Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Ребенок резко повернулся, рявкнул пистолетик… И вдруг мальчик опал, сдулся, как проколотый воздушный шар. Шар засосало в ничто, а браунинг заклацал по каменной дорожке, как брошенная игрушка.

— Имя мне Самеди, — раздался голос, и Бобби захотелось кричать, он вдруг осознал, что этот голос исходит из его собственного рта. — Ты убил лошадь моего брата…

Вирек бросился бежать вниз по извилистой дорожке со змеями скамеек, полы огромного пальто развевались за ним, как уродливые крылья. И Бобби увидел, что его ждет второй белый крест — прямо там, где дорожка заворачивала, чтобы исчезнуть. Тут Вирек, должно быть, тоже его увидел, он закричал, и Барон Самеди, Хозяин Кладбищ, лоа, чьим царством была смерть, опустился на Барселону холодным темным дождем.

— Что, черт побери, тебе надо? Кто ты? — Голос был знакомый, женский. Не Джекки.

— Бобби, — сказал он, сквозь него пульсировали волны тьмы. — Бобби…

— Как ты сюда попал?

— Джаммер. Он знал. Его дека пришпилила тебя, когда ты заледенила меня в прошлый раз. — Только что он что-то видел, что-то огромное. Никак не вспомнить… — Меня послал Тернер. Он велел передать тебе, что это Конрой. Тебе нужен Конрой… — Собственный голос доносился будто чужой.

Он побывал где-то и вернулся, а теперь он здесь, в минималистичном неоновом рисунке Джейлин. На обратном пути он видел, как что-то огромное, нечто, заглотившее их, сдвинулось и стало изменяться. Исполинские блоки его вращались, выстраиваясь в новом порядке, менялся весь контур решетки…

— Конрой, — сказала она. Сексуальная, при всей небрежности прорисовки, мультяшная фигурка потянулась возле видеоокна, в контурах Джейлин сквозила безмерная усталость, даже скука… — Так я и думала. — Окно полыхнуло белым, и на его месте сфокусировался кадр с изображением какого-то древнего каменного здания. — Парк-авеню. Он там с этими европейцами, затевает очередную аферу, — вздохнула она. — Думает, он в безопасности, понимаешь? Стер Рамиреса, прихлопнул его, как муху, лгал мне в лицо, потом улетел в Нью-Йорк к своей новой работе, а теперь думает, что он в безопасности…

Фигура чуть шевельнулась, и картинка снова поменялась. Теперь экран заполнило лицо беловолосого, того самого, который при Бобби позвонил высокому самураю по телефону Джаммера. Она подключилась к его линии, подумал Бобби.

— …Или нет, — сказал Конрой (прорезалось аудио). — Так или иначе, она у нас в руках. Нет проблем.

А у беловолосого усталый вид, подумал Бобби, но все, мол, под контролем. Суровый мужик. Как Тернер.

— А я ведь следила за тобой, Конрой, — мягко сказала Слайд. — Мой добрый друг Банни, он за тобой присматривал для меня. Не один ты не спишь на Парк-авеню сегодня ночью…

— Нет, — говорил Конрой, — мы доставим ее вам в Стокгольм завтра. Совершенно точно. — Он улыбнулся прямо в камеру.

— Убей его, Банни, — медленно и раздельно произнесла Джейлин. — Убей их всех. Снеси весь этот чертов этаж и тот, что под ним. Прямо сейчас.

— Вот именно, — сказал Конрой, и тут что-то случилось, камеру встряхнуло, изображение пошло волнами. — Что это? — спросил он совсем другим голосом, на этом экран погас.

— Гори, ублюдок, — сказала она.

А Бобби рывком выбросило назад, в темноту…

Марли час проплавала среди медленного шторма, наблюдая за танцем шкатулочника. Угроза Пако ее не испугала, хотя она и не сомневалась в том, что он готов ее исполнить. Нет сомнений, уж он-то свою угрозу выполнит. Она понятия не имела, что может случиться, если взломают шлюз. Наверное, все умрут. Умрет она, и Джонс, и Виган Лудгейт. Может, вся эта подкупольная круговерть выплеснется в космос облаком, распуская лепестки кружев и почерневшего серебра, стеклянных шариков и обрывков веревки, и коричневых страниц старых книг, и навечно закружит по орбите вокруг оболочки сердечников. Что ж, это будет вполне в стиле — и художника, того, кто запустил шкатулочника, это бы только порадовало…

По кругу клешней с темперлоновыми подушечками пальцев бегала новая шкатулка. Забракованные прямоугольные фрагменты дерева и стекла, кувыркаясь, вылетали из фокуса творения, чтобы присоединиться к тысячам мелочей. И Марли, околдованная происходящим, с головой ушла в созерцание. Сквозь отверстие в полу протиснулся Джонс. Взгляд у него был совершенно безумный, а лицо покрыто пленкой грязи и пота. Вслед за ним на страховочном конце вплыл красный скафандр.

— Никак не загнать Вига в место, которое я мог бы загерметизировать, — сказал он, — так что это тебе…

Скафандр под ним сделал попытку нырнуть, и Джонс в отчаянии дернул на себя страхконец.

— Не хочу, — ответила Марли, не отрывая глаз от танца.

— Надевай! Сейчас же! Время вышло! — Губы парнишки судорожно подергивались, но никакого крика не получалось. Он попытался взять ее за руку.

— Нет, — сказала она, отодвигаясь от него. — Как насчет тебя?

— Надевай этот чертов скафандр! — заорал он, разбудив более глубокие, низкие регистры эха.

— Нет.

За его головой она увидела, как, мигнув пару раз, экран ожил и заполнился чертами Пако.

— Сеньор мертв, — сказал испанец безо всякого выражения на гладком лице, — и его финансовые активы претерпевают определенную реорганизацию. В настоящее время меня затребовали в Стокгольм. Я уполномочен сообщить Марли Крушковой, что она не находится более на службе у покойного Йозефа Вирека, а также не работает на фонд его наследственного имущества. Обусловленная контрактом сумма может быть получена в полном объеме в любом отделении Банка Франции по предъявлении юридически действительного удостоверения личности. Требуемые налоговые декларации занесены в базы данных соответствующих учреждений Франции и Бельгии. Линии рабочего кредита с настоящего момента аннулируются. Бывшие базы данных корпорации «Тессье-Эшпул СА» являются собственностью одной из дочерних компаний покойного герра Вирека, и всякому, находящемуся на данной территории, будет предъявлено обвинение в нарушении…

Джонс застыл на месте, рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы усилить ударный край ладони.

Пако исчез.

— Ты меня ударишь? — поинтересовалась Марли.

Он расслабил руку.

— Собирался. Сначала оглушить, потом затолкать в этот чертов скафандр… — Он рассмеялся. — Но я рад, что мне не пришлось… Эй, смотри, он сделал новую.

Из порхания манипуляторов выкатилась новая шкатулка, и Марли без труда ее поймала.

Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена кусочками кожи, вырезанными из ее куртки. Семь пронумерованных голофишей поднимались над черно-кожаным полом шкатулки, как миниатюрные надгробия. Мятая обертка от пачки «голуаз» была распластана по черной коже задника, а рядом с ней — серый в черную полоску спичечный коробок из брассерии во «Дворе Наполеона».