Дмитрий Палеолог - Дорога на Альциону (СИ)

— Инцидента?

— Я так называю это событие. Но можно сказать и по-иному — бунт, — Клео вновь села в кресло.

Антон промолчал. Последнее слово, сказанное киберинтеллектом, упало словно тяжелый невидимый камень. Даже на душе стало как-то неспокойно, тягостно.

— Регламент предписывал выводить колонистов из гиперсна спустя шесть месяцев после посадки. К этому моменту технические андроиды должны возвести первичные убежища для людей со всеми необходимыми удобствами, наметить инфраструктуру будущего города, провести весь спектр необходимых исследований и многое другое, — Клеопатра говорила ровным, спокойным голосом, глядя мимо Антона. Казалось, она предалась воспоминаниям, но это было не так — у кибернетического интеллекта их попросту нет. Есть файлы долгосрочной памяти. Информация в них никогда не потускнеет и не забудется, и даже бездна времени в двенадцать веков не принесет савана забвения.

— Но из-за солнечной вспышки все пошло не так, — продолжила Клео. — Колонистов пробуждали как можно скорее. Врач-крионик Павел Розанов и группа медиков метались между посадочными модулями, делая все возможное. Аппаратура жизнеобеспечения камер гиперсна давала сбои, угрожающие жизни людей. Розанов спас сотни, если не тысячи, жизней. И все равно двести шестнадцать человек так и не вышли из гиперсна. Нужно было срочно принимать решение — что делать с людьми. Почти тридцать тысяч человек, истощенные длительным анабиозом, казались «выброшены» в объятия чужой планеты.

Клеопатра вновь замолчала. Антон не торопил ее.

— Я разработала алгоритм действий, учтя рекомендации Подольского, Берестова и Розанова. Он подразумевал проведение целого комплекса мероприятий, рассчитанного на длительное время. Безделье для такой огромной людской массы губительно во всех смыслах. Рассказ о гибели двух посадочных модулей подействовал на людей угнетающе. Но выбора не было — Стожар теперь стал для них новым домом, который нужно было обустраивать. Дисциплина и жесткий распорядок дня оказали благотворное влияние на умы людей — ропота почти не было. Как я уже сказала, все началось через десять с половиной месяцев.

Клео вдруг пристально взглянула на Антона.

— Вы, люди, странные существа. Ваше мышление и поступки не поддаются никакой логике, — продолжила она. — Вы хотите все и сразу, хотя, при этом, прекрасно понимаете абсурдность этого желания. Вы боитесь трудностей и не хотите ничего делать даже для собственного блага…

— Может, хватит?! — рявкнул Марков. Слова Клео, словно тяжелые камни, падали в душу, вызывая неприятный осадок. — Меня не интересуют твои размышления о человеческой природе! Что случилось конкретно?

— Это не размышления, Антон, — спокойно парировала Клео. — Это выводы. И это — правда. Возможно, Подольский в чем-то ошибался, и люди просто устали. Может, причина в чем-то еще — я не смогла выяснить. Колонисты стали отдавать бытовым и техническим сервомеханизмам взаимоисключающие приказы. В результате у андроидов срабатывала защита, и они отключались. Затем пропала связь с посадочными модулями номер три и девять. Подольский лично отправился туда для выяснения причин. Я отговаривала его — необходимости в этом не было никакой. Но переубедить его в чем-то было очень сложно.

— Он отправился один? — Антон искренне удивился.

— Именно так, — ответила Клео. — Берестова он оставил здесь, передав полномочия капитана на время своего отсутствия. И не взял никого из инженеров.

— Это глупо! Его сгубила собственная самоувереннсть. Но… тогда откуда ты вообще знаешь про бунт? — Марков не сводил мрачного взгляда с Клеопатры.

- Тебе лучше все увидеть самому, Антон, — Клео встала с кресла.

Коснувшись пальцами сенсорной клавиатуры, она извлекла из открывшейся нищи серебристую полусферу.

— Это шлем прямого нейросенсорного контакта, информация будет транслироваться непосредственно в мозг, — сказала она, подойдя ближе к Антону.

— Какая информация? — Марков посмотрел на странное устройство, затем на Клеопатру.

— Я обработала данные с видеосенсоров защитного периметра — трехмерная голограмма. Ты все увидишь сам. И, надеюсь, поймешь меня, — Клео протянула ему шлем.

Антон осторожно взял его. В сознании разливалось странное, стылое чувство — смутная тревога, ожидание чего-то страшного и непоправимого. Того, что долгие века было заперто в файлах долгосрочной памяти командного модуля.

То, что полностью изменило судьбу колонистов двенадцать столетий назад.

Марков сел в кресло. Клео подключила к шлему тонкий, глянцевитый кабель и набрала на клавиатуре команду.

Антон ощутил в мозгу странное тянущее чувство, мгновение темноты … и яркий свет ослепил его.

Марков невольно зажмурился, но через мгновение открыл глаза, щурясь от света.

Он стоял перед командным модулем, в двух шагах от бронированных створок транспортного шлюза.

Время приближалось к полудню — раскаленный шар Альционы уже подбирался к зениту. Антон, казалось, ощутил прикосновение жарких лучей и горячего ветра — фантомное ощущение оказалось ярким, почти реальным. Привычный вид луговины изменился. Исчез разросшийся лес — теперь он виднелся лишь тонкой темной полосой вдали, пропал полукруг потемневших от времени тотемных столбов. Сталебетонное покрытие площадки изменило цвет с серого на почти белый. Ровное полотно дороги вытянулось к лесу, рассекая зеленый травостой.

Тысячу двести лет отмотались назад в одно мгновение — Антон невольно замер, словно боясь спугнуть наваждение и на мгновении забыв, что это всего лишь голограмма.

Вдали, у опушки леса, появились три темные точки. Через пару мгновений Марков смог различить два внедорожника и колесный вездеход — они стремительно приближались, подпрыгивая на скрытых в густой траве неровностях. Выскочив на дорогу, машины прибавили скорости. Первый внедорожник вырулил на площадку перед модулем и, развернувшись, остановился, просев на подвеске.

Антон невольно вздрогнул. Казалось, он ощутил запах разогретого металла и машинного масла; автомобиль замер в пяти шагах.

Дверь со стороны водителя открылась, и наружу выбрался высокий, худой человек. Он был небрит, волосы растрепаны, на сером комбинезоне пятна от машинного масла. Прикрыв ладонью глаза, он какое-то время осматривался, привыкая к яркому свету жаркого дня.

Из внедорожника вылезли еще трое человек. Один из них, невысокий и коренастый, глотнул из пластиковой фляги, поморщился и передал бутыль товарищу.

Высокий, заметив это, повернулся.

— Хватит пить, Ник! — резко бросил он. — Сначала дело, потом отметим как следует.

Он убрал ладонь ото лба, и Антон заметил, как блестят его глаза — парень был пьян.