Василий Сахаров - Добытчик [litres]

Сурова утащили на фрегат, а я направился к штабу, и успел вовремя. Увидел невдалеке Семёнова, прятавшегося за стеной полуразрушенного здания, и подошёл к нему.

– Чего стоим? – обратился я к нему. – Кого ждём?

– Гранатомётчиков, – отозвался он и пояснил: – Штаб хорошо укреплён, и в нём полсотни стрелков. Мои бойцы, как только получили оружие, попытались захватить его с ходу. Не вышло. За пять минут потеряли полтора взвода. Мои бойцы стали разбегаться, не привыкли к такому отпору. Хорошо, твои воины подошли, а затем вояки Бурова. А то бы не сдюжили. Сам понимаешь, против нас гвардия.

– Понимаю.

– Я предложил им сдаться, но они меня послали. Ну и ладно, сейчас по штабу из гранатомётов отстреляемся, и снова на штурм. Задавим сопротивление и возьмёмся за артиллерию, если твои диверсанты не справятся.

– Они справятся.

– Посмотрим. Кстати, где наш друг Кара?

– На своём корабле. Он старый, ему стрелять уже не интересно.

Прерывая нашу беседу, Семёнову поступил доклад от гранатомётчиков:

– «Файер» для «Старшего»: мы на позициях.

– «Старший» даёт добро открыть огонь. Действуйте!

Вот с чем у Семёнова никогда не было проблем, так это с вооружением. Батя – главный оружейный магнат Черномории и для сына ничего не жалел, снабжал его лучше регулярной имперской армии. Не бесплатно, конечно, но и три шкуры не драл, всё по-родственному. Так что гранатомётов на ВМБ «Гибралтар» хватало, и боеприпасов для РПГ-7 Семёнов не жалел.

Гранатомётчики отстрелялись довольно дружно, и три десятка выстрелов одним залпом по дверям, бойницам и немногочисленным окнам дали необходимый эффект. Крепкое трёхэтажное здание содрогнулось. Из проёмов выплеснулись языки пламени, а затем повалил густой дым. Кто попал под гранату, погиб или получил серьёзную контузию. Самое время атаковать, пока морпехи не очухались, и колониальная пехота, испанские и сицилийские наёмники, рванулись к штабному зданию.

В этот раз по ним уже не стреляли. Пехотинцы ворвались в штаб и начали зачистку помещений, а мы последовали за ними и без помех, переступая через тела убитых гвардейцев, добрались до бункера в подвале. Сбыховский, офицеры его штаба и молодой Симаков, разумеется, были здесь. Связь с бункером имелась, и Семёнов вызвал генерал-губернатора на разговор. Он ответил, деваться ему некуда, и после того, как мы пригрозили похоронить его под развалинами штаба, принял здравое решение сдаться.

Когда Сбыховского и всех, кто вместе с ним прятался в убежище, выводили наружу, поступил доклад от моих диверсантов, которые практически без потерь захватили артиллерийские позиции. Ну а дальше всё просто. Сбыховский отдал приказ экипажу «Аделаиды» сдаться, а Семёнов добавил, что в случае неподчинения транспорт расстреляют из гаубиц. Моряки сдались, и на рассвете ВМБ «Гибралтар» снова перешла под полный контроль своего прежнего хозяина.

Вот ведь как бывает: ещё вчера ты верный слуга императора, а сегодня уже сепаратист. Что тут сказать? Наверное, это судьба. Одно событие потянуло за собой череду других, а мы под них подстраиваемся и стараемся изменить. В результате чего складывается реальность, которая кардинально отличается от запланированной. Хорошо это или плохо? Время покажет.

ВМБ «Гибралтар»

26.05.2073

Мы вернули своё. А что дальше?

Всё очевидно. Необходимо связаться с Метрополией, сообщить о том, что произошло на «Гибралтаре», и выдвинуть свои условия. Но перед этим предстояло подсчитать потери и убытки, а заодно ещё раз пообщаться с пленным генерал-губернатором и ознакомиться с его секретными инструкциями от императора.

С подсчётом потерь и убытков разобрались быстро. Я потерял шестерых воинов, Буров – восемь, а Семёнов почти пятьдесят. Разрушено штабное здание. Не слабо повоевали, с учётом того, что бились против гвардейцев и мы захватили четыре судна и товары из Метрополии, а во время ночного боя уничтожили семь десятков морпехов и захватили несколько сот пленных.

В общем, не всё так плохо, как могло быть. Воины для того и рождаются, чтобы сражаться и умирать, такова их доля, а за что и почему, как говорили в старину, господин полковник знает. В данном случае вместо полковника – господин граф. Одни бойцы погибли, им на смену придут другие. А наёмников не жаль, новых найти не так уж сложно. Да и штаб Семёнов отстроит, у него для этого имеется всё необходимое. Главное – мы добились своей цели.

Ближе к полудню, после того, как мы подкрепились, отмыли ночную грязь и отправили нашим людям в Метрополии зашифрованный экстренный приказ затаиться до особого распоряжения, наша мятежная троица собралась на ЗКП военно-морской базы и приступила к допросу пленников. Сначала занялись Сбыховским, затем говорили с комбатом морпехов подполковником Ясным, а потом уже с Суровым и отпрыском императорской фамилии Володей Симаковым.

Управились за три часа. Пленные вернулись обратно в тюремные камеры, и Буров, почесав единственной рукой лысеющий затылок, сказал:

– Какая-то хрень получается.

Что есть, то есть, самая настоящая хрень. Имеются показания четырёх пленников и захваченные имперские документы. По логике, они должны были говорить об одном и том же, дополняя и подтверждая полученную ранее информацию. Но в их показаниях имелись весьма существенные противоречия.

Сбыховский говорил, что нас должны были прижать, чтобы мы стали подвывать от натуги и жаловаться в Метрополию. И когда стало бы совсем невтерпёж, с подачи своего родственника император проявил бы милость и вернул бы нам часть золота, некоторые привилегии и солдат. После чего Сбыховский, через год или два, вместе с батальоном морпехов вернулся бы в Метрополию, а его генерал-губернаторское кресло осталось бы за молодым Симаковым. То есть стандартная игра в «доброго» и «плохого» губернатора. Мы ненавидим Сбыховского и уважаем молодого Симакова, который снял с нас тяжкое налоговое бремя и заступился перед столицей.

Капитан Суров, штатный офицер Госбезопасности, слова имперского генерал-губернатора не опровергал. Однако уверял, что Сбыховский должен был остаться в наших краях на постоянной основе и ждать новых переселенцев, которые в дальнейшем потеснят нас в колониях и оттяпают часть восстановленной инфраструктуры. Кому предстояло стать поселенцами, он не знал.

Подполковник Ясный вообще заявил, что готовился к оккупации наших колоний, и ждал прямого дополнительного приказа из Генерального штаба на наш арест с последующей отправкой в Метрополию на суд.

Володя Симаков, между прочим, нормальный адекватный парень, тихий и спокойный, был уверен, что его прислали сюда на убой, дабы император избавился от возможного претендента на престол. И он сказал, что это не догадки или предположения, а истинный замысел государя Черномории, о котором ему сообщили преданные сторонники его покойного отца. Вот потому мальчишка всё время и молчал. Он просто ждал свою смерть.