Юрий Табашников - В паутине чужих миров. Эвакуация

— А, Олег, где пропадал столько? Решил всё же помочь? У меня такое впечатление, что нам никогда не справиться с этой работой.

— Думаю, зря вы стараетесь, — высказал своё мнение.

— Зря? Перекур, — он выпрямился и повернулся в мою сторону. По его лицу понял, что заметил изменения в моей внешности.

Дениса моё новое лицо удивило гораздо больше, чем старого мастера. Оно и понятно, ведь Фёдор Павлович уже знал, что я способен на многое, а с Денисом мы в последнее время только пересекались на короткое время и долго вместе время не проводили.

— Олега... Ты почистил лицо...

— Мне больше знаки на нём не нужны.

— Ты хочешь...

— Отправиться в путь. К нам домой. На разведку. Во время до того, как всё случилось.

Фёдор Павлович с сомнением покачал головой:

— И как далеко ты хочешь забраться?

— Года за три до катастрофы. Нам понадобится немало времени, чтобы всё организовать.

— Олег...

— И у меня просьба к вам, Фёдор Павлович. Бросайте бессмысленный труд. Я слышал ваш разговор. Ведь вы мыслили правильно. Нужно избавиться от главной привязанности, от иллюзии безопасности, связанной с автобусом. Бросьте сломанную и громоздкую громадину. Соберите всё необходимое, заготовьте побольше мяса, спускайтесь в долину и найдите подходящее место для лагеря. Ночью на запах заявятся десятки местных хищников, вы уже видели одного из них. Даже мне удалось победить его с большим трудом. Кто-то из них довольствуется падалью, а кто-то нападёт на людей. Как только опустится темнота, все хищники долины соберутся вокруг автобуса и здесь развернётся новое сражение, в котором, вполне возможно, вы не сможете победить.

Он некоторое время молчал, обдумывая то, что я сказал.

— Да, наверное, ты прав, хоть многие и против, — неохотно согласился со мной. — Нужно похоронить павших и спуститься в долину.

— И ещё.

— Да, Олег.

— Мне нужна более-менее опрятная одежда, примерно моего размера. Если переход всё же состоится, представляете, как меня встретят, когда я заявлюсь вдруг, из ниоткуда, весь в татуировках и в одной лишь набёдренной повязке?

— Где же я её тебе возьму? — искренне удивился Фёдор Павлович. — У кого была с собой хоть какая-то вторая смена, давно уже в неё переоделся. Всё, что есть на нас одетое — обносилось. Оглянись, каждого бывшего пассажира только за один внешний вид может остановить первый же попавшийся полицейский.

— У меня есть с собой то, что вы просите, — неожиданно вмешался в разговор невысокий светловолосый мужчина довольно крепкого сложения. — Миронов. Александр. Мы с женой и сыном хотели по пути к озёрам в гости к родственникам заскочить, так что я с собой прихватил ещё и спортивную форму. Не в рубашке же и джинсах по огороду ходить и дрова рубить. Словом, есть куртка, футболка, кроссовки и спортивные брюки. Всё сложено в сумке. Вы немного повыше меня, но в целом, думаю, должно смотреться неплохо.

— И всё время, когда вы шли с Сергеевым к лагерю, вы тащили с собой эти вещи? — улыбнулся Фёдор Павлович.

— Но мы ведь ехали к родственникам, — глухо и потерянно тихо произнёс Миронов.

Денис громко хмыкнул.

Миронов, видимо, ещё не совсем пришедший в себя после нападения, повернулся и направился к автобусу.

— Как он себя показал? — спросил я старого мастера. — И откуда вообще взялся?

— Говорит, что просто остановились на дороге подобрать нашего звёздного графа, двинулись с места и вместе с машиной оказались в таинственном тумане. Вынырнули из него уже здесь. Во время нападения деваться некуда было. Каждый сражался. Когда я как-то обернулся, то увидел, что он в одиночку защищал одно из окон.

Новичок вернулся с сумкой и протянул мне стопку чистого, уложенного и выглаженного с женской аккуратностью белья. Я сначала натянул футболку чёрного цвета с фирменной надписью на груди. Вырез футболки аккуратно прикрыл тело и опоясал шею там, где не было видно ни одного знака. Но вот руки... Они остались открытыми.

Следующим пополнением в моём гардеробе оказались брюки. Хозяевами они брались с расчётом на подшивку, а вот мне пришлись в самый раз. Сверху футболки накинул куртку, а потом обулся в белые кроссовки, прямо на голую ногу.

Я настолько сроднился с первобытной жизнью, что чувствовал себя в одежде не совсем уж и комфортно.

Без неё было лучше.

Намного лучше.

— Ну, как я? — с нарочитым равнодушием спросил я и повернулся к Денису.

Тот скептически осмотрел меня так, словно глазами ощупал с ног до головы, а чуть позже вынес суровый вердикт:

— Со спины вроде ничего. А вот стоит твоё лицо увидеть, как сразу понимаешь, что одежда-то не твоя вроде как. Думаю, документы у тебя сразу попросят первые же постовые, а их у тебя как раз и нет никаких.

Я понимал, на что намекает Денис. Хоть я и убрал татуировки с лица, всё же моя физиогностика резко отличалась от среднеевропейских стандартов начала двадцать первого века. Чем-то я немного напоминал гостей из Средней Азии или Кавказа. Совсем чуть-чуть. Лишь смуглой кожей, не более того. Черты же лица выдавали принадлежность к совершенно иной расе, формировавшейся на значительном географическом удалении от моего родного края, из другого генетического материала. Как-то Денис показал мне большую потрёпанную книгу с множеством гравюр офицеров в старинной форме. Так вот. Лица у них были иные, совершенно другие, чем те, что я привык видеть вокруг себя. Они отличались от нас и не только причёсками, но и выражением и как мне показалось даже строением лица.

— Я только быстро посмотрю, — сказал я Денису, — и сразу назад.

— А нельзя послать кого-то другого? — с сомнением спросил Миронов, поняв, о чём идёт речь.

Я только пожал плечами, отвернулся от них и обошёл автобус. Мне нужна была относительная тишина, чтобы хотя бы на время сосредоточиться и совершить переход.

Закрыв глаза и 'отключив' внешние раздражители, представил то место куда желал переместиться — район вокзала, вечно людный перекрёсток улицы Строителей с проспектом Социалистическим. Возле вокзала, как мне казалось, было легче всего потеряться среди вечно снующих прибывающих и отбывающих пассажиров. Большое значение так же имело большое табло, расположенное над дверями нижнего этажа первого жилого на проспекте дома, принадлежащему банку. На экране кроме курса валют можно всегда увидеть не только местное время, но и месяц и год.

Число я мысленно определил точное — двадцать пятое июля, и год избрал особый, 2009, в то время меня в городе не было. Кто знает, отчего может образоваться очередная аномалия.

Закончив с датой предстоящего путешествия, представил, что рядом находится дверь, через которую смогу посетить намеченное место. Протянул руку вперёд, нащупал неизвестно откуда взявшуюся в пустоте подобие дверной ручки-скобы и дёрнул её на себя.