Теодор Старджон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Краски вновь проступили на лице Джейни.

— Возможно, — ответила она. — Не знаю… Водитель! Здесь.

Она сама заплатила шоферу, Гип не протестовал. Они оказались за пределами города, среди просторных волнистых полей, схваченных редкими щупальцами обитающего в городах зверя: фруктовый сад, заправочная станция, через дорогу — неправдоподобно новые, словно лакированные, дома. Она указала вверх, на луга.

— Нас найдут, — ровно проговорила она. — Но там мы будем одни. К тому же оттуда мы сразу заметим, если кто-то появится.

Они сидели на вершине холма, на зеленом лугу, оглядывая пространство до горизонта, посреди новой зелени еще пробивавшейся сквозь желтую щетину недавнего жнивья. Они сидели лицом друг к другу, охватывая взглядом по половине горизонта каждый.

Солнце поднималось все выше, становилось жарче, задувал ветер, облака набегали и отлетали — одно за другим. Гип Бэрроуз трудился — он уходил назад, в прошлое, погружаясь в него все дальше и дальше. А Джейни ждала, вслушивалась и наблюдала, чистые глаза девушки обозревали прилегающую равнину.

Назад… дальше и дальше… Безумный и грязный Гип Бэрроуз потратил два года, чтобы отыскать дом с козырьком: в адресе значились улица и номер дома, но ни город, ни поселок названы не были.

От дома умалишенных до пещеры тянулся путь еще в три года. Гип ушел, чтобы разыскать сумасшедший дом, если начинать отсчет прямо от офиса клерка. Со дня отставки ему понадобились шесть месяцев на поиски этого клерка. И еще полгода прошло с тех пор, как его вышвырнули со службы, — наваждение привязалось к нему именно тогда.

И семь лет миновало. Планы и мечтания, смех и надежды сменились полумраком тюремной камеры. Семь лет вырваны из жизни, исчезли, искалечены.

И он заново прошел эти семь лет, вспомнил наконец, что было в самом начале.

И смысл своей жизни, и мечту, и беду сыскал он на полигоне ПВО.

Все еще молодой, все еще блестящий и одновременно окруженный всеобщей неприязнью, лейтенант Бэрроуз обнаружил, что у него слишком много свободного времени, и это ему не понравилось.

Стрельбище было невелико и в некотором отношении напоминало технический курьез или даже музей, так много было там устаревшего оборудования. Сама установка устарела в том смысле, что еще годы назад ее оснащение уступило место более совершенному и эффективному, и с тех пор она не входила ни в какую систему воздушной обороны. Применение себе оно находило в области обучения стрелков, офицеров, локаторщиков и техников.

Здесь, в один из часов столь ненавистной ему праздности, лейтенант Бэрроуз просматривал документы и наткнулся на давнишние цифры, относящиеся к эффективности дистанционных взрывателей, — минимальных углов возвышения, под которыми следует посылать эти сложные снаряды, оснащенные локатором размером в кулак, приемником и временными реле. Из анализа следовало, что офицеры, обслуживавшие пом-помы, решительным образом настроены сбивать низколетящие аэропланы, а не палить своими чувствительными снарядами по макушкам деревьев и опорам линий электропередачи.

На математические неточности, какими бы ничтожными они ни казались, глаз лейтенанта Бэрроуза реагировал, как ухо дирижера Тосканини на малейшую фальшь. Так, в некотором квадранте некоего сектора стрельбища обнаружилось крошечное пятно, над которым прошло больше ушедших в молоко снарядов, чем почтительнейше предполагал закон средних чисел. Небольшое количество — один-два-три — улетевших за годы в белый свет снарядов могло бы намекать на низкое качество самих снарядов. Однако каждый пролет над этой точкой низколетящих снарядов оканчивался тем, что дистанционный снаряд взрывался либо при контакте с мишенью, либо вообще не взрывался, и это грубо нарушало почтенный закон. Разум настоящего ученого не признает беззаконий подобного рода и будет преследовать виновное в нем явление с тем же упорством, с каким это делает общество в отношении отщепенцев.

Тот факт, что этим вопросом еще никто не заинтересовался, вызвал у лейтенанта радостное возбуждение. Не существует особых причин, которые могут заставить кого бы то ни было отстреливать много снарядов при низких углах возвышения, еще меньше причин делать это над данным местом. И потому основания для исследования могут возникнуть только в том случае, если он, лейтенант Бэрроуз, обнаружит в сотне отчетов за дюжину лет достаточное количество соответствующих фактов.

Но это будет его исследование. Если оно ничего не даст, он промолчит. Однако в случае удачи он может с великой скромностью и впечатляющей четкостью доложить все полковнику, и, быть может, тогда-то полковник пересмотрит свое мнение о лейтенантах-локаторщиках. Посему в свободное время Гип отправился на полигон и нашел место, где отказал его карманный вольтметр. Тут его осенило, что причиной аномалии может стать нечто, искажающее собой магнитное поле. Грубые, но чувствительные катушки и реле в контурах управления дистанционного снаряда как бы прекращали существовать, пролетая над неким склоном на высоте меньше сорока ярдов. Постоянные магниты реагировали точно так же, как и электрические.

В короткой и блестящей карьере Бэрроуза ничто еще не сулило подобной удачи. Точный и одаренный воображением разум уже с наслаждением припадал к этой чаше. Гипу грезилось, как он исследует замысловатое явление (не эффект ли Бэрроуза?), а потом в лаборатории, конечно же, успешно, воспроизводит его. А потом реализует. Полевой генератор создает направленные вверх невидимые силовые поля, на самолетах отказывают все системы связи и управления, даже интеркомы в результате мгновенного размагничивания магнитов, системы наведения на цель, а также взрыватели управляемых снарядов… ну конечно же — идеальное оборонительное оружие электромагнитного века… И что же еще? Пределов не видно. Несомненно, повалят посетители, целые делегации, и полковник представит его известным ученым и военным: « А вот, джентльмены, и наш локаторщик».

Однако теперь, когда он понял, что она существует, для начала следует найти эту причину. Определив место аномалии, Гип принялся за детектор. Несложный, но хитроумный и тщательно откалиброванный. Пока руки его занимались работой, неугомонный ум крутил, вертел и перерабатывал саму идею контрмагнетизма и восхищался ею. В качестве математического развлечения он экстраполировал ряд законов, сформулировал следствия и в восторге исследователя отослал все в Электротехнический институт. Там по достоинству оценили его труд, даже опубликовали статью в журнале. А он забавлялся во время стрельб, рекомендуя рядовым не стрелять над этим местом прямой наводкой: иначе, мол, феи дегауссируют, то есть размагнитят, дистанционный взрыватель. Слова эти повергали его в высокий восторг, и он представлял себе, как будет потом напоминать всем, что туманная фраза формулировала самое простое явление, и надели их господь хотя бы гусиным умишком, они могли бы и сами догадаться.