Стивен Гулд - Рефлекс [litres]

Интересовавшая Милли фауна ходила на двух ногах, но никаких признаков человечности не проявляла.

Среди дюн за указателем частного пляжа Милли заметила бугорки. Она приблизилась к одному со стороны берега, прыгнув за бугорок, и увидела, что это корпус видеокамеры, спрятанной в траве. Семидюймовая антенна фактически терялась в бурых стебельках. Милли коснулась пальцем верхушки антенны – та казалась чуть теплее окружающего воздуха. Как хорошо, что она не пожалела денег на лучшие очки в магазине.

«Хм, охранник Боб не зря меня пас», – отметила Милли.

Притаившись, Милли оглядела дюны. Других бугорков, направленных на ее нынешнее место, она не обнаружила, но это не означало, что камер больше нет. А среди травы, наверное, скрывались камеры для съемки при слабом освещении. Они ловили проходящих мимо днем и ночью. Милли поджала губы. «Осторожно! Без спешки! Не вспугни их».

С дюн Милли прыгнула сперва в Гнездо, чтобы переодеться и положить очки ночного видения в футляр, потом в «Опус», ресторан при отеле «Виннету», где заказала до нелепого обильный ужин. Ела она долго – пусть все желающие как следует ее рассмотрят. Остатки Милли попросила упаковать в большой контейнер и забрала к себе в номер.

Контейнер она принесла Паджетту вместе с очередной партией растопки. Пять минут спустя Милли вернулась к нему – Паджетт устроился у вновь разведенного огня, обернулся спальным мешком, как шалью, и ел.

– Мне очень понравился хлеб с пастой из жареного чеснока, – проговорила Милли, села по другую сторону костра и протянула руки к огню.

Паджетт посмотрел на нее, но промолчал. Он взялся за жареных лангустинов и фуа-гра. Принюхавшись к ароматам из пенопластового контейнера, Паджетт замер, потом снова глянул на Милли:

– Здорово! Что за ресторан?

«Мы заговорили?» Милли присмотрелась к Паджетту. Он держался необычно – спокойнее и более раскованно, чем минуту назад. Дело в еде? Нет, он ведь только начал. Сахар в крови так быстро не повышается. Паджетт вел себя, как иные пациенты Милли, когда разговор подходил слишком близко к темам, которые им не хотелось затрагивать. Общительность натужная, спокойствие фальшивое.

Милли пошла ва-банк:

– Тот самый ресторан. На юге того самого острова. В миле от того самого дома, если идти по пляжу.

– Понятия не имею, о чем ты, – ответил Паджетт, но сам понял, что ответ получился слишком поспешным.

Милли широко улыбнулась, и Паджетта вырвало. Резко, внезапно, обильно, – казалось, содержимое желудочно-кишечного тракта полностью вылилось в костер. Милли отшатнулась от клубов пара и жуткого запаха. Конвульсии продолжались – она отползла еще дальше, потом неуверенно встала. Эпилепсия?

Паджетт лежал на боку, головой в опасной близости к огню. Вместо того чтобы обойти костер, Милли прыгнула через Паджетта и за плечи оттащила его подальше. Спазмы не прекращались и, как поняла Милли, рвотой не ограничивались. У Паджетта опорожнился кишечник. Нужно помочь ему. Такими темпами он захлебнется рвотой.

В отличие от Дэви, Милли не помнила ни одного подходящего госпиталя. Она никогда не была в Балтиморском Центре травмы и шока Адамса Коули. Зато, пока расклеивала дурацкие объявления, раз десять проходила мимо травматологического отделения больницы при Университете Джорджа Вашингтона.

Как сосредоточиться, если у ног бьется в конвульсиях Паджетт? Милли сумела взять себя в руки и перенеслась на тротуар Нью-Гемпшир-авеню, в пятидесяти ярдах от подъездной дорожки для «скорой помощи», упиравшейся в само здание больницы. Милли побежала по дорожке к погрузочной рампе. Навстречу ей вышел больничный охранник:

– Стойте, мэм, вход для посетителей с другой…

Но Милли увернулась от него и юркнула за приоткрывшуюся автоматическую дверь навстречу антисептическому запаху травматологического отделения. Послышались шаги: за ней спешил охранник, а на пути у нее, подняв руки, встал кто-то в синей форме.

Милли остановилась: нужно оглядеться, впитать местные запахи и атмосферу.

– Леди, сюда нельзя! Здесь травматологических больных принимают.

Милли смерила охранника таким взглядом, что тот застыл с вытянутой рукой, хотя явно собирался схватить ее за плечо.

– Одну секунду, ладно? – попросила Милли, подняв палец, и прыгнула.

Паджетта больше не рвало, но дыхание превратилось в хрип, перемежающийся лающим кашлем. Милли схватила его за подмышки и прыгнула.

– Эй… черт!

За несколько секунд ее отсутствия охранник и некто в синей униформе прошли вперед к месту, с которого исчезла Милли. Теперь охранник споткнулся о ноги Паджетта и полетел вперед. Женщина в униформе повалилась назад.

Появились другие люди в синем. Видели ли они ее исчезновение и появление целиком или полностью, Милли не знала и не хотела знать. Она просто начала рассказывать:

– Пять минут назад у него началась рвота. Кишечник опорожнился, начались судороги и конвульсии. Прямо перед тем он ел морепродукты. Он знал, что ест, и аллергию не упоминал. Недавно он перенес нечто близкое к гипотермии, но последние восемь часов провел в спальном мешке у гаснущего костра. До первой конвульсии он был в ясном сознании. – Милли обвела взглядом таращащихся на нее медиков. – Меня кто-нибудь слушает? – Она посмотрела на Паджетта. – Господи, он не дышит!

Это подействовало. Появились маски и перчатки.

– Желтый уровень опасности! – крикнул кто-то.

Милли шагнула назад, и началась суматоха.

Охранник караулил ее, хотя надел медицинскую маску и натягивал латексные перчатки. Перехватив взгляд Милли, он вздрогнул, и она проговорила:

– Попробую угадать: вы хотите, чтобы я ждала в приемном покое?

Милли чувствовала непонятную отрешенность.

Медики подняли Паджетта на каталку. Один оседлал его и засовывал ему в горло интубационную трубку, другие катили каталку с обоими к палате с надписью «Реанимация».

– Дежурной травматологического отделения нужна информация о пострадавшем, – объявил охранник.

Маска скрывала его лицо, но он смотрел на Милли так, словно у той было две головы, одна из которых норовила его цапнуть. Он кивнул на женщину в маске, которая с планшетом в руках шла к ним от двери в приемный покой.

Милли повернулась к дежурной:

– Мы пойдем к вам в кабинет?

– Да, он тут рядом.

Дежурная отвела Милли в комнатушку со стулом – в сущую кабинку, – отделенную от смежной окном. Она закрыла дверь за Милли, а сама села по другую сторону окна. Дежурная сняла маску, улыбнулась и давай задавать вопросы через двухстороннее переговорное устройство.

Милли была очень терпелива.

– Его зовут Льюис Паджетт. Адреса его я не знаю. Номер соцстраховки не знаю. В какой компании он застрахован, тоже не знаю. Если ли у него аллергия на лекарства или на что-то еще, я не знаю. Сигнального медицинского браслета на нем нет и не было. Нет, я не могу дать вам согласие на лечение, я едва с ним знакома. Но раз мистер Паджетт без сознания, согласия не требуется.