Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Дождь прекратился уже пару часов назад, но они все ещё лежали, наслаждаясь близостью.

Ворота по-прежнему были полуоткрыты, и Вардия, потрясённая своим первым сексуальным переживанием и полная грёз, наблюдала, как на небе появляются звезды и уплывают тучи.

— Утром мы купим тебе кое-какую одежду, — сказал Калли. — А потом совершим экскурсию на ферму. Этот дождь пришёлся очень кстати. Ты же знаешь, я вырос на ферме, правда, не на своей.

— Скажи, пожалуйста, люди — я имею в виду не комм-люди, а нормальные, — занимаются этим каждый день? — спросила девушка.

Он фыркнул:

— Дважды в день, если они крепкие ребята. За исключением пары дней каждый месяц.

— Ты… ты делал это двумя способами, — сказала она. — Есть ли разница?

— Ощущения, конечно, разные, но и то, и другое одинаково важно, — ответил он. — Самое же существенное — и для мужчины, и для женщины — состоит в том, что ты занимаешься этим, когда хочешь и с кем хочешь.

— Это и есть любовь? — спросила она. — Именно об этом говорил Бразил?

— Он имел в виду не только секс, — ответил Калли. — Секс — всего лишь компонент. Без цели — без любви, без влечения к другому человеку, без заботы о нём это вообще не доставляет удовольствия.

— Значит, вот почему ты теперь мужчина, — сказала она. — В прежние времена все они были не такими, как нужно. Верно?

— Да, — ответил он сухо и взглянул на звёзды. Вардия крепко сжала его руки в своих ладонях.

— Ты считаешь, что Бразил и в самом деле был Богом? — тихо спросила она, — Не знаю, — вздохнул Калли. — А если нет? В Мире Колодца он обладал могуществом. Он подарил мне эту ферму, дал крепкое здоровое молодое тело, предоставил новые возможности. И прислал мне тебя, — тихо добавил он.

Девушка кивнула.

— Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, — сказала она. — У нас всегда всё будет так чудесно, как этой ночью?

— Нет, — серьёзно ответил он. — Будет много тяжёлой работы, будут и боль, и страдания, но если все это приходит вместе, по-моему, переживать не стоит.

— Попытаемся прижиться здесь, — сказала она решительно. — А когда веселье исчезнет, если это вообще произойдёт, или когда мы состаримся и поседеем, мы отправимся в марковианский мир и все начнём сначала. Это — хорошее будущее.

— Думаю, ты права, — ответил он. — Это больше, чем когда-либо было даровано смертным.

— Эта планета, — сказала Вардия, — никогда не должна превратиться в другие комм-миры. Мы позаботимся об этом.

В тот же миг далёкий горизонт озарила яркая вспышка света. Через несколько секунд до них донёсся громовой раскат.

— Бедный Натан, — печально вздохнул Калли. — Для кого-то другого он может сделать все, только не для себя.

— Интересно, где он сейчас? — задумчиво спросила Вардия.

— Мне интересно, какую форму он принял, — отозвался Калли, — где он сейчас, что делает, что думает и чувствует, я знаю.

Натан Бразил находился в рубке своего корабля. Он полулежал в командирском кресле и лениво разглядывал фальшивое звёздное скопление, которое виднелось на двух экранах, имитировавших окна. На столе возле древнего компьютера лежал порнографический роман, открытый на том же самом месте, где он когда-то остановился. Бразил не мог вспомнить, о чём там шла речь, но тут же осознал, что это не имеет никакого значения. Все подобные романы были одинаковыми, и у него ещё куча времени, чтобы перечесть этот.

Вздохнув, он достал из ящика судовой журнал.

«Груз зерна направляется на Кориолан, — гласила последняя запись. — Без пассажиров».

Без пассажиров.

Теперь они находятся где-то в других мирах: мерзавцы и негодяи — каждый в своём собственном аду, хорошие, в том числе потенциально добрые, — там, где могут рассчитывать на удачу. Интересно, так ли сладки оказались их мечты, неожиданно ставшие явью. Забудут ли они уроки Колодца, или попытаются измениться?

В конечном счёте это, разумеется, никому не важно.

Кроме них.

Бразил закрыл судовой журнал и бросил его через всю рубку. Тот ударился о стену и косо упал на пол. Капитан печально вздохнул — он грустил о прожитой вечности и о вечности, которую ещё предстояло прожить.

Воспоминания сотрутся, но боль останется.

«Итак, что бы ни случилось с остальными или с этим маленьким уголком Вселенной, — подумал он, — я — по-прежнему Натан Бразил, направляющийся на Кориолан с грузом зерна.

По-прежнему ждущий.

По-прежнему заботливый.

По-прежнему одинокий».

Антор Трелиг, могущественный член Совета Миров, возмечтав об абсолютной власти, похитил Оби — суперкомпьютер, способный контролировать абсолютно все. Все, имеющее какое — нибудь значение на заселенных человечеством планетах.

Против предателя Совет выслал необычного противника — Мавру Чанг, опытную космическую преступницу, готовую, не колеблясь, рискнуть жизнью за награду. Но противостояние Трелига и Мавры неожиданно завело их слишком далеко — на планету Колодец Душ, где странные древние расы ведут бесконечную войну за право обладания Вселенной…

Эта книга состоит из стремительно чередующихся эпизодов. Действие мгновенно переносится от одних людей и событий к другим, и это может вызвать определенную временную дезориентацию. Поэтому читатель должен иметь в виду, что, если в тексте нет специальных оговорок, описываемые события протекают одновременно, независимо от того, сколько раз меняется место действия, и так продолжается до тех пор, пока на сцене снова не появляются первоначальные персонажи. На первый взгляд такая конструкция может показаться сложной, но я надеюсь, что она не будет вызывать серьезных проблем.

Дело, собственно, заключалось не в том, что у ассистентки Гилгама Зиндера вырос лошадиный хвост. Дело заключалось в том, что это обстоятельство, судя по всему, ничуть ее не смущало.

Зиндер, высокий сухощавый мужчина с седыми волосами и седой козлиной бородой, с запавшими, налитыми кровью серо-голубыми глазами, находился на грани нервного срыва. О еде он не помышлял уже более двух дней, а сон вообще был для него чисто теоретической категорией.

Его лаборатория несколько напоминала амфитеатр. Сценой служила круглая площадка, сантиметров на сорок возвышавшаяся над гладким полом. Над ней нависало устройство, похожее на огромную пушку, заканчивавшуюся маленьким зеркальным диском, из которого выступало крошечное острие.

На высокой галерее, окружавшей это устройство, были установлены тысячи приборов. Четыре центральных пульта управления симметрично размещались вокруг расположенного внизу подиума. Сейчас за одним из них сидел Зиндер, облаченный в допотопный лабораторный халат. Прямо напротив, у другого пульта, примостился довольно молодой мужчина в блестящем защитном комбинезоне.