Александр Золотько - Орден Хранителей. Инквизитор

Этому он в голову попал. Попал, успел заметить, как разлетелось в стороны что-то темное.

Следующий…

Они с Крулем все-таки прозевали начало атаки. Услышали шаги и шорохи, только когда покойникам до вершины оставалось метров пятьдесят. Хотя, засеки они мертвецов раньше, с какой дистанции смогли бы открыть огонь? Правильно, с тех же пятидесяти метров. Так что…

Иван не заметил, как расстрелял магазин. Нажав на спуск впустую, Иван потянулся за новым магазином, потом вставил его, дослал патрон, и тут оказалось, что покойники движутся не так медленно, как хотелось.

Иван вскочил на ноги. Оптика — вещь хорошая, но на близком расстоянии ни хрена она не помогает. Поймать в нее движущуюся цель — проблема. Особенно ночью, пусть даже цель и не прыгает из стороны в сторону, как спецназовец, а просто идет, раскачиваясь и спотыкаясь.

Теперь прицел только мешал.

Круль стрелял с небольшими интервалами. Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп… И гильзы стучали по камням, отскакивая.

Иван стал стрелять от бедра, направляя туда, где темнота казалась чернее, где чудилось движение или слышался шорох.

Раз или два он попал — пули сочно ударили в тела. После второго выстрела Иван услышал даже треск ломающейся кости и шум падения.

Темнота сгустилась совсем рядом, запахло кровью, Иван выстрелил из винтовки, повернулся и снова выстрелил, услышав шорох у себя за спиной. Остаток магазина он разрядил, стреляя в темноту веером, переводя ствол после каждого выстрела в сторону.

Когда магазин опустел, Иван положил винтовку на землю — не бросил, а отчего-то положил аккуратно, чтобы не повредить прицел.

У них светятся глаза. Точно — святятся. Вон пара огоньков приближается справа. Движущиеся огоньки на фоне неподвижных звезд.

«Умиротворитель» прогрохотал, вспышка на миг осветила вершину холма. И ослепила Ивана. Перед глазами поплыли пятна.

И камешки заскрипели совсем рядом.

Иван ткнул пистолетом перед собой, ствол уперся во что-то упругое, Иван нажал на спуск. И еще раз. Так в голову твари не попадешь, но хоть что-то нужно было делать. Хоть что-то…

За спиной загремел пистолет Круля.

Вот, в общем-то, и все, подумал Иван, отступая назад и стреляя уже наугад, ничего не видя в темноте после вспышек выстрелов.

— У меня есть граната! — крикнул Круль.

— Засунь ее себе… — Иван не договорил, что-то толкнуло его в грудь, Иван сделал шаг назад, споткнулся о камень и понял, что падает, что равновесие удержать не получится.

Что-то кричал Круль, стреляя часто, словно для него очень важно было опустошить магазин.

Иван не упал — сел на камень, оружие не выронил. Даже выстрелил между белесых огоньков глаз одержимого.

У него в магазине еще оставалось два патрона. Иван считал. На всякий случай. Пуля в голову — не самый плохой выход в этой ситуации. Он еще не решил, стреляться в последний момент или нет. Не то чтобы он боялся греха самоубийства. В его положении — грехом больше, грехом меньше дела не решают.

Выпустив предпоследний патрон, Иван даже успел с сожалением подумать, что в аду, помимо отмеренных за грехи мук, придется еще и Круля видеть, улыбающегося и почти счастливого.

Круля свалили. Он задавленно кричал, хрипел, похоже дрался, но его не убивали. Правильно, чего они будут убивать посланца ада?

Последний патрон Иван спалил, не задумываясь, бросился вперед, перепрыгнул через упавшее тело и побежал с холма.

Дуракам везет, и он смог сделать почти с десяток шагов, прежде чем споткнулся и полетел вперед, в темноту, выронив пистолет и автоматически выставив вперед руки.

Ослепительная боль ударила в плечо, Иван врезался в камень, отлетел в сторону, проехал грудью и животом по осыпи, раздирая одежду и кожу. Вскочил на ноги, но не удержал равновесия и снова упал, перекувыркнувшись через голову несколько раз. На этот раз он приложился о камень спиной и затылком. Но сознания не потерял.

Тело перестало слушаться, но мысли были ясные и четкие.

Вот и все, подумал Иван. Кушать подано! Хотя демоны людей не жрут, они их либо убивают, либо…

Да нет, они только убивают. Иван ни разу не видел и не слышал ни от кого, что демоны захватывают все новые и новые тела.

Он даже как-то попал в деревеньку, в которую забрел одержимый.

Пустые улицы, кровь, изуродованные тела в домах и во дворах, даже животные были убиты одержимым, а сам он неуловимо быстро двигался между хозяйственных построек и между деревьев.

Они тогда помотались, прежде чем очередь подрезала одержимому ноги, и он потерял подвижность. Потом стреляли в голову, но одержимый, успевший убить, и убить неоднократно, никак не хотел умирать, поднимался на перебитые ноги, падал, заливая землю кровью, в голову ему попало несколько пуль… Одержимый полз на коленях, вытянув вперед руки и воя что-то разорванным ртом.

Если бы тогда… если бы в каждого убитого человека вселялся демон, то одной группы там бы не хватило. Точно не хватило бы…

Или это Круль как-то не так сформулировал свой рапорт шефу? Может, и так.

Иван попытался встать, рука подломилась, и он тяжело свалился на бок.

Встать, приказал себе Иван. Это очень важно — встать. Не для Круля, не для одержимых, для себя самого — важно. Имеет же он право на последнее желание? На подвиг имеет право?

Иван пошарил вокруг руками, нащупал большой камень, оперся, подтянул ноги, навалился на камень животом и, застонав, выпрямился.

Алле! Вот так вот!

Из-за какой ерунды люди совершают глупости. Иван решил встать только потому, что так захотелось перед смертью. Марк бросился под пули, чтобы спасти испорченную Библию. Круль рисковал жизнью, чтобы… Чтобы что?

Неважно.

Иван почувствовал, что земля под ногами колеблется, решил, что, пожалуй, до подхода одержимых равновесие будет удерживать трудно. Можно присесть на камень. Лучше умереть сидя, чем лежа? Благороднее?

Иван сел.

За ним шли. С холма сыпались камешки, слышались странные хлюпающие звуки. Показалось или Круль на самом деле все еще борется за свое право умереть возле Ивана Александрова.

Странный человек.

Ивана в последнее время окружали все больше странные люди. Да и сам он… У нормальных людей перед смертью мысли должны быть какие-то возвышенные. Там, прошлое должно пролететь перед глазами. А Иван Александров сидит на камне, тупо пялится в темноту и думает о том, как нелепо и глупо выглядит вот так, сидя на камне и глядя в темноту.

Над холмом полыхнуло. Белый ослепительный свет ударил Ивана по глазам, выжег их и ворвался в голову с такой силой, что череп загудел, как треснутый колокол.

Вокруг загрохотало, разрывая еще и барабанные перепонки, будто одного удара светом было недостаточно, чтобы прикончить человека, спокойно сидящего на камне в ожидании смерти.