Юрий Табашников - В паутине чужих миров. Эвакуация

И, зажмурившись, решительно шагнул внутрь.

Свежий ветерок, прохладный степняк, несущий в себе признаки надвигающегося дождя, тут же оповестил о том, что эксперимент удался. Открыв глаза, первым делом улыбнулся старому знакомому. После невыносимо удушающей духоты и жары тропической саванны было очень приятно ощутить вновь благость умеренного климата, о котором я не раз скучал во время путешествий.

Проявился я за углом большого торгового павильона, длинными рядами застеклённых витрин и дверей протянувшегося от проезжей улицы до самого здания вокзала. Сразу же осмотрелся. Стоял я в удалении от основной массы бывших и будущих пассажиров, сновавших вдоль павильона. Все они говорили о чём-то, улыбались кому-то, смеялись над чем-то. Множество мужчин, женщин и детей. Их оказалось так много, что увиденное количество подобных мне даже немного ошеломило. Дополнительный шумный антураж представляли собой автомобили, выстроившиеся перед светофором, вдоль трамвайных путей, в длинную гудящую пробку. Мимо, совсем близко, грохоча колёсами, проехал чудовищно огромный и неуклюжий трамвай под номером один.

Я невольно сглотнул слюну.

Что-то было не так.

Автомобили казались мне намного более современными, чем те, что я ожидал увидеть. Да и павильона, как я помнил, в 2009 году ещё здесь не построили. Его возвели позже, года через два, снеся, по указанию городской администрации жавшиеся друг к другу разномастные 'комки'.

Моё появление осталось почему-то незамеченным, я выглянул из-за угла, немного замешкался, а затем с каким-то трепетом преодолел десяток метров до конца тротуара и остановился перед переходом. По другую сторону дороги, на крайнем угловом пятиэтажном здании, начинающим ряд построек, образовавших Социалистический проспект, висело банковское большое табло, прикреплённое над дверью. Электронный прибор с уверенностью заявлял, что я попал почему-то не в назначенное время, а в две тысячи пятнадцатый год, в пятнадцатое мая текущего года.

До катастрофы осталось ровно пять месяцев.

Наверное, зря я вылез из своего укрытия. На меня сразу обратили внимание. Сначала заметил, как маленький мальчик потянул свою мать за руку и показал в мою сторону пальцем, а секундой позже некто, находящийся сзади меня требовательным голосом обратился ко мне:

— Сержант Петров. Гражданин, предъявите ваши документы!

Из общей массы мою персону тренированный суровый взор местного служителя закона и порядка выделил моментально. Стало даже немного обидно. Вот живёшь ведь по существу попусту. Живёшь так долго, убиваешь преднамеренно и рассчитано каждую драгоценную отпущенную секунду бытия. За тобой всюду следят часы, вращением стрелок напоминая о том, что ты появился в этом мире на сравнительно короткий срок. О том же напоминает изображение в зеркале, меняющиеся лица друзей и родственников, облик улиц. И вдруг тебя затягивает водоворот событий, где важен каждый пропущенный миг, где каждая секунда бесценна. И в такой ответственный миг что-то или кто-то обязательно попытается помешать тебе совершить то, ради чего ты, оказывается, и жил.

Я медленно повернулся к ним. Два здоровенных парня — патрульных в форме испытывающее смотрели на меня. Я скользнул по ним взглядом. Кепи, подогнанные куртки и брюки серого цвета, полувоенные шнурованные берцы, полицейские жетоны на груди. Один оказался на голову выше меня — широкоплечий и массивный, другой, такой же светловолосый, но ростом пониже, сухощавый, но крепко скроенный. Обоим немногим за двадцать.

— Сержант Петров. Документы, пожалуйста, предъявите, — повторил высокий уже раздражённым тоном.

Я молчал. Какие у меня могут быть документы? И от кого? От Тангароа, Одина или Вхиро?

— Ну-ка, отойдём, — нарочито доброжелательно и миролюбиво попросил его напарник. Нехорошее предчувствие овладело мной, я примерно знал, зачем им нужно отвести меня подальше от посторонних взоров, но послушно последовал следом. Вместе мы свернули за угол павильона. Многолюдная толпа мгновенно куда-то исчезла. Мы попали в огорожённое пространство, куда я раньше и сам не раз заходил. Старый стадион, закрытый с одной стороны глухой стеной, а с другой — рядом павильонов давно пришёл в стадию разрушения и запустения. Лишь узкий проход позволил попасть на его территорию. Я заметил, что сидения во многих местах провалились, кое-где обвалились бетонные и кирпичные составляющие. Задние выходы из павильонов в основном оказались закрытыми, за исключением одной, очень удалённой двери.

Кругом ни души.

Идеальное место для допроса с пристрастием.

Только сейчас патрульные смогли внимательней рассмотреть меня. Увиденное точно им не понравилось.

— Ого! — присвистнул Петров. — Вот так рожа! Мужик, ты откуда к нам забрёл?

Интересный вопрос. Эх, рассказал бы, да всё равно не поверите...

— Смотри, Паш, а ведь многое сходится. Помнишь, про костюмчик и кроссовки? На нём точно такие же, что пропали с тела.

— Ну-ка сними-ка куртку, — властно приказал высокий полицейский.

Я повиновался. От вида пёстрого ковра разноцветных узоров, Петров снова присвистнул, а у его напарника лицо мгновенно посуровело. Футболка скрывала туловище, но оставляло руки открытыми. А на коже, до самых ногтей ног не оставалось ни одного свободного кусочка, не покрытого зловещими и пугающими символами.

— Ого-го, — только и сказал Петров. — Настоящий якудза.

Невысокий полицейский, более внимательный, неожиданно громко и отрывисто приказал:

— Руки! Вытяни перед собой руки!

Я опять подчинился.

— Смотри, вот ведь сволочь, даже кровь не потрудился вытереть, — с откровенной брезгливостью и скрытой ненавистью заметил он своему напарнику.

Проследив за его взглядом, посмотрел на свои руки. Действительно, там, откуда я явился, воды у нас катастрофически не хватало, и я вымыл перед переходом лишь кисти и ладони, а вот всё что выше забрызгала тёмная кровь убитых мной рептилий.

— Вот ведь зверюга. Он что у него во внутренностях копался? Как говорится, по локти самые... Убил парня, одежду снял, натянул на себя, а руки даже не помыл. Что смотришь так, зверёк? — негромко с ненавистью, но с хорошо различимой угрозой в голосе произнёс высокий сержант и, не размахиваясь, поддел снизу вверх кулаком моё тело в районе солнечного сплетения. Он был массивнее меня и выше. Видимо, упорно качался и боксировал, поэтому удар получился на редкость эффектным. Меня подбросило вверх, швырнуло сначала в сторону, а потом прямиком на асфальт.

— Портаки какие-то странные, — совершенно безучастно констатировал второй патрульный, как будто ничего не произошло. — Никогда не видел таких. Сидел, видимо, не у нас. Где-то, может, на Кавказе или ещё подальше.