Сергей Чехин - Метро 2033: Спящий Страж [litres]

Спутница мигом юркнула в укрытие и с любопытством уставилась на неведомую зверушку.

– Что это?

– Шуршун.

– Какой такой шуршун?

– Без понятия. Шуршит – значит, шуршун. Рядом с ними любая электроника пашет. Жаль, водятся только тут, а наверху дохнут.

– Он опасен? Я нашла труп, а еще книжку, и там…

– Забей. В умелых руках ничто не опасно, а в клешнях дурака и расческа – погибель.

Притихшая скотина полетела под крышку аккумуляторной батареи. В салоне вспыхнул свет, мерно загудел движок. Пошаманив с кнопками и рычагами, Еж отсоединил щит и дал задний ход. Махина с черепашьей скоростью поползла по рельсам.

– Зато не пешком, – буркнул сталкер и вышел на палубу.

Прожекторы ярко озаряли туннель. Сотни, если не тысячи мохнатых клякс облепили все вокруг. Попав под лучи, они шарахались во мрак и недовольно шуршали оттуда. Издали чудики походили на черный тополиный пух в бурю. Егор наблюдал за подземными перекати-поле, поставив ногу на перила и поглаживая висящий на бедре дробовик.

– Ты как?

– Живой, и это главное. В правом кармане – свежие портянки. Мотай, Русалочка.

У Арины зачесались скулы.

– Знаешь, что?

– Мм? – она вскинула голову.

– Теперь я в самом деле тебе должен.

– Да ладно… Пустяки. Все бы так поступили на моем месте.

– Ага, – унеслось в темноту. – Безусловно.

Сунув измочаленные ступни в сапоги, Кроха села рядом. Наблюдать за спасающимися шуршунами было довольно забавно. И как только эти тварюшки умудрились напугать рабочих? Во время стройки здесь же всюду горели фонари. Или они бегут вовсе не от света?

– Кстати, а кто эта женщина с винтовкой?

– Ошибка прошлого, – Егор не обернулся, только дернул плечом.

– И много их у тебя?

– Достаточно. Но других таких, как Зебра, увы, нет.

Девушка вздохнула и обняла коленки.

– Грустно все это.

– Ага. Без достойных врагов – сплошная скука.

– Все ты о врагах, да о боях. А я про то, что вы стали бы отличной парой, сложись все иначе. Вы чем-то похожи. Ну… мне так кажется.

Еж захохотал.

– Ну, и балбеска же ты. Сразу видно – у самой никогда пары не было.

– Все ты знаешь!

– Все не все, но тебя читаю, как открытую книгу. Моя типичная фиалочка тепличная. Хотя…

– Хотя что?

– Ничего.

Они замолчали, думая каждый о своем. Но молчать Кроха могла ровно столько же, сколько не дышать.

– Не понимаю, зачем Безымянке эта война?

– Безымянка ни при чем. Нет правых и виноватых, хороших и плохих, добра и зла. Есть только люди и их интересы.

– И почему мы не можем просто спокойно жить? Неужели так сложно не убивать друг друга?

Сталкер хмыкнул.

– Сложно. Потому что выстрел весомее слова. Договоры заключаются и нарушаются, а труп – всегда труп.

– Для кого весомее-то?

– Для типов вроде Псины, Зебры… меня. Да даже для твоего отца.

– Неправда!

– Правда, Микроб, правда. Он тоже воевал и положил немало диких просто потому, что приказали. Думаю, ты одна такая пацифистка на все метро. Впрочем, будь таких побольше, и нам не пришлось бы жить под землей. Но человек – обычный зверь, которому чудится, будто он умнее всех. А по сути – тот же волк или макака. Но те как дрались когтями и зубами, так и дерутся. А мы додумались до ядерной бомбы в перерывах между сочинением опер, призывами к гуманизму и философской болтовней. Ни одна макака не нажмет кнопку, которая махом уничтожит все бананы. И волк не нажмет, хотя бананов отродясь не ел. А кому хватило мозгов? Правильно. Вот и думай, большой ум – благо или все же зло? Ведь и после конца света ничего не изменилось. Бесконечная грызня идет своим чередом и не закончится, пока есть, кому взять автомат. Такова наша природа.

– Нет, – Арина мотнула головой. – Не знаю, чья там «ваша», но точно не моя.

Егор смерил спутницу ехидным взглядом, каким взрослый и все знающий папа смотрит на лепечущее ерунду дитя. Хотел что-то сказать, но не успел – проходчик ткнулся в завал и остановился. Лампы погасли, шуршун с диким воплем вылетел из батареи и растворился в непроглядной тьме.

– Вставай, Махатма. Приехали.

Руины завода представляли собой нагромождение ржавых труб, огромных баков и полуразрушенных цехов. До Войны они стояли в замысловатом, но все же порядке. Днем блестели на солнце, а по ночам утопали в разноцветной подсветке. Теперь же это была огромная свалка, мусорный лабиринт, где сам черт копыто сломит. Но Еж шел уверенно, точно зная дорогу. Металл лязгал на ветру, где-то вдали отлетела балка и загрохотала по куче искореженного хлама.

– Как рука? – спросила Арина, устав от нескончаемого шума и скрежета.

– Как будто ее нет, – равнодушно ответил попутчик.

– Может, вколоть что-нибудь? Или помазать?

Егор резко остановился. Девушка на полном ходу врезалась в заметно похудевший рюкзак. Обернувшись, сталкер смерил ее надменным взглядом и проворчал:

– Может, сам разберусь? Может, мне лучше знать, куда колоть и что мазать? Топай молча, Пилюлькин.

– Изв…

Указательный палец просвистел в сантиметре от противогаза и замер перед плотно сжатыми губами. Кроха невольно отшатнулась.

– Утихни, заботливая моя.

– Да я ничего… – она нервно поправила лямки. – Просто идти еще далеко, и та женщина…

– Забудь о ней. И за меня не беспокойся.

– Ладно-ладно, остынь. Уже и побеспокоиться нельзя. Вот уж правда, Еж – колючий и фыркающий.

– Сюда.

Они бочком протиснулись под измятыми цистернами, в каждой из которых легко разместилось бы человек по двадцать, да еще и для бара с танцполом место осталось бы. За громадными бочками виднелся небольшой пятачок чистого пространства. С краю площадки стояло двухэтажное здание из белого кирпича. Перед ним который год гнила крокодилья туша Ми-24. Судя по застрявшему на крыше барака хвосту, вертолет то ли сбили, то ли он крайне неудачно сел. Нос и кокпит стрелка были сплющены в гармошку, двери грузовой кабины вышибло, а толстенные бронестекла лопнули и рассыпались.

Арина видела такие машины в книжках и журналах, но нежно-голубой камуфляж прежде не встречала. Оружие либо сняли заранее, либо давно растащили, как и все, что уцелело на борту. Уволокли даже кресла, лопасти и отколовшуюся броню. И хотя поживиться явно было нечем, бродяга уверенной походкой направился к летающему танку.

– Что ищешь? – не преминула полюбопытствовать спутница.

– Что-нибудь полезное. Например, кляп.

– Фыр-фыр-фыр… Я злой, противный ежик. Никому не даюсь погладить, поэтому становлюсь еще злее и…

Проводник выхватил из кармана глушитель и вставил в дыхательное отверстие фильтра. Размеры не совпадали, но Егор проявил недюжинную настойчивость.

– Ну вот, противогаз испортил! – едва слышно возмутилась Кроха.