Владимир Ерофеев - Маркус Фастмувер. Вторжение

– Вы меня не убьете! Потому что, кроме меня, никто не сможет открыть ни одной двери здесь. Если пристрелите меня, то рано или поздно сдохнете от жажды и голода! Очередная смена прибудет сюда только через четырнадцать дней! Выбирайте: или жизнь, или смерть! Или я подгоняю обратно вашу летающую тарелку, и вы уходите отсюда через воздуховод, или, убив меня, сдохнете здесь в безызвестности. Выбирать вам!

– Сукааа! – закричал Дайрон, схватив мужчину за горло. – Пусть я лучше сдохну, но задушу тебя своими руками!

– Не задушишь! – с ухмылкой прохрипел человек в халате. – Иначе вместе с тобой сдохнут и твои друзья!

Дайрон в отчаянии плюнул и отпустил горло человека.

– Из нас никто не умрет, даже не надейся! – откуда-то сзади неожиданно раздался голос.

Это был Майк. Он стоял на пороге полуоткрытой двери с гордо поднятой вверх головой.

– Нам абсолютно не нужна твоя помощь! – докончил свой монолог юноша и отошел в сторону, освобождая дверной проем. Там было видно, как из вентиляционной трубы свисала толстая пеньковая веревка. Она была достаточно длинной и доставала с запасом до пола.

Дайрон в гневе прищурил глаза и снова мертвой хваткой вцепился в горло человека в голубом халате. На этот раз здоровяк достал из-за спины армейский нож.

– Выйдите отсюда, ребята! Ждите меня под трубой, мне тут надо кое с кем по-взрослому побеседовать, – бросил морпех, не поворачивая головы.

Мерфи, понимая, что сейчас произойдет, взял Майка за плечо, выводя его из комнаты.

За ними молча последовал Маркус. Никто не оборачивался. Троица медленно шла в сторону спускающейся из трубы веревки. Им вслед долетал крик человека, испытывающего нечеловеческие муки. Он кричал долго, периодически моля о пощаде. Его крик переходил то в дикий визг, то в истеричный плачь.

Майк остановился и сел на пол, зажав руками уши, а Маркус убежал в дальний конец помещения и уткнулся головой в угол. Для него все это слышать и осознавать, что там казнят живое существо, было мучительно больно, но он не мог себя заставить этому помешать, скорее всего, не хотел. И было понятно почему. Он уже ненавидел этих бездушных и жестоких существ в человеческом обличии, как оказалось, совсем давно обосновавшихся на Земле. Они, словно вирус, словно гниющие метастазы, незаметно и быстро завладевающие живой плотью, прибрали к рукам власть страны, а может быть даже и целого мира, и теперь могли позволить себе все. Они легко и безнаказанно убивали и калечили землян, называя это научным экспериментом. Эти люди были чужими для Маркуса, хотя и имели прямое отношение к его родине, к планетам пояса Ориона. По сути, все это можно было назвать не иначе как полноценным инопланетным вторжением без единого выстрела. На Земле теперь существовало два народа с одними и теми же родимыми пятнами ниже локтя правой руки. Одни, Хранители, выжившие после страшной катастрофы двенадцать с половиной тысяч лет назад и создавшие новую цивилизацию, для чего им потребовались тысячелетия. Другие – это те, кто теперь вместе с землянами управляет страной. Те, кто не имея ни малейшей жалости, разрезает живых людей для каких-то там своих научных открытий, кто создает армии зомби из тех же землян, изначально умертвив их. Те, другие, теперь повсюду, и их уже очень сложно отличить от владельцев таких же родимых пятен, но только родившихся на этой планете и по-настоящему дорожащих ей.

Маркус понимал это. Он знал, что эту заразу было необходимо искоренять любыми способами, и даже такими жестокими, как сейчас это делал Дайрон, иначе Земле оставались считаные годы.

Крики закончились, и из коридора появился здоровяк. Он был весь в крови и на ходу вытирал об штанину нож. Майк понял, что все закончилось. Он убрал руки со своих ушей и набросился на Дайрона с кулаками.

– Зачем это все, Дайрон? Ты зверь, Дайрон! Ты зверь! Ты не человек!

Здоровяк какое-то время молча терпел удары Майка. В конце концов, морпеху надоело, и он схватил его за руки.

– Майк, брат, успокойся! Ты хотел отомстить за девчонку, да? Так я сделал это за тебя! Я поступил с ним так же, как поступил с ней он и все его гребаные дружки! Она отомщена! Ты можешь быть спокоен, Майк! Теперь забудь это все и, мать их, давай покинем это гребаное место побыстрее! Маркус! Эй, Маркус! – здоровяк переключился на биоробота.

Маркус очнулся от своих размышлений и быстро подошел ко всей компании.

– Знаете, ребята, я думал над тем, что здесь сегодня произошло. Я не могу причинить боль человеку, меня так создали, но что касается этих… – робот кивнул в сторону полуоткрытой двери, за которой виднелась лужа крови, и внезапно замолчал.

Майк и морпехи смотрели на Маркуса в ожидании продолжения монолога. Все догадывались, что он хотел сказать, но ждали этих слов от него. Биоробот по очереди смотрел всем в глаза. Он понимал, что от него ждали, но он, неожиданно ухватившись за веревку, произнес совсем не то, что все хотели услышать.

– Давайте, ребята, полезайте, я внизу подстрахую. Нам и вправду надо быстрее покидать это место!

Маркус сдержался, он так и не сказал о своем решении. Он теперь был готов убивать. Убивать ради жизни землян и самой Земли. У него ведь здесь тоже был когда-то дом, который теперь лежит погребенный под толщей океанического песка где-то в районе пуэрто-риканской впадины. Бионачинка Маркуса претерпевала какие-то непонятные изменения, не заложенные Военной корпорацией, производившей биороботов. Он уже мыслил как взрослый мужчина, его биомозг как-то незаметно эволюционировал. Похоже, Маркус становился человеком, и он начинал это осознавать.

Мистер Шон был несказанно рад. Он стоял возле крыльца своего полуразвалившегося дома и долго обнимал каждого из морпехов. С Майком аналогичная процедура прошла намного быстрее. Старик это оправдывал тем, что сегодня они уже виделись, хотя очередной визит юноши в бетонный бункер мог стать для него последним, но пожилой кладовщик об этом как-то не задумывался. Морпехи с недоумением переглядывались. Они никак не могли узнать в этом человеке того кладовщика Шона, аккуратно одетого и постоянно подкручивавшего свои пышные усы. Перед ними стоял сгорбившийся старик с распухшим сине-желтым лицом и перебинтованным горлом, который от переполнявших его чувств безостановочно болтал, надрывая и так свой непривычно охрипший голос.

Вот очередь дошла и до Маркуса Фастмувера. Мистер Шон пристально посмотрел в его большие электронные глаза, затем тщательно оглядел раны биоробота, оставленные спецслужбистами, и наконец по-отечески обнял. У старика покатились по лицу слезы. Они стекали вниз по его морщинистым щекам, падали на грудь Маркуса и исчезали в пыли, обильно покрывающей его щитки. Старина Шон был счастлив. Он все же стал свидетелем того момента, когда Маркус обрел свободу.