Дмитрий Палеолог - Дорога на Альциону (СИ)

Марков чувствовал, как проходит собственное перерождение — медленно, постепенно воспоминания о прежней жизни сдвигались на периферию сознания, превращаясь смутный, размытый образ.

Антон становился совершенно другим.

Однажды утром, после завтрака, Клео проводила Антона на самый верхний ярус командного модуля — в центр управления.

— Здесь все осталось неизменным со дня посадки, — сказала Клеопатра.

Она прошла вглубь помещения, остановилась у стены и продолжила:

— Командный модуль невозможно поднять с поверхности — он изначально спроектирован на один посадочный маневр.

Антон осмотрелся. Огромный, слегка вогнутый, экран на всю стену, кресла в сложных каркасах противоперегрузочной системы. Приборные консоли, полукругом огибающие рабочие места.

Марков шагнул ближе. Взгляд невольно зацепился за прозрачный предохранительный колпак на консоли управления, откинутый в сторону. Из разъема выглядывало металлическое навершие стартового ключа, повернутого в сторону лаконичной красной надписи: «Активация процедуры посадки».

— Это место капитана, — сказала Клео. — Присаживайся.

— Не думаю, что могу занять его, — усмехнулся Антон, оставшись стоять.

— А вот я считаю иначе, — произнесла Клеопатра, сев в кресло рядом.

Марков, нахмурившись, бросил на нее пристальный взгляд.

Клео коснулась пальцами сенсорной клавиатуры — консоль расцвела огоньками индикации. Через мгновение на обзорном экране появилось изображение.

— Это капитан «Скопули» Марк Подольский, — произнесла Клеопатра.

Антон не сводил взгляда с экрана. Изображение было очень ярким, «живым». На него смотрел человек, умерший двенадцать столетий назад — взгляд серых глаз пристальный, с небольшим прищуром, темные волосы аккуратно зачесаны набок.

Осознание огромного океана времени, минувшего с тех пор, невольно поражало. Но не только это. Марков вдруг поймал себя на мысли, что лицо капитана ему смутно знакомо. Этого не могло быть в принципе, и он даже поморщился, стараясь прогнать из сознания странное чувство.

Клео молчала, внимательно наблюдая за Антоном.

— На борту «Скопули» хранились биологические образцы всех членов экипажа, — наконец, сказала она. — Я провела сравнительный генетический анализ, взяв пробу твоей крови, пока ты находился в камере гиперсна. Ты — потомок капитана Марка Подольского, Антон. В сорок восьмом поколении. Твоя фамилия косвенное тому подтверждение.

В первое мгновение Марков даже не нашелся что ответить — невольно перехватило дух.

— Ты… уверена? — произнес он, обернувшись.

— Абсолютно, — ответила Клео. — Вероятность совпадения основных участков ДНК практически стопроцентная.

Антон вновь бросил взгляд на экран. Теперь он понял, что за смутное чувство мучило его — Подольский был похож на отца Антона. Немного, но все же: такой же разрез глаз и характерный взгляд — пристальный и слегка жесткий.

Марков потер ладонью лоб — новость оказалась ошеломляющей.

— Знаешь, не ожидал, — бросил он.

Изображение сменилось. Теперь с экрана смотрел другой человек — в темно-синей униформе, короткие волосы тронуты сединой и улыбающийся уголками губ.

— Это старший помощник капитана, Егор Берестов, — прокомментировала Клео.

Встав с кресла, она подошла ближе.

— Я продолжила генетический анализ, взяв биологический материал у людей, пытавшихся тебя убить. Так вот, Берестов является далеким предком одного из них.

Антон не нашелся что ответить — Клео, видимо, решила сегодня вывалить на него всю порцию шокирующих новостей. Он не помнил лиц людей, напавших на него — болевой шок и потеря крови сделали свое дело; воспоминания были обрывочными.

— Этот человек носил прозвище Берест, — продолжила Клео, — Обрывок фамилии, сохранившийся на протяжении столетий. Это удивительно! Я попыталась просчитать вероятность такого совпадения — далекие потомки капитана и его старшего помощника появляются у командного модуля спустя двенадцать столетий. Результат выдал крайне низкую вероятность. Говоря человеческим языком, этого просто не может быть.

— Да мне и сейчас не вериться, — усмехнулся Антон. — Случай невозможно просчитать. Или, говоря по-другому, злая усмешка судьбы.

Сказанное Клеопатрой оставило неприятный осадок. Подольский и Берестов привели сюда людей с Земли, прошли через жестокие испытания, а их потомки стали врагами. Антон понимал, что прошли сотни лет регресса, память о прошлом исчезла, но от этого легче не становилось.

— Они были друзьями, — сказала Клео, глядя на экран. — Берестов — рассудительный и добрый человек. Подольский доверял ему.

— Видимо, его потомки окончательно растеряли эти качества, — негромко произнес Антон.

Он отвернулся от обзорного экрана, и подошел к смотровому триплексу. С высоты тридцати метров хорошо просматривалась залитая утренним светом луговина и темно — зеленая кромка леса — вид природы успокаивал.

— На счет случая, я думаю, ты не совсем прав, Антон, — Клео погасила экран. — Я размышляла над твоим рассказом о том, как отец обнаружил в Запретном городе заваленный и забытый всеми бункер. Видимо, он унаследовал от Подольского пытливость ума и упорство в достижении цели. Ведь он ходил в Запретный город не раз?

Марков молча кивнул в ответ.

— Он нашел место гибели капитана, Антон, — добавила Клео. — Только у Подольского мог оказаться код доступа на смену степени программной свободы.

— Как это случилось? Кто мог убить его? — вопросы сорвались сами собой.

Антон, уже после пробуждения в модуле, не задумывался над этим — было как-то не до этого. Огромный массив информации, свалившийся на него, оказался тяжким грузом. Необходимо было время для его осмысливания. Но сейчас все воспринималось совсем по-иному. Видимо, больше тысячи лет назад произошла трагедия, повернувшая развитие человеческой колонии на Стожаре в сторону упадка и регресса. Трагедия, о которой знала Клео, но молчавшая до поры. Она словно бы подводила Антона к некой черте, только перешагнув которую Марков смог бы понять суть.

— Помнишь, ты спрашивал меня, почему люди не смогли построить здесь такую же жизнь, как и на Земле? — нарушила Клео затянувшуюся паузу.

— Ну?

— Потому что они сами не захотели этого. С убийства Подольского все началось — колонисты перешагнули черту, из-за которой уже не было возврата.

Клеопатра помолчала, словно давая Антону время почувствовать всю тяжесть брошенной фразы.

— Может, пояснишь? — сказал, наконец, Марков.

— Все началось спустя десять с половиной месяцев после посадки. Я так и не смогла выяснить все подробности инцидента, но это уже не важно, — ответила Клео.