Виталий Федоров - Terra Nova: «Вихри враждебные»

– Могут возникнуть проблемы. Даже не «могут», а возникнут. Раз уж они Муром заняли, то базы у нас не будет, придётся в джунглях сидеть, как японцы. Заблокировать-то мы их сможем, но вот отбить посёлок и подняться выше – хрен там. А если вдруг и сможем – одни головешки получим.

Мятежные трудовые массы времени зря не теряли – Муром уже под их контролем, Желтова и сохранивших верность компании охранников заставили оттуда уехать, они сейчас в Чернигове Сам Муром объявили «Вольным городом», что бы это не означало. Впрочем, понятно, что означает – нашу власть они не призна ю т. Попытки диалога, пока что, носили неорганизованный характер, скажем так – взаимные угрозы и нереалистичные требования. Собственно, мы здесь для того сегодня и собрались, чтобы выработать согласованную переговорную позицию. Получается, правда, не очень, пока что.

Глеб, некоторое время с рассеянным видом слушавший дискуссию, решительно взял слово:

– В данном случае, надо думать не о том, что мы недополучим, а о том, что мы потеряем, если не будем действовать решительно. А потерять мы можем всё. Не задавим этих уродов сейчас – покажем нашу слабость. Покажем слабость – здесь тоже волнения пойдут, у каждого внезапно мнение прорежется, все начнут тянуть одеяло на себя. Закончится всё распадом страны на отдельные поселения, и тут же сюда кто только не хлынет. Включая турок, и я не думаю, что у них с памятью проблемы…

Собравшиеся смущённо переглянулись. Что именно произошло с турецким анклавом все, в общем и целом, догадываются, в конце концов, выплаченные участникам зачистки премии взялись из общего бюджета. Но вслух этот момент не обсуждался.

– …поэтому, нет, на самом деле, никаких иных вариантов – надо собирать отряд, идти на Муром и жёстко наводить порядок. – Глава Совета сделал многозначительную паузу, подчёркивая то ли «нет вариантов», то ли «жёстко».

Нет, по идее-то он прав, наверное. Жизнь – штука жесткая, покажешь слабость – сожрут. Но, блин, до чего же неохота снова влезать в какую-то движуху… устал я от этого. Хочется, наконец-то, спокойно заниматься своими делами. Дом, хозяйство, личная жизнь, опять же…

Да и деньги, вложенные в организацию прииска, мы уже отбили, ещё и с хорошей прибылью. Я особенно. Заслуженно, между прочим – по крайней мере, при мне на Свири такого бардака не было, хе-хе.

Обсуждение продлилось ещё минут двадцать, но, в итоге, предложение Глеба все поддержали, что неудивительно – каждый из присутствующих уже заработал на этом предприятии по сто пятьдесят тысяч экю, и терять такой доход никому не хочется. Я лично заработал вдвое больше, и мне не хочется тоже.

Больших повернулся к Фролову:

– Александр, какие мысли на этот счёт?

Наш главный силовик пожал плечами:

– Да какие тут мысли… всё понятно. Толковых людей можно навербовать где-то человек семьдесят-восемьдесят сейчас.

– Надо же и здесь кого-то оставить! Хотя бы человек тридцать. – Вождь сразу положил предел аппетитам военщины.

– Ну, тогда пятьдесят. – Блондин тяжким вздохом продемонстрировал, что это минимум, на который он согласен. – Взять три баржи, разбить лагерь в устье Свири, перекрыть им выход, чтобы платина налево не уходила. Повести разведку, подготовиться к штурму. Сначала отбить город, загнать их вверх по реке, в джунгли. А там и сами сдадутся, я думаю. Боевиков нормальных у них нет, так что…

Известная поговорка насчёт сексуальной связи инициативы и инициатора мгновенно всплывает в голове, но не могу удержаться:

– Город разрушать нельзя – потом и здесь все в нашу сторону плеваться будут, и в Зауралье никто больше не поедет, и с Орденом проблемы могут возникнуть. Что, кстати, они по поводу всего этого говорят?

Глеб, не обращая внимания на раздражённо скривившегося Фролова, развёл руками:

– Официально – ничего. Мы им ничего и не сообщали, пока что. Они, конечно, в курсе, но, видимо, ждут развития событий.

Понятное дело – выжидают, пока мы Ленский расстрел 27 27 В апреле 1912 года в результате расстрела правительственными войсками забастовки рабочих на приисках Ленского золотопромышленного товарищества пострадало, по разным оценкам, от 250 до 500 человек, в том числе 150—270 человек погибло. В 1938 году при подавлении НКВД рабочих выступлений на том же прииске было расстреляно 948 человек. скосплеим.

– Если мы разрушим поселение с мирными жителями и перестреляем пару-тройку десятков бастующих рабочих, они молчать не будут. – Развиваю мысль. – Для них вообще это просто подарок, можно во всеуслышание заявить, что мы неспособны контролировать территорию, и притащить туда кого-то ещё. А будем ерепениться – обвинят в военных преступлениях, или просто в бандитизме. Надо постараться всё мирно разрулить. Ну, с минимумом жертв, по крайней мере.

– Ага. Так может ты один туда и поедешь, раз так? – Фролову явно хочется сказать что-то порезче, но он сдерживается. – Договоришься, разрулишь. А мы тут подождём, посмотрим, что у тебя получится.

– А тебе лишь бы «не надо думать, надо трясти». – Не остаюсь в долгу. – Поиграть в войнушку, а там хоть трава не расти, пусть дальше кто-то другой за тобой разгребает.

Глеб поднял руки, гася назревающую ссору:

– Ладно, ладно, успокоились все! И так проблем хватает, ещё только между собой начать лаяться… – Он задумчиво пригладил бороду. – Понятно, что крайне желательно обойтись минимумом жертв и разрушений. Но главное – решить проблему. Если без стрельбы никак – значит, придётся стрелять.

Фролов энергично кивнул. Блин, как маленький, лишь бы на своём настоять.

– …предлагаю следующее: отправить в Муром Виталия и Александра. Оба знакомы с местностью тамошними реалиями. Виталий, соответственно, главный по политической части, Александр – по военной. Не получится решить вопрос переговорами – решим силой. За это – двойные доли обоим на следующие полгода после восстановления нормальной работы предприятия. Кто не согласен?

Тоже мне, психолог-самоучка – «кто не согласен»… судя по лицам присутствующих, если кто-то и недоволен, делиться этим недовольством с окружающими он не торопится, что вполне объяснимо – им-то ничего делать не надо. За исключением, ясное дело, Фролова. Впрочем, подозреваю, моя физиономия счастьем тоже не лучится. Нет, от денег я не откажусь, конечно, но из «двуначалия» в экстремальной обстановке никогда ничего хорошего не выходило.

Успеваю с репликой первым:

– Двух начальников экспедиции быть не может. Кто старший?

К чести Больших, лавировать и прятаться от неудобного решения за «вы оба старшие, договоритесь там на месте» он не стал:

– Ты. Спокойно, Александр! – Он жестом призвал к порядку взметнувшегося было Фролова. – Политическое решение для нас предпочтительнее, поэтому Виталий и идёт старшим, а ты замом.