Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Боже правый! — орет Дэмиен из кухни. — Какой вкус у этой хурмы!

— Извините меня, — говорит Кейс, вставая.

На кухне Дэмиен перебирает продукты, завернутые в фольгу. Его глаза светятся детским восторгом. Увидев Кейс, он радостно восклицает:

— Понимаешь, это НЕ рагу! На раскопках мы едим одно только чертово рагу. Там ведь нет холодильников! Есть огромный котел, в котором варится рагу — постоянно, 24 часа в сутки. Мы просто подбрасываем туда продукты. Куски неизвестного мяса, картошку, какую-то серую дрянь, похожую на подливку «Бисто». И еще хлеб. У них в России очень вкусный хлеб. Но эта хурма, ты только посмотри…

Кейс подходит, обнимает его.

— Дэмиен, я не могу здесь остаться.

— Не говори глупостей.

— Нет, правда. Твоя подружка уже злится.

— Ничего она не злится. — Дэмиен улыбается. — Это ее нормальное состояние. Ты тут ни при чем.

— Да, с годами у тебя вкус не улучшается. Даже наоборот, если сравнить с твоей прошлой пассией.

— Ты же понимаешь, без Марины я фильм не закончу.

— И при этом обязательно с ней спать?

— Да, к сожалению. Иначе она просто не поймет. Короче, когда ты приезжаешь?

— Куда?

— На раскопки, конечно! Ты должна это увидеть! Поразительное зрелище.

В воображении Кейс появляется огромная гора серых костей.

— Дэмиен, я не могу. У меня работа, контракт.

— Опять с той фирмой? Как ее, «Синий муравей»? Ты ведь писала, что уже отстрелялась.

— Нет, это другое.

— Ну смотри, ты только что с самолета, наверху есть кровать. А мне завтра надо улетать. Если ты поедешь в гостиницу, то мы уже не увидимся. Поднимись наверх, поспи немного, если сможешь. А я пойду успокою Марину. — Он улыбается. — Привычное дело.

Кейс и сама не хочет уходить: придется куда-то ехать, искать гостиницу. Слишком сложно.

— Ну ладно, уговорил. У меня правда глаза слипаются. Только разбуди, слышишь? Если улетишь и не разбудишь, я тебе голову оторву.

— Хорошо, хорошо. Давай отправляйся в кровать. Кстати, где ты этого Войтека нашла?

— На рынке в Портобелло.

— Нормальный мужик.

Она вдруг чувствует, что ноги отказываются подчиняться. Приходится упрашивать, чтобы они отнесли ее наверх.

— Он безобидный. — Кейс сама толком не понимает, что имеет в виду.

Поднявшись на второй этаж, она кое-как раскладывает диван и падает на него, как подкошенная. Бун просил позвонить. Она достает телефон и набирает его номер.

— Слушаю.

— Привет, это Кейс.

— Ты где?

— У Дэмиена. Он вернулся.

После небольшой паузы Бун говорит:

— Это хорошо. Я о тебе беспокоился.

— Я и сама о себе беспокоилась. Сегодня в машине, когда услышала, как ты вешаешь Бигенду лапшу. Что это значит, Бун?

— Просто играл по обстоятельствам. Может, он знает гораздо больше, чем мы думаем.

— Откуда?

— Это уже второй вопрос. Такая возможность не исключена. Подумай, кто дал тебе мобильник?

Он прав.

— Значит, ты надеялся, что он проговорится?

— Да, решил попробовать.

— Мне это не нравится, Бун. Ты сделал меня соучастницей и даже не спросил, не дал мне выбора.

— Ну извини.

Кейс не слышит в его голосе раскаяния.

— Мне нужна картинка, — говорит он. — Ты можешь ее переслать?

— А это безопасно?

— Ее уже столько раз посылали взад-вперед. Сначала твоему другу, потом тебе. Если враги перехватывают имэйлы, то картинка уже у них.

— Зачем она тебе?

— Позову своего друга, будем считать чертей на кончике иглы.

— Серьезно.

— Буду импровизировать. Поковыряюсь в ней. Покажу парочке людей, которые умнее меня.

— Ну ладно. — Кейс не нравится, что он командует, а она подчиняется. — У меня есть твой имэйл?

— Нет, запиши. Чу, точка, Бэ…

Она записывает адрес.

— Что это за домен?

— Моя бывшая компания. Это все, что от нее осталось.

— Хорошо, сейчас отправлю. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Чтобы послать картинку, надо достать «Айбук» и подключиться к телефону. Она делает это на автопилоте — и, судя по всему, успешно, так как письмо уходит без проблем. Заодно можно проверить почту.

Новое письмо от матери — на этот раз с какими-то необычными приложениями. Не успев подумать, Кейс открывает его.

Эти шумовые фрагменты были случайно записаны студентом нью-йоркского колледжа с факультета антропологии. 25 сентября он проводил опрос рядом с баррикадой на пересечении улиц Хаустон и Варрик, где наклеены фотографии пропавших без вести. Мы обнаружили, что сделанная им запись чрезвычайно богата элементами ФЭГ. При помощи различных методов нам удалось выделить несколько десятков значимых сообщений.

— Он получил утку в лицо, — шепчет Кейс и закрывает глаза. Посидев так несколько секунд, она вздыхает и продолжает читать.

Я уверена, что эти четыре сообщения отправил твой отец. Знаю, ты не веришь в такие вещи, но мне кажется, что он пытается что-то сказать именно тебе, а не мне (он дважды отчетливо произносит «Кейс»), и судя по всему, это очень срочно.

Такого рода записи плохо поддаются обычным методам расшифровки. Усопшие предпочитают общаться с нами, модулируя белый шум, и поэтому увеличение отношения «сигнал-шум» неизбежно приводит к уничтожению сообщения. Но если надеть наушники и прислушаться, то можно различить, как твой отец говорит следующее:

Файл № 1: Овощной магазин… (??) Световая башня… (жизнь?)

Файл № 2: Кейс… Сто двадцать… (начало твоего адреса?)

Файл № 3: Здесь холодно… Корея (скорее?) Незамеченный…

Файл № 4: Кейс, эта кость… В голове, Кейс…

(Некоторые здесь считают, что последняя фраза означает «в голом веке», но вряд ли твой отец сказал бы такую бессмыслицу.)

Я понимаю, все это далеко от твоей реальности. Но для меня это часть жизни, и поэтому я сейчас здесь, в «Розе мира», с моими друзьями, пытаюсь помочь в расшифровке. Твой отец пытается тебя о чем-то предупредить. Честно говоря, больше всего я хотела бы, чтобы он прямо сказал, где и когда свершился его переход. Тогда мы смогли бы организовать поиск, провести анализ ДНК и доказать, что он действительно погиб. Официальное расследование, как и следовало ожидать, буксует, хотя я сменила адвоката и написала заявление в…

Кейс смотрит на свою руку, которая только что закрыла письмо Синтии — сама, без команды.

Дело не в том, что ее мать сумасшедшая (Кейс знает, что это не так), и не в том, что она в верит в такую чушь (хотя это действительно чушь), и даже не в мутном и банальном содержании так называемых сообщений (к этому Кейс уже привыкла), а в том, что вся эта суета превращает Уина в какого-то живого мертвеца.

Когда близкий человек пропадает в Манхэттене утром 11 сентября, но нет никаких свидетельств, что во время теракта он находился рядом со Всемирным торговым центром, — уже одно это делает неопределенность нестерпимой. Об исчезновении Уина они узнали только через неделю. Полиция работала с перебоями, а банк, выдавший ему кредитную карту, в неразберихе не сразу связался с родственниками. Кейс пришлось одной заниматься поисками; ее мать какое-то время боялась летать и оставалась на Мауи, хотя аэропорты уже открыли. 19 сентября лицо Уина прибавилось к сотням других, наклеенных на баррикады, мимо которых Кейс проходила каждый день. Вполне возможно, что студент нью-йоркского колледжа стоял с диктофоном рядом с фотографией Уина, когда тот подал голос сквозь невидимую мембрану, отделяющую мир Кейс от мира, в который верят у себя на Гавайях Синтия и ее свихнувшиеся приятели. Кейс собственными руками наклеила несколько карточек на баррикаду у пересечения Хаустона и Варрика. Карточки были отсканированы в ближайшем центре «Кинко» и заламинированы в пластик. После Уина, не любившего сниматься из-за специфики своей профессии, почти не осталось фотографий. На карточке, которую выбрала Кейс, ее отец слегка напоминал молодого Уильяма Берроуза.