Владимир Поселягин - Танкист 3. Прорыватель.

— Командир. Я в курсе о том, что в Киеве произошло. Уже было проведено расследование. Как это ни странно, но ты там сам виноват. Это нежелательно в отрытом эфире говорить, но ты там попал под свою же отдачу. Старшего батальонного комиссара бил? Бил. Его сотрудник, а тот политрук к ГБ не относится, он из политсостава, тебя опознал и забрал. В том управлении его брат начальником служил, и некоторые вольности ему были позволены, поэтому и никто слова не сказал, когда тебя вывезли. Тот решил сам с тобой разобраться, и честно вёз к тройке трибунала, она на другом берегу находилась. Так что это всего лишь цепь случайностей. Расследование было проведено, того старшего батальонного комиссара со сломанной челюстью, понизили в звании до младшего политрука и после госпиталя отправят на передовую, у него и другие грехи всплыли, политрука понизили в звании до простого красноармейца, и отправили на передовую. А вот с братом его серьёзнее. Он и дежурный, что позволил тебя забрать, срок получили, уже искупают в штрафном батальоне.

— Много наговорил, подумать надо… Вот что, у нас тут операция начинается, двигайся с батальоном, и будь один, других я видеть не хочу, там после проведения боевой операции и пообщаемся.

— Понял, командир. До встречи.

— Надеюсь она будет. Счастливо.

Отключив связь, я несколько секунд посидел на месте, после чего спросил у наводчика:

— Что-там снаружи?

— Узнали нашу форму, роты снова в колонны собираются, но к нам шесть всадников скачут.

— Понятно. Меняемся местами.

Переложив сидоры обратно на место стрелка-радиста, а то их мехвод держал, выбрался наружу через люк радиста, не забыв надеть на голову шлемофон, они ребристые, издалека узнаются, и сам встретил всадников. Оказались парни из роты связи хорошо знакомой мне дивизии, велел предавать привет командиру комендантской роты штаба дивизии, если увидит, мы были с ним знакомы, брат нашего комбата. А так их вместо разведчиков и посыльных используют. Узнав, что тут мангруппа коммунистического батальона, а старшим у связистов был старлей, дотошный, документы и приказ просмотрел, потом с интересом тот изучил танк, такие он ещё не видел, впервые на фронте, после чего мы расстались. Те обратно к дороге поскакали, а мы, развернувшись, направились обратно. Кривов удивился нашему скорому возвращению, и когда я ввёл его в курс дела, только обрадовался. Однако это ещё было не всё:

— Батальон тут будет часа через два. Не раньше. Сам тот дальше двинет, а пока вы заправитесь, да догоните, тот уже в бой вступит. Меня госпиталь беспокоит. Я вот что предлагаю, беру все твои машины, двух моих танков хватит, и мы под видом немецкой колонны, использующую трофейную автотехнику, въезжаем в село и направляемся к госпиталю. Дальше, пока бойцы проводят зачистку…

— Чего?

— Осматривают все постройки и здания и уничтожают врага, это и называется одним словом — зачистка. Так вот, пока они ею занимаются, мы занимаем оборону и держимся до подхода батальона и вас. Иначе немцы могут уничтожить раненых перед уходом.

— Идея отличная, но я еду с вами. Тут и Малышев справится. Это тот старлей-танкист.

— Годится. Сливайте топливо с танков, и заправляйте грузовики. Артиллеристов тоже берём.

— Годится.

Хватило и двадцати минут, и колонна, которую возглавляли два немецких танка, двинула в путь. А уже через сорок минут, проехала пост на везде в село, где стояло шесть полицаев при одном немце, стала углубляться в улочки села. Танюша, так звали ту девушку-медсестру, сидя на месте стрелка-радиста, сообщала путь к госпиталю. Мы свернули на двух нужных перекрёстках, а дальше и я увидел кованные ворота, что вели в парк, где виднелось белое двухэтажное здание местной больницы, где и расположился госпиталь.

— Ой, там машины! — воскликнул та.

Связь в танке была хорошей, нас все слушали. Не только этот экипаж, но и второго танка, мы на прямой связи были для удобства управления в бою. Я так рации настроил.

— Вижу, — зло скрипнув зубами, сказал я. — Похожие на карателей. Немецкая форма, но без знаков различия, да и техника наполовину наша. О, вон три огнемётчика. Заживо хотят наших сжечь. Осколочный по концевому грузовику, каратели его только покидают. Потом пулемётами по толпе солдат. Короткая! Огонь!

Звонко захлопнула пушка, и грузовик взорвался огнём и брызгами крови тех, кто внутри сидел. Почти сразу раздался выстрел орудия второго танка, а я приказал Алексею, он у меня мехводом был, перед уходом мы ограбили старлея Малышева на часть его танкистов, сформировав экипажи:

— Лёха, дави их. Ломай забор. После войны новый поставим.

Проломив ограду, она тоже кованная была, но низ кирпичный и перевалив через неё, непрерывно стреляя из пушки и пулемётов, мы направились к зданию госпиталя, а позади с криками бежали наши стрелки, что уже покинули машины:

— Ура-а-а!..

Надеюсь раненые услышав это, возрадуются. Мы уже закончили с фасадом, оставив более сотни трупов лежать, и стали обходить здание. Мой танк сперва, а второй слева. Удобно общаться по рации и вести боевую работу. Часть карателей сбежали сюда, за больницу, большое здание в виде буквы «П», часть пытались вломиться в задание через главный вход, где и застряли, но несколькими пулемётными очередями мы прекратили в этой пробке всякое шевеление. Дальше стрелки полезли в окна зданий, чтобы зачистить их, а мы гоняли тех что задание убежал, и пулемётами работали и гусеницами, не раз подминая бегущих карателей. Довольно порядочно всё же удрало, но мы хорошо постреляли. Тут забор выходил на другую улицу, и он тоже был кованный, и пока каратели пытались перелезть через него, мы сняли огромную жатву расстреливая их. Потом пока перезаражали пулемёты, проломив забор и с этой стороны выехал на улицу, и ещё с десяток вдали положить успели, после чего задним ходом вернулись обратно. В здание госпиталя ещё постреливали, но уже эпизодически, там зачистка заканчивалась. Дальше сделали так, мой танк вернулся к фасаду, второй занял оборону тут, сюда же спустилось два десятка бойцов, занимая оборону у забора и устанавливая два пулемёта. Один видимо трофейный, знакомый уже «Брен».

Высадив Танюшу у заднего входа, та убежала внутрь здания, а мы переехали к фасадной части и встали там, контролируя улицу в обе стороны. Наши уже грузовики загоняли на территорию госпиталя, да досматривали уцелевшую технику карателей. Нашли троих что прятались там, тут же и пристрелили, уже известно кто это был, в плен их не брали. Удалось взять три «Захара», две «полуторки» и два «Опеля». Ещё три грузовика расстреляно было, с них снимали всё что уцелело, бензин сливали. Особенно бочке обрадовались, полной и нескольким канистрам что нашли в кузове одной из машин. Оставив наводчика за старшего, я покинул танк и перебежками, издали от частных домов постреливали, пули посвистывали, по броне иногда цокали, я подбежал к Кривому, которому один из бойцов перевязывал руку. Тот был мрачным. А когда я подбежал, лишь кивнул мне. Пришлось самому задавать вопросы.