дизеля тепловоза привлеклась пара руберов.

– Вот теперь пора валить, – сказал Дед.

Они проползли к тепловозу и под крики, выстрелы и рев, доносившиеся с хвоста поезда, под прикрытием локомотива покинули поле боя.

– Может, загасить этих? – спросил Дед. – Горошин наберем, а может, и жемчужину.

– Пригодятся еще выстрелы, – ответил Локи. – Идем, идем.

Некоторое время протопали пешком, пока не набрели на полустанок. Светало. Утренняя тишина покрывала все, лишь шаги гулко звучали среди цистерн. За вагонами в тупичке запряталась дрезина. Бак оказался пустым. Побродили вокруг, нашли брошенный автомобиль с полной канистрой.

Погрузились, завели мотор. «Тунду-ун-тунд-ун» – позвякивали стыки рельс.

– Повезет – глядишь, и до Янова доедем, – произнес Хром.

– А не повезет – снова пешком топать, – ответил Локи.

– И хорошо, если не по болоту, – добавил Кобол.

– Да и по болоту чего? Тоже пройдем, – вставил реплику и Дед.

– Только вот не очень хочется. – Грог тоже высказал свое мнение.

Проносились сваленные в груды старые, уже прогнившие шпалы. Где-то валялись опрокинутые цистерны. Затормозили. Дальше путь был разрушен. Продолжения не было. Неужели так кластер криво сшился с соседним?

Спустились с насыпи. Все утопало в зелени. Только отвод железной дороги да старые телеграфные столбы вторгались в гармонию цветущей природы.

Сделали привал. Решили отоспаться днем, чтобы ночью идти дальше. По крайней мере, в Зону лучше войти ночью.

Вечером двинулись в путь. По мосту перебрались через реку. Чуть поодаль впадала маленькая грязная речушка. Пошли вдоль. Выше по течению русло становилось шире, образуя маленькое грязное озерцо. Из бетона были сложены портал и пороги, с которых водопадом с шумом лился речной поток. Внизу в воде ржавел старый остов «Москвича». А рядом, следуя изгибам дороги, тянулись ржавые трубы. Мост пересекал речушку. «Голубиный лог», – красовалась надпись дорожного указателя.

Вошли в молодой сосновый лес. Привычные сосенки сменились странно закрученными у корня. Каждое дерево делало изгиб – иногда подковой, иногда полную петлю, и дальше росло вверх, как ни в чем не бывало.

– Вот радиация их покорежила! – удивленно заметил Кобол.

– Фон нормальный. Скорее всего, их специально так искривили, чтобы ножки кресел да роялей изготавливать, – предположил Хром.