Сидни Шелдон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Перед обеденным перерывом секретарша Кэтрин Энни сообщила ей по переговорному устройству:

— Некто господин Ларри Дуглас звонит вам из Голливуда, штат Калифорния, наложенным платежом. Вы возьмете трубку?

— Нет, — резко ответила Кэтрин. — Скажите ему… Не нужно, я сама с ним поговорю.

Она сделала глубокий вдох и нажала кнопку телефонного аппарата.

— Господин Дуглас?

— Доброе утро, — произнес он сладкозвучным голосом. — Я с трудом дозвонился до вас. Неужели вам не нравятся розы?

— Господин Дуглас… — начала было Кэтрин. От негодования у нее дрожал голос. Она перевела дыхание и продолжала: — Господин Дуглас, я люблю розы, но вы мне не нравитесь. Вы мне противны. Понятно?

— Но вы же обо мне ничего не знаете.

— Я знаю больше, чем хотелось бы. Я считаю вас трусом и подонком, и не вздумайте больше звонить мне.

Дрожа от гнева, она бросила трубку, и глаза у нее наполнились слезами. Как он смеет! Поскорее бы вернулся Билл.

Три дня спустя в почтовой корреспонденции она нашла фотографию Лоуренса Дугласа размером десять на двенадцать с надписью: «Боссу с любовью от Ларри».

Энни рассматривала фотографию с каким-то благоговейным трепетом.

— Боже мой! — воскликнула она. — Неужели он действительно такой?

— Вовсе нет, — ответила Кэтрин. — Одна только видимость. Нет в нем ничего подлинного, кроме фотобумаги, на которой напечатан снимок.

В сердцах она разорвала фотографию на мелкие кусочки.

Энни в ужасе наблюдала за ней.

— Какая досада! В жизни не встречала таких красавцев!

— Там, в Голливуде, — мрачно заметила Кэтрин, — строят декорации из одного фасада — только передняя плоскость, а за ней пустота. Такой вот декорацией вы и любовались на фотографии.

В последующие две недели Ларри Дуглас звонил по крайней мере десять раз. Кэтрин велела Энни передать ему, чтобы он больше не утруждал себя звонками, и попросила секретаршу не надоедать ей сообщениями о его домогательствах. Тем не менее однажды утром, когда она что-то диктовала Энни, та виновато посмотрела на нее и сказала:

— Я знаю, что вы запретили мне досаждать вам звонками господина Дугласа, но он снова звонил, и в его голосе чувствовалось отчаяние. Он показался мне… таким потерянным.

— Для меня он действительно потерян, и, если у вас есть голова на плечах, не вздумайте его искать.

— Но, уверяю вас, он был очень любезен.

— Он просто притворялся галантным.

— Он столько о вас расспрашивал. — Энни заметила суровое выражение на лице у Кэтрин и тут же добавила: — Но я ему ничего не рассказывала.

— Вы поступили очень мудро, Энни.

Кэтрин вновь принялась за диктовку, но не могла сосредоточиться. Ей чудилось, что весь мир заполонили ларри дугласы. И Уильям Фрэзер стал ей еще дороже.

В воскресенье утром вернулся Билл, и Кэтрин поехала в аэропорт встречать его. Она наблюдала, как он прошел таможню и направился к выходу. Увидев Кэтрин, он просиял.

— Кэти! — воскликнул он. — Какой чудесный сюрприз. Не ожидал, что ты меня встретишь.

— Мне не терпелось тебя увидеть.

Она улыбнулась и с чувством обняла его. Он удивленно посмотрел на нее.

— Ты соскучилась по мне, — обрадовался он.

— Ты и представить себе не можешь как!

— Ну, понравилось тебе в Голливуде? — спросил он. — Там все прошло гладко?

Она не знала, что ответить.

— Все получилось замечательно. Они очень довольны картиной.

— Я тоже слышал, что фильм удался.

— Билл, когда ты в следующий раз поедешь в командировку, возьми меня с собой.

Ее слова тронули Фрэзера, и он с благодарностью взглянул на нее.

— Договорились, — ответил он. — Мне тебя тоже не хватало. Я столько о тебе думал.

— Правда?

— Ты меня любишь?

— Я очень люблю вас, господин Фрэзер.

— Я тоже, — расчувствовался он. — А почему бы нам не отпраздновать мое возвращение сегодня вечером?

Она улыбнулась:

— Это было бы чудесно.

— Мы поужинаем в «Джефферсон клаб».

Она подбросила Фрэзера до дома.

— Мне еще надо сделать тысячу звонков, — сказал он. — Может быть, встретимся прямо в клубе в восемь часов?

— Прекрасно, — ответила она.

Кэтрин вернулась к себе на квартиру, кое-что постирала и погладила. Каждый раз, проходя мимо телефона, она напряженно ждала звонка, но его не было. Ее преследовала мысль о том, что Ларри Дуглас пытается заполучить через Энни сведения о ней, и Кэтрин скрежетала зубами. Она подумала было попросить Фрэзера внести Дугласа в список призывников. «Нет, не стану я с этим связываться, — решила она. — Чего доброго, они его забракуют. Устроят ему проверку и убедятся, что он лоботряс». Кэтрин вымыла голову и долго нежилась в ванне. Вытираясь, она услышала телефонный звонок.

— Слушаю, — холодно сказала она.

Звонил Фрэзер.

— Привет, — отозвался он. — Что-нибудь не так?

— Да нет, Билл, — поспешно ответила она. — Я… я просто была в ванной.

— Прости. — Он придал своему голосу игривый тон. — Я извиняюсь за то, что меня нет с тобой в ванне.

— Я тоже жалею об этом, — вторила она ему.

— Я соскучился по тебе. Потому и побеспокоил. Не опаздывай.

Кэтрин улыбнулась:

— Не опоздаю.

Не спеша она повесила трубку и все думала о Билле. Впервые Кэтрин почувствовала, что он готов сделать ей предложение. Он собирается попросить ее стать госпожой Фрэзер. Госпожа Фрэзер. Звучит красиво и достойно. «Боже мой, — удивлялась Кэтрин, — я становлюсь пресыщенной. Полгода назад я прыгала бы от радости, а сейчас могу только сказать, что это звучит красиво и достойно. Неужели я действительно так изменилась? Опасный симптом». Кэтрин посмотрела на часы и стала быстро одеваться.

«Джефферсон клаб» представлял собой скромное кирпичное здание, находящееся на некотором расстоянии от улицы и окруженное железной оградой. Это был один из самых элитарных клубов в городе. Проще всего стать его членом, если в нем состоит ваш отец. Если у вас нет такого преимущества, необходима рекомендация трех членов клуба. Предложения о принятии в его члены собираются раз в год, и проводится голосование. Одного голоса против достаточно, чтобы навсегда закрыть доступ в «Джефферсон клаб» любому претенденту, поскольку там существует незыблемое правило, запрещающее дважды баллотироваться в члены клуба.

Отец Уильяма Фрэзера входил в число основателей «Джефферсон клаб», и Фрэзер обедал там с Кэтрин по крайней мере раз в неделю. Повар клуба обслуживал французскую ветвь Ротшильдов в течение двадцати лет, так что кухня в этом заведении для избранных была превосходной, а винный погреб считался третьим в Америке. Над отделкой помещения работал один из ведущих в мире декораторов, который главное внимание уделял сочетанию цветов и освещению. В отраженном от стен мягком свете свечей вокруг женщин как бы возникало сияние, подчеркивавшее их красоту. Здесь часто ужинали вице-президент, члены правительства или Верховного суда, сенаторы и крупные промышленники, контролировавшие могущественнейшие транснациональные корпорации.