Алан Дин Фостер - Чужие

Рипли нырнула туда без раздумий, протиснулась в вентиляционную шахту, вытянув руки перед собой и отталкиваясь коленями и локтями. Ее бедра едва пролезли. Девочка была прямо перед ней, продолжая убегать. Пока Рипли ползла следом – ее дыхание громко отдавалось в замкнутом тоннеле, – ребенок резко опустил металлическую заслонку впереди. Рванувшись, Рипли добралась до барьера и толчком открыла его до того, как можно было бы опустить задвижки с другой стороны. Она ругнулась, когда стукнулась макушкой о металлический потолок, но тут же забыла о боли, когда направила луч света дальше. Девочка прижалась к дальней стене маленького сферического покоя – одного из пузырей, предназначенных для регулировки давления в вентиляционной системе колонии. И не одна.

Ее окружали набивные одеяла и подушки вперемешку с россыпью игрушек, плюшевых животных, кукол, дешевой бижутерии, иллюстрированных книг и пустых пакетов из-под еды. Имелся даже работающий от батарей проигрыватель дисков, заглушенный разрезанными подушками. Вся коллекция образовалась в результате набегов на помещения комплекса. Девочка притащила сюда все сама, обустроив тайное убежище сообразно собственному детскому плану.

Рипли решила, что это больше похоже на гнездо, чем на комнату. Каким-то образом этот ребенок выжил. Сумел справиться и адаптироваться в разоренном окружении, когда все взрослые погибли.

Пока Рипли пыталась осознать значение того, что видела, девочка продолжала отступать вдоль стены. Она направлялась к еще одному люку. Если трубопровод за ним был того же диаметра, что и защитная крышка, то девочка окажется в недосягаемости. Рипли видела, что ни за что не сможет протиснуться внутрь.

Ребенок отвернулся и нырнул вперед, но Рипли рассчитала, чтобы с этим совпал ее собственный рывок. Ей удалось обхватить девочку двумя руками, сомкнув их в медвежьем объятии. Осознав, что ее поймали, малышка пришла в неистовство – колотила руками и ногами, пыталась использовать зубы. И еще кое-что не просто пугало Рипли, а ужасало ее: все то время, пока они боролись, девочка молчала. Единственным звуком, который она издавала в этом замкнутом пространстве, был звук учащенного дыхания, но и оно звучало до жути тихо. Всего раз в жизни Рипли довелось пытаться взять контроль над кем-то маленьким, кто сражался с похожей яростью – это был Джонс, когда ей пришлось отнести его к ветеринару.

Избегая мелких острых зубов и не подставляясь под удары ногами и локтями, она повторяла, обращаясь к ребенку:

– Все хорошо, все хорошо. Все закончилось, теперь все будет в порядке. Все хорошо, ты в безопасности.

В конце концов, девочка обессилела, ее движения замедлились, словно вышел из строя мотор. Она безвольно повисла в руках Рипли, словно в состоянии кататонии, и позволила себя укачать. Было тяжело смотреть в лицо ребенка и встречать пустой, травмированный взгляд. Ее губы побелели и дрожали, глаза дико вращались, ничего не видя, и она попыталась спрятаться на груди взрослого, словно убегая от темного мира кошмаров, который только она сама видела.

Рипли раскачивалась с девочкой на руках вперед и назад, вперед и назад, воркуя что-то успокаивающее. Пока она шептала, ее взгляд блуждал по комнатке. И вдруг Рипли заметила нечто, лежащее поверх кучи добытого добра. Это было заключенное в рамку изображение девочки – ошибки быть не могло, хотя она выглядела там совершенно иначе. На картинке она была нарядной и улыбалась, волосы аккуратно причесаны и недавно вымыты, и яркая лента сияла в светлых локонах. Ее одежда была без единого пятнышка, а кожа – чистая и розовая. Слова под изображением были выполнены золотыми буквами:

– Рипли. Рипли? – голос Хикса эхом отдался в вентиляционной шахте. – Ты там в порядке?

– Да, – сообразив, что ее могли не расслышать, Рипли повысила голос. – Я в порядке. Мы обе в порядке. Мы сейчас выйдем.

Девочка не сопротивлялась, когда Рипли задом наперед вернулась по своим следам, подтягивая ее к себе за лодыжки.

Девочка сидела, вжавшись в спинку кресла – обняв колени и прижав их к груди. Она не смотрела ни влево, ни вправо, и ни на кого из взрослых, разглядывавших ее с любопытством. Ее внимание было сосредоточено на какой-то отдаленной точке в пространстве. Манжета биомониторинга охватывала левую руку. Дитрих пришлось повозиться, чтобы правильно закрепить прибор на тонком детском плечике.

Горман сидел тут же, и пока медик изучала поставляемую манжетой информацию, поинтересовался:

– Как там ее зовут?

Дитрих сделала пометку в электронном блокноте с кадуцеем.

– Что?

– Как ее имя? Мы же узнали ее имя, верно?

Медик рассеянно кивнула, поглощенная данными:

– Кажется, Ребекка.

– Точно, – лейтенант нацепил свою лучшую улыбку и наклонился вперед, положив ладони себе на колени. – Теперь подумай, Ребекка. Сосредоточься. Ты должна попытаться нам помочь, чтобы мы могли помочь тебе. Мы здесь именно для этого, чтобы тебе помочь. Я хочу, чтобы ты подумала, и рассказала нам, что помнишь. Все, что вспомнишь. И постарайся начать сначала.

Девочка не пошевелилась, и выражение ее лица не изменилось. Она не отвечала, хотя и не была в коматозном состоянии, молчала, хотя и не онемела. Горман разочарованно отодвинулся и коротко глянул влево – вошла Рипли с исходящей паром кофейной кружкой в руке.

– Где твои родители? Ты должна попытаться…

– Горман! Погоди, а?

Лейтенант начал было резко отвечать, но оборвал сам себя и покорно кивнул. Поднялся на ноги и покачал головой:

– Она в ступоре. Перепробовал все, что мог придумать, только что не наорал на нее – а этого я делать не собираюсь. Это может оказаться последней каплей. Если она еще не сломалась.

– Не сломалась, – Дитрих выключила портативное диагностическое оборудование и осторожно сняла сенсорную манжету с безвольной руки девочки. – Физически она в порядке. Пограничная степень истощения, но не думаю, что у нее есть какие-то серьезные повреждения. Удивительно, что она вообще выжила, питаясь ворованными пакетами с необработанной едой и сублимированным порошком.

Медик посмотрела на Рипли.

– Ты там видела какие-нибудь упаковки из-под витаминов?

– У меня не было времени на осмотр достопримечательностей, а она, – Рипли кивнула на девочку, – не предложила экскурсию.

– Ясно. Ну, она явно знает о пищевых добавках, потому что у нее нет никаких признаков критической нехватки веществ. Умненькая крошка.

– Как ее психическое состояние? – Рипли пригубила содержимое кружки, глядя на найденыша в кресле. Кожа на внутренней стороне рук ребенка напоминала пергамент.