Алан Дин Фостер - Чужие

– Естественно, портативный передатчик. Еще нам надо удостовериться в том, что на антенну все еще подается энергия. Так как мы будем передавать узконаправленный сигнал за пределы атмосферы, передатчик нужно перенастроить настолько точно, насколько это вообще возможно. Еще мне нужно…

Васкес резко перебила его:

– Слышите?

– Что? – Хадсон медленно повернулся вокруг себя. – Я ничего не слышу.

– Именно. Они остановились.

Оператор смарта была права. Звук ударов и скрежет когтей возле пожарного люка стихли. Пока выжившие прислушивались, тишину нарушил пронзительный писк сенсора движения. Хикс посмотрел на тактическую консоль.

– Они внутри комплекса.

У людей ушло не слишком много времени на то, чтобы собрать нужное Бишопу оборудование. А вот найти безопасный способ добраться до антенны – это было дело посложнее. Они обсудили все маршруты, используя данные из компьютера колонии и варианты, предложенные тактической консолью, и сдобрили результаты обсуждения своими мнениями. В результате они пришли к консенсусу и выбрали путь, который был лучшим из всего множества бесперспективных вариантов.

Потом о нем рассказали Бишопу. В конце концов, андроид он или нет, последнее слово было за ним. Помимо многообразия человеческих эмоций, программы новых синтетов содержали алгоритмы самосохранения. Или, как заметил Бишоп в тот самый момент, когда спор о маршруте стал слишком ожесточенным, больше всего в этот момент ему хотелось бы оказаться где-нибудь в Филадельфии.

В конце концов, спорить было не о чем. Все согласились с тем, что выбранный маршрут – это единственный путь, воспользовавшись которым можно покинуть Управление и не привлечь к себе внимание врага. Как только его утвердили, в комнате воцарилась неловкая тишина. И они молчали до тех пор, пока Бишоп не провозгласил о своей готовности отбыть.

Одна из дыр в полу, проеденная кислотой во время безнадежного сражения колонистов с чужими, была удобным местом для старта. Отверстие располагалось в медицинской лаборатории и открывало доступ к лабиринту из вентиляции и технических тоннелей. Некоторые из них были проложены уже после того, как колония начала функционировать. Именно в один из подобных дополнительных тоннелей Бишоп и собирался заползти.

Андроид спустился через отверстие в полу и начал забираться в тоннель, ворочаясь и протискиваясь. Наконец он вытянулся на спине, глядя вверх на остальных.

– Как там? – спросил его Хикс.

Бишоп сначала бросил взгляд поверх своих ног, потом закинул голову и посмотрел в том направлении, где располагалась цель его путешествия.

– Темно. Пусто. Тесно, но думаю, что пролезу.

– Уж лучше бы ты пролез, – беззвучно пробормотала Рипли и уже громче добавила: – Готов принимать передатчик?

Из-под пола, будто в мольбе, поднялась пара рук.

– Передавайте вниз.

Она протянула андроиду тяжелое, компактное устройство.

С трудом перевернувшись, синтет протолкнул передатчик в шахту перед собой. К счастью, корпус устройства был защищен пластиком. Когда Бишоп будет двигать его по тоннелю, без шума не обойдется, но он будет гораздо тише, чем скрип металла о металл. Затем андроид вновь перевернулся на спину и поднял руки.

– Теперь остальное.

Рипли передала ему небольшой рюкзак. В нем были инструменты, кабели и запасные монтажные платы, обходные энергетические схемы, боевой пистолет и маленький резак с запасом топлива. Все это весило довольно много, но ничего не поделаешь. Лучше потратить больше времени на дорогу к башне с антенной, чем добраться туда и понять, что забыл что-то нужное.

– Ты хорошо изучил дорогу? – спросила Рипли.

– Если дополненная схема колонии верна, то да. Этот тоннель ведет почти до самого основания антенны. Сто восемьдесят метров. То есть, если добираться туда ползком, сорок минут. Было бы легче двигаться на винтовой передаче или колесах, но мои создатели были слишком сентиментальны. Поэтому снабдили меня ногами.

Над шуткой никто не засмеялся.

– После того, как я доберусь, мне понадобится час, чтобы подключиться и настроить антенну. Если мне удастся добиться мгновенного ответа, тридцать минут на подготовку корабля и около пятидесяти на полет.

– Почему так долго? – спросил Хикс.

– С пилотом на борту понадобилось бы вдвое меньше времени. Но управлять челноком на расстоянии с портативного терминала чертовски сложно. Последнее, чего мне хочется – это аварийная посадка или потеря управления. Мне нужно дополнительное время, чтобы обеспечить плавное приземление. Иначе этот челнок кончит так же, как его брат.

Рипли посмотрела на часы:

– Они уже близко. Тебе стоит пошевелиться.

– Хорошо. Скоро увидимся, – его прощание было натужно веселым. Рипли знала – все это ради того, чтобы успокоить людей. Но к чему бы ей беспокоиться об этом? Он был всего лишь синтетом, фактически машиной.

Она отошла от отверстия в полу, а Васкес закрыла дыру листом металла и стала ее приваривать. Хотя в том, что должен сделать Бишоп, не могло быть никаких «быть может». Если он не преуспеет, им не придется беспокоиться о том, чтобы сдержать чужих. Огонь, постепенно разгорающийся в сердце станции терраформирования, прикончит их всех.

Бишоп лежал на спине, глядя на то, как сияние от сварочного аппарата Васкес очерчивает круг у него над головой. Это выглядело неожиданно красиво, а его программное обеспечение было достаточно сложным для того, чтобы ценить красоту… но он зря тратил время, наслаждаясь ею. Синтет перевернулся на живот и начал ползти, толкая перед собой портативный терминал и сверток с инструментами. Толчок, проползти, толчок, проползти, толчок… дело продвигалось не слишком быстро. Его плечи с трудом умещались в шахте. К счастью, он не страдал клаустрофобией, его не заботило головокружение или любое другое нервное или психическое расстройство. К великому удовлетворению его искусственного разума.

Тоннель перед ним вел в никуда. Видимо, так должна себя чувствовать пуля в ружейном дуле, подумал он. Хотя пуля в отличие от синтета не отягощена чувствами. Запрограммированными чувствами.

Темнота и одиночество оставляли простор для размышлений. Движение вперед не требовало умственных усилий, так что он мог тратить их на оценку своего состояния.

Чувства и программы. Органическая депрессия или раздражение информационных байтов? В конечном счете, насколько велика разница между ним и Рипли, или, в данном случае, между ним и любым другим человеком? Конечно, за исключением того, что Бишоп был пацифистом, а большинству людей нравилось воевать. Как человечество осваивало эмоции?

Методом медленного программирования. Человеческое дитя приходит в этот мир с уже запрограммированными инстинктами, но внутренняя прошивка может радикально измениться в зависимости от окружения, среды, образования и массы других факторов. Бишоп знал, что на его программное обеспечение среда влияния не оказывает. Что тогда случилось с предыдущей моделью, с тем, кто превратился в безумца и заставил Рипли возненавидеть себя? Была ли это ошибка программы, или изменение, специально внесенное человеком, которого так и не нашли? Но зачем человеку совершать подобное?