Юрий Табашников - В паутине чужих миров. Эвакуация

За небольшим столом, расположенным у окна с решётками, втиснутого под самым потолком, между шконками сидел на нижней кровати знакомый мне Сибиряк, не сводя с меня испытывающего тяжёлого взгляда. Кавказец, охранявший во время моего визита в будущее вход в подземное убежище находился напротив, на нарах. Ещё я сразу узнал Серого. Того самого, что недавно погиб в... прошлом? Как такое может быть? Может, меня случайно занесло в параллельную линию? Каким образом?

Камера, на мой взгляд, была переполнена. Я насчитал двенадцать человек.

— Ара, организуй аллюр чухану. Похоже, он из твоих, — распорядился или скорее повелительно приказал Сибиряк.

Кавказец, смуглый и крупный, с характерной для его расы массивностью, косая сажа в плечах, встал с постели и шагнул ко мне.

— Эээ... Сибиряк, слюшай... Моих таких не бывает... Не наш он человек. И не ваш. На руки его посмотри, а потом говори.

— Ну-ка шмотки сними, — довольно угрожающе сказал крупный парень, встав по другую сторону нар так, чтобы не закрывать обзора для человека за столом.

Мои мысли лихорадочно сменяли одна другую. Если я нахожусь в своей Линии, то сегодняшняя встреча может иметь большие и неприятные последствия. Там, в радиоактивном мире, если наша встреча намечена, местные обитатели исправительного учреждения легко узнают меня по сегодняшнему посещению и ход событий изменится, всё пойдет не так, как я помнил. По какому сценарию — неизвестно. Скорее всего, события начнут развиваться в худшую сторону. Поэтому у меня есть только два приемлемых варианта. Самый нехороший, оставить всё как есть. Второй попроще, но и кровавей. Нужно ликвидировать всю группу, стереть её до моего появления на умирающей планете. В таком случае будущее может существенно не измениться, остаться в пределах допустимых норм. Перед ядерной атакой в наряд для работ на овощном складе будет определена иная группа заключённых. В общем, должно всё повториться, просто убью я в будущем не тех, кого вижу, а других бандитов.

— Ты чо, чушок, не понял или плохо слышишь? — провокационно дёрнулся всем телом ко мне 'качок'. Я улыбнулся ему, как старому знакомому разбитыми в кровь губами и щербатым ртом и стянул через голову грязную футболку.

— Ни... себе...

— Вот это мастюхи...

— Не наш он, говорил же, — гордо сказал кавказец. — Видишь, Сибиряк, амбал-то приезжий.

Я смотрел на них и продолжал улыбаться. Проняло их крепко. Такого вы ещё не видели. Веками выработанная практика художественного письма и рисунка, основанная на стилизации имела в каждом знаке одно значение — смерть. Черепа соседствовали с обезглавленными телами, отрубленные головы с каннибалами, пожирающими трупы. Везде на моём теле была одна лишь смерть, в самых отвратительных и жестоких её проявлениях. К тому же на руках темнели так и не отмытые пятна крови — от кистей до самых плеч.

— Он что общежитие перерезал?

— У себя видно Академиком был, не иначе, — с уважением сказал кто-то тихо.

— Академиком или нет, посмотрим, — произнёс Сибиряк и кашлянул. Вот, оказывается, когда у него появились первые признаки съедавшей его болезни. И, видимо, поселилась в нём вовсе не простуда, как я думал тогда... — У нас своя масть. Ара, поставь банки родственничку.

Он кивнул головой и попытался ударить по лицу, не вдаваясь в лишние вопросы. Я легко увернулся, а человек провалился вперёд, чисто повинуясь инерции.

— Ах ты, падла. Да я тебэ глаз на... — захрипел он и тут же смолк. Я лишь слегка коснулся его шеи ребром ладони, но мимолётного движения хватило, чтобы переломить шейные позвонки. Уже безжизненное тело тяжело впечаталось в дверь и безжизненно скользнуло на пол.

Не выдержав, от переполнившего кровь адреналина, я запел песню смерти. Отрывистые гортанные слова, похожие на рычание хищника, слетали одно за другим с моих губ. Каждая фраза прославляла смерть, каждый куплет я заканчивал обещанием служить ей.

Я не мог оставить их в живых. Никого. Мне очень хотелось вернуться домой. К тому же, не мог забыть, какие зверства эта компания творила в будущем.

Неуловимым вихрем прошёлся вдоль нар. Кто-то успел спрыгнуть и пытался ударить, другой спешил спрятаться. Я лишь касался их, подобно ангелу смерти, оставляя после себя одни лишь трупы. Никогда бы не подумал, что Тарантино в своих фильмах нисколько не приукрасил действительность. В человеке и на самом деле очень много крови, уверяю. Пугающие фонтаны после того, как я раскраивал черепа или пробивал грудные клетки, залили неприятной красной липкой жидкостью стены до потолка, одеяла и пол. С верхних нар, собираясь в густые капли, они падали вниз, образовывая лужи под ногами.

Вскоре я остановился и повернулся.

Пощадил я всего одного из всей компании и то для того, чтобы закончить намеченный эксперимент. Обделённый вниманием он стоял посреди комнаты, полной растерзанных и искалеченных тел и весь содрогался от крупной дрожи.

На какую-то долю секунды я отключился. В глубине сознания одни воспоминания волной заменили другие. Картинки прошлого, которое я помнил, стирались, а на смену им приходили совершенно иные. Теперь, по новой версии, совершенно другие люди встретились мне после проникновения в умирающий мир, в радиоактивных развалинах родного города.

Серого среди них не было.

Я посмотрел на него:

— Боишься меня? — неожиданно для него спросил на русском.

— Ты... Ты...

— Что я?

— Ты... не человек, — с трудом произнёс он, старательно отводя глаза в сторону. — С тобой...

Мне стало любопытно:

— Что ты видел, Серый?

— Ты... знаешь меня? Да что это я... ТЫ должен всё знать...

— Конкретней. Что со мной было не так?

— У тебя... Тебя... В районе кистей я видел какие-то чёрные сгустки. И лицо...

— С лицом-то что не так?

— Оно... вытянулось. Словно превратилось в призрачную маску из дыма... Только глаза и рот имели чёткие очертания...

— Интересно, — меня и на самом деле очень заинтересовали его слова. Впервые слышал свидетельство о том, что в экстремальных ситуациях я начинал меняться физически. — А теперь помолчи. Пойдёшь со мной.

— Куда? — испуганно отпрянул он от меня.

— Очень далеко, — заверил я его и закрыл глаза. Не смотря на шум в коридоре, мне удалось наконец-то сосредоточиться. Я легко обнаружил в кромешной тьме нужные образы, открыл 'дверь', чуть развернувшись, схватил за шиворот и втолкнул внутрь Серого. А потом под звуки бряцанья ключей и мата охраны сам шагнул следом.

Едва знакомая жара, насыщенная уже привычными запахами возвестила о том, что я прибыл в пункт назначения, как тут же открыл глаза. Солнце по-прежнему немилосердно палило с неба, впрочем, довольно значительно сдвинувшись к линии горизонта. Я опять стоял возле застрявшего в далёком прошлом автобуса, а рядом со мной с животным воем тёр ладонями слезящиеся глаза перемещённый мной из одной реальности в другую живой объект.