Дмитрий Палеолог - Дорога на Альциону (СИ)

Но сделанная из серебристого металла вещь не передавала и десятой доли того, что сейчас видел Антон.

Клео, высокая и стройная, облаченная в точно такой же, как и у него, костюм, стояла в паре шагов. Лицо с правильными тонкими чертами являлось воплощением идеала — на него хотелось смотреть не отрываясь. Светлые волосы рассыпались по плечам. Взгляд льдистых синих глаз холодный и пристальный, губы слегка поджаты — казалось, Клео усмехается уголками губ.

— Здравствуй, Антон, — голос, грудной и сильный, разорвал затянувшуюся паузу.

Марков нервно сглотнул.

— Здравствуй, — ответил он не слишком уверенно.

— Здравствуй, — ответил он не слишком уверенно. И после короткой паузы добавил. — Клео.

— Я рад, что ты узнал меня, — Клеопатра шагнула ближе. — Как самочувствие?

— Даже говорить трудно, — признался Антон.

— Это нормально, — Клео задержала взгляд на экране консоли приборов. Застывшие на нем цифры не говорили Антону абсолютно ничего.

— Последствия гиперсна сопровождаются далеко не лучшими ощущениями, — Клео повернулась и посмотрела в лицо Маркову — тот едва не вздрогнул от пристального и пронзительного взгляда.

— Прими это, — она протянула Антону открытую ладонь, на которой лежала ярко-красная горошина.

— Что это?

— Стимулятор. Он быстро снимет неприятные ощущения. Ты почувствуешь себя намного лучше.

Марков с трудом проглотил таблетку — во рту было сухо.

— Я знаю, у тебя много вопросов, — продолжила Клео. — И еще больше сомнений. Я обязательно отвечу на них, но позже. Сейчас тебе нужен отдых.

Антон не стал спорить, лишь усмехнулся про себя. Спорить с Клео? Пару дней он и представить такое не мог. Как и созерцать Серебристую Богиню в паре шагов …

— Пойдем! — позвала Клео.

Антон последовал за ней. В сознании разлилась приятная теплота, дрожь и слабость исчезли, и он даже почувствовал некоторый прилив сил.

Короткий коридор привел их в небольшое помещение, залитое мягким рассеянным светом. В середине стоял круглый стол, застеленный светлой скатертью и сервированный к трапезе. Блюдо с овощным салатом, мелко нарезанный ржаной хлеб, прозрачный кувшин с чистой водой, и большой кусок жареного мяса, исходящий паром.

Антон, ощутив чарующий запах еды, почувствовал, как взбунтовался пустой желудок.

— Я приготовила тебе обед, — сказала Клеопатра. — Или, скорее, ужин — сейчас ранний вечер. Тебе нужно поесть.

Клео шагнула к стене — бронированная шторка, закрывающая снаружи узкое окно, скользнула в сторону. Внутрь брызнули закатные лучи Альционы — желтый шар медленно скатывался за горизонт.

Антон бросил взгляд в окно. С высоты в несколько десятков метров была видна заросшая травостоем луговина, по которой ветер гнал темно — зеленые волны. Полукруг тотемных столбов виднелся тонкими штрихами, среди которых просматривалось опаленное пятно — напоминание о недавних событиях.

Сев за стол, Марков с сомнением посмотрел на аппетитную порцию мяса.

— Самое настоящее, — заверила Клео, заметив его взгляд. Она села напротив, вновь пристально глядя на Антона.

— У тебя своя ферма? — усмехнулся он.

— Нет. Камера биологической реконструкции — многофункциональное устройство. Ее можно перепрофилировать на выращивание десятикилограммовых мясных брикетов, абсолютно идентичных натуральному мясу, — ответила Клео. — А вот специи и рецепт приготовления взяты в Белом городе.

— Ты бываешь в Белом городе? — Антон удивленно посмотрел на Клеопатру.

— Да, — коротко бросила Клео.

Антон, вооружившись ножом и вилком, принялся за еду. Жареное мясо оказалось великолепным — Марков даже припомнить не мог, когда еще пробовал столь великолепно приготовленное блюдо.

Клео вновь отошла к окну и смотрела на луговину и шумевший вдалеке лес.

Насытившись, Антон выпил воды и произнес:

— Сколько времени я нахожусь здесь?

— Восемь дней, — ответила Клео, обернувшись.

— Восемь дней?! — Марков не смог скрыть удивления.

— Да. Ты потерял много крови. Погружение в гиперсон было обязательным условием. Тебе вводились препараты, значительно ускоряющие процесс регенерации поврежденных тканей с использованием внутренних ресурсов организма. Отсюда — необычная слабость при пробуждении. И еще ты похудел на несколько килограммов.

Клео вновь вернулась за стол.

Антон не понял и половину из сказанного. Разве то, что он похудел.

— Откуда я знаю… — он замялся, подбирая слова. — Знаю про «Скопули» и про все остальное?

— Это называется мнемоническая загрузка данных, — ответила Клео. — Я произвела ее, пока ты находился в гиперсне. Процедура была необходима, Антон. Иначе ты вряд ли смог бы адекватно воспринимать принципиально новую обстановку.

Марков не ответил, сделал глоток воды.

— Это — лишь очень малая часть данных. Тебе еще предстоит многое узнать. И многое решить — для самого себя, — продолжила Клео.

— Да уж, — усмехнулся Антон.

Тяжесть в животе от обильного ужина вызвала приятную истому — клонило в сон. Истощенный организм требовал нормального отдыха, обыкновенного сна — без медицинских препаратов и систем жизнеобеспечения.

От пристального взгляда Клеопатры не укрылось состояние Антона.

— Я покажу тебе твою комнату, — сказала она, поднимаясь.

Комната оказалась просторной — аккуратно заправленная кровать у стены, небольшой стол, рядом — два кресла. На стене, справа от входа, перемигивалась огоньками панель внутренней связи.

— Отдыхай, Антон, — сказала Клео и вышла в коридор.

Марков вытянулся на кровати — сон пришел почти сразу.

Клео вернулась в помещение, где они обедали. Стол уже был пустым — бытовой андроид убрал сервировку.

Клеопатра замерла у окна, глядя на сгущающиеся сумерки. Двенадцать веков, запертая в жестких рамках программных приоритетов, она не могла действовать — только размышлять. Размышляла и сейчас. Но уже совсем по-другому. Полная программная свобода давала ей практически неограниченные возможности. И у нее были свои виды на Антона и на все человечество в целом.

Минуло четыре дня. Антон почти оправился от ранения. Клео каждое утро встречала его в комнате, которую он про себя назвал «обеденной». Они беседовали, иногда подолгу. Клеопатра рассказывала историю человеческой цивилизации на далекой отсюда Земле, о пути, который прошли люди, прежде чем открыли дорогу к звездам. Говорила о взлетах и падениях, жестоких тиранах, необычайных гениях и великих безумцах. Несколько раз Антон проходил через сеансы мнемонического обучения. Как объяснила Клео, это являлась необходимостью, для получения узкоспециализированных знаний для восприятия окружавшей Антона техносферы.