Алан Дин Фостер - Чужие

– Теперь заряди его.

Она коснулась другого переключателя. На боку орудия загорелся красный контроллер.

Хикс отступил назад и одобрительно поглядел на огневую позицию Рипли.

– Вот и всё. Ты снова в игре. Можешь дать еще одну очередь.

Рипли повторила весь алгоритм: выщелкнуть использованный магазин, проверить новый, загрузить его, на огневую позицию. Несмотря на то, что физически с винтовкой было сложно управляться, на ментальном уровне она очень подходила Рипли. Руки болели от тяжелого приклада. Она опустила дуло и указала на металлическую трубу по его нижнему краю.

– А это для чего?

– Это гранатомет. Но ты, скорее всего, не захочешь с ним связываться. У тебя уже достаточно сведений для того, чтобы забить ими голову. Если тебе придется использовать оружие, надо быть уверенным, что действуешь инстинктивно, а не обдумываешь каждый шаг.

Рипли оглянулась.

– Слушай, ты сам это начал. Так что показывай мне всё. Я справлюсь.

– Я заметил.

Они вновь прошлись по алгоритму прицеливания, потом заряжали огнемет и стреляли из него – полный курс за пятнадцать минут. Хикс даже показал ей, как складывать и чистить винтовку. Удовлетворенная полученными знаниями и их полнотой, Рипли оставила его размышлять над показаниями тактической консоли, а сама отправилась в медицинский отсек проверить, как там Тритончик. Ее новообретенный друг оттягивал плечо, покачиваясь на ремнях.

Она замедлилась, услышав впереди шаги, но почти тут же расслабилась. Несмотря на свой вес, чужой производил бы гораздо меньше шума, чем лейтенант. Горман выбрался из лаборатории. Он выглядел слабым, но здоровым. Бёрк шел прямо за ним. Он едва взглянул на Рипли. Ее это вполне устроило. Каждый раз, когда представитель Компании раскрывал рот, у нее возникало желание задушить Бёрка, но он был им нужен. Они нуждались в каждой лишней паре рук, пусть даже те были вымазаны в чужой крови. Бёрк все еще оставался одним из них. Человеком.

Хотя, подумала она, не слишком много в нем осталось человеческого.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Рипли Гормана.

Лейтенант привалился к стене и приложил ладонь к своему лбу.

– Пожалуй, все в порядке. Только голова кружится. Как будто перепил накануне. Послушай, Рипли, я…

– Проехали.

У них было не так много времени, чтобы тратить его на бесполезные извинения. К тому же, вина в произошедшем лежала не только на плечах Гормана. Вину за их фиаско в бою на нижнем уровне атмосферной станции следовало разделить между теми, кто был настолько глуп или некомпетентен, чтобы поставить лейтенанта во главе этой боевой группы. И хотя у Гормана не было боевого опыта, мало что могло подготовить кого бы то ни было к встрече с чужими. Как организовать битву по привычным шаблонам, если умирающий, истекающий кислотной кровью враг не менее опасен, чем живой?

Рипли прошла мимо лейтенанта и направилась в медицинскую лабораторию.

Горман проводил ее взглядом, затем посмотрел вперед по ходу движения. И тут же увидел приближающуюся Васкес. Она посмотрела на него холодными глазами, прищурившись. Пот пропитал ее разноцветную бандану, из-за чего ткань потемнела и теперь сливалась со смуглой кожей и черными волосами.

– Все еще хочешь меня убить? – тихо спросил лейтенант.

В ее ответной фразе смешались презрение и принятие:

– Этого не понадобится.

И Васкес прошла мимо, направляясь к следующему контрольному пункту.

Горман и Бёрк ушли из медицинского отсека, и теперь там было пусто. Рипли прошла его на пути к операционной, где она оставила Тритончика. Свет был тусклым, но не настолько слабым, чтобы не заметить, что кровать пуста. Страх разлился по ее телу, словно наркотик, Рипли начала лихорадочно оглядываться по сторонам, будто сканируя комнату. Но затем ей пришла в голову мысль наклониться и заглянуть под кровать.

Она расслабилась, почувствовав, как напряжение покидает ее. Разумеется, Тритончик была там. Она свернулась калачиком у стены, забившись под кровать как можно глубже. Девочка крепко спала, сжимая Кейси в маленькой руке.

Ангельское выражение на лице спящей еще больше успокоило Рипли. Тритончик выглядела невинно и безмятежно, несмотря на то, что демоны могли добраться до нее не только в реальности, но и во снах. «Господи, благослови детей, – подумала Рипли. – Они могут спать где угодно, несмотря ни на что».

Она осторожно положила винтовку на кушетку. Затем опустилась на четвереньки и поползла вниз под пружинами. Осторожно, чтобы не разбудить, она обняла Тритончика. Та дернулась во сне, инстинктивно прижимаясь к теплому взрослому рядом. Одна из самых первых человеческих реакций. Рипли перевернулась на бок и вздохнула.

Лицо Тритончика исказилось, по нему пронеслась тень какого-то мучительного сновидения. Она невнятно вскрикнула, словно в глухой мольбе перед кошмаром. Рипли мягко покачала ее в объятиях:

– Тише, тише. Все хорошо. Хорошо.

Несколько охлаждающих трубопроводов высокого давления, которые проходили вокруг атмосферной станции, начали светиться красным от страшного жара. Высоковольтные разряды пробегали по ее конической верхушке и верхней галерее. Будто гигантский стробоскоп работал над Ахероном и замершей колонией «Надежда Хадли», освещая улицы нерегулярными яркими вспышками. При виде этого любой бы понял: на станции произошло что-то категорически неправильное. Сектора реактора будто сражались друг с другом в попытке взять контроль над энергией, которую уже ничто не могло сдержать. Но система все еще продолжала работать. Ее программа не поддерживала опцию «сдаться».

На другой стороне посадочной площадки высилась металлическая игла, устремленная к облакам. Несколько параболических антенн были закреплены на верхушке. Они выглядели, будто птицы, слетевшиеся на голые ветви дерева зимой.

У основания башни над открытой приборной панелью сгорбилась одинокая фигура, подставив спину ветру.

Бишоп открыл и зафиксировал испытательную консоль и сумел подключить портативный передатчик к оборудованию башни. Пока все шло настолько хорошо, насколько можно было мечтать. Хотя поначалу так не казалось: он добрался до башни позже, чем намеревался, переоценив свою скорость движения по тоннелю. Будто в порядке компенсации за пережитое разочарование предварительное тестирование и проверка систем прошли как по маслу, позволив наверстать потерянное время. С другой стороны, работы еще было много.

Его куртка лежала поверх монитора и клавиатуры, чтобы защитить терминал от песка и пыли – электроника была гораздо более чувствительной к капризам погоды, чем сам синтет. Последние несколько минут он ожесточенно набирал код, пальцы мелькали над клавиатурой. За одну минуту Бишоп закончил дело, на которое тренированный компьютерщик потратил бы все десять.