Владимир Поселягин - Танкист 3. Прорыватель.

— Нет ничего. Рация в тяже повреждена, лампы побило.

— Ясно. Но если всё получится, я одну из своих «четвёрок» оставлю, они обе радиофицированы. Дальность не велика, но должно хватить, особенно если антенну удлинить. В батальоне трофейная рация, у фельджандармов взяли, и имеется радиолюбитель что с ней вполне освоился, так что связь у вас будет. Хотя бы с нашим батальоном. А он не простой, коммунистический. Это не простая махра, моторизованная часть. Ну ладно, нечего воду на мельницу лить, пора действовать. Обговорим условия.

Дальше, пока заправлялись два грузовика и два «Т-26», всю бочку слили, я осмотрел бойцов что мне предлагали в помощь. И согласился на них. Кстати, ещё и половину водителей и мехводов забрал. Потом отозвал капитана в сторону и сообщил о своих подозрениях по воду сотрудника ГБ, что с ним был. А я теперь полностью уверен, что это диверсант, внедрённый в его группу, тем более тот сам подтвердил, что тот пришлый. На мой арест отдан приказ, что у наших, что у немцев, и тот должен был его выполнить. Если бы был наш, без затей арестовал и всё, а если немец, постарался бы выгадать удобное время для моей ликвидации. Пусть контролирует его чтобы не получить выстрел в спину. Тот пообещал присмотреть. После этого моя колонна, что увеличилась на два грузовика и три десятка человек, покатила обратно к шоссе, которое мы вчера ночью пресекали. Оно тут рядом, километрах в пятнадцати. И да, все припасы я тоже отдал капитану, у них туго с питанием было. А сейчас место стоянки его части напоминало разбомблённую колонну, часть танков дымилось, как и грузовиков. В общем, замаскировались от случайного взгляда. Остальные укрылись. Вот такие дела. А у нас срочное дело выходит впереди. Солярку бы поискать, например, у того тяжёлого гаубичного дивизиона. Там трактора на дизтопливе работают. К «КВ» точно подойдёт, а он бы нам пригодился при захвате села. Хотя тут идея одна возникала, надо будет с капитаном её обговорить. А сейчас так и катили. Танкисты что с нами ехали, заняли боевые места в «четвёрках», осваивая трофейное вооружение, я на месте командира сидел, раз есть мехводы, пусть и управляют танком. Показал, как и что, ну и дальше вот так поехали. А впереди уже и шоссе появилось, мы как раз на холм закончили подниматься.

— Стой! — скомандовал я мехводу, и пока артиллерист, что сидел на месте наводчика, крутил маховики наводки, я осмотрел шоссе. Отнюдь не пустое.

Чёрт, да нам похоже везёт. Будет и топливо, и техника. Если проще, то по шоссе двигались стрелковые части, и обгоняя их, по обочине шли танки. Советские танки. Мы наблюдали советскую часть на марше. Откуда она тут?

— Что-то странно, — пробормотал я.

— Что там, командир? — спросил Сергей, успев опередить остальных.

— Наши части идут. Пехота ротными колоннами, и танки. «БТ» и «Т-26» в основном. Хотя вон пара «тридцатьчетвёрок» ползёт.

— А откуда они тут? — удивился тот.

— Вот и я думаю откуда. На театральное представление со стороны немцев не похоже. Тут не меньше полка топает. Две танковые роты. Да ещё идут… Смените меня.

Передав бинокль наводчику, чтобы тот наблюдал за дорогой, а сам перебрался на место радиста. Раньше та дорога, где сейчас идут советские части, было второстепенной, не сказать что разъезженной, но когда немцы сделали мост где им удобно, дорогу хорошо раскатали, да и разбили слегка, чего уж там, так что наши теперь действительно как по трассе шли. Башня танка едва виднелась над возвышенностью, так что засечь нас было можно, на фоне горизонта, но вроде не заметили. Остальные позади стояли, их не видно. Поэтому, когда я перебрался на место радиста и подключился к той, начав проверять связь, вызывая нужного радиста, наводчик и сообщил:

— Командир, чагой-то бойцы разбегаться начинают, и залегают. В нашу сторону смотрят. И пушки тоже разворачивают. Похоже заметили нас.

— Пусть Свердлов выйдет и помашет винтовкой над головой. Чтобы опознали что свои.

Пока наводчик выкрикивал сержанта и предавал ему мой приказ, я наконец смог вызвать нашего радиста. Вскоре и комбат со мной пообщался, разговаривали мы прямой речью, но некоторые слова заменяли синонимы. Например, танки — коробок, красноармейцы — спички, раненые — поленья, а немцы — нацики. У комбата блокнот был где всё это записано, больше сорока наименований, и когда нужно сказать требуемое слово, смотрел, поэтому речь была с запинками. От него я и узнал, что оба полка, и ещё танковый полк, уже подошли, более того наш батальон совместным ударом с разведывательным батальоном дивизии, немцев у моста сбросил в воду, сейчас там передовые части укрепляются. Остальные на подходе. Ещё тот сообщил что несколько немецких тыловых колонн, включая тот тяжелый гаубичный дивизион, оказались захваченными нашими подразделениями, что прорвались через тот брод, немцы их тут не ожидали. Тактика, используемая ими, была по прототипу мангрупп майора К, о чём комбат сообщил с особым удовольствием. И как показал опыт, тактика таких группа вполне оправдана, потрепали немцев. Правда, только те что на дорогах встретили, в населённые пункты не совались, немцы там окопались. Это не всё, подходило ещё две дивизии, так что прорыв уже локализован, а нашему батальону поступил новый приказ, начать чистить тылы. Тот хоть и зализывал раны, потери были, но уже готов.

Этой новости я порадовался, и сообщил о наших раненых в госпитале, и о подготовке группы капитана Кривова по освобождению их, и что к этому привело. Сообщил координаты где его техника находится и что ему требуется. Совместными усилиями можно будет освободить наших и очистить село. И сделать лучше это как можно быстрее. Пока немцы не поняли те размеры катастрофы, что вот-вот свалятся на них, а именно — окружение. Тот всё записал, и сообщил что немедленно выдвигает передовые роты, а вся пехота теперь в батальоне была, привезли. Я уже собрался отключатся, всё что нужно мы обговорили, когда комбат, несколько странным голосом, связь была довольно чистой, сообщил что тут хотят со мной поговорить. Кто именно это желал, я уже понял, поэтому сказал:

— Ну уж нет. Мне одного раза хватило с ними встречаться, больше подобной ошибки я не совершу. НКВД доверять нельзя.

Однако вместо комбата зазвучал смутно знакомый голос:

— Командир? А что, со мной встретится не хотите?

— Бабочкин?

— Он самый, товарищ майор.

— Жив курилка. А я думал ты где на лесоповале комаров кормишь, от местных всего можно ожидать.

— Это вы уж загнули. Поговорить бы надо.

— Если ты с товарищами из НКВД, которые вовсе не товарищи, то ни о какой встрече и разговора не будет. Их гостеприимства я хлебнул с лихвой, урок усвоил на всю жизнь и постараюсь больше не встречаться и не общаться.