Сергей Чехин - Метро 2033: Спящий Страж [litres]

– Тише, тише, – холеные ладони скользнули по макушке девушки. – Теперь всё во власти Спящего Стража. Будь моя воля – и вы ушли бы на все четыре стороны. Но наши судьбы во власти защитника и кормильца.

– Не понимаю…

– Ничего, скоро поймешь. Раздевайся.

– Что? – Кроха недоуменно нахмурилась. – Зачем?

– Так надо, – старушка вынула из кармана черный поясок. – Ты явилась из Ада. Ты грязна и заразна. Свет Стража очистит тело, а о душе позаботимся мы.

– Послушайте, я просто…

– Не смей перечить, тварь! – рявкнули над ухом.

Аманда погрозила пальцем, и верзила замер, как статуя.

– Все через это прошли. Напуганные. Растерянные. Заблудшие. Но у Стража есть ответы на любые вопросы. Нужно только услышать его. Раздевайся. А ну, пострелы – кругом! – задорно крикнула женщина.

Воины щелкнули каблуками и отвернулись.

– А вы окошко-то прикройте! Вылупились, негодники. Все, малыш, не бойся.

Происходящее не нравилось беглянке от слова совсем, но в глубине души она понимала – спорить чревато. Кто знает, что у старушки на уме, и как велико ее терпение. Раз остановит своих прихвостней, два, а на третий прикажет высечь или что похуже. Одежда полетела под ноги. Хоть на нее и не пялились, пленница стыдливо прикрылась руками.

– Какая тощая, ай-ай-ай… Идем.

Аманда завязала ей глаза пояском и повела в башню. Гул и дрожание усилились, но ничего больше Кроха не слышала. Хотя всеми силами пыталась понять, где оказалась. И пусть зрения лишили, остальные чувства заметно обострились. Воздух – свежий и пахнет… ничем. Ни пыльной затхлостью туннелей, ни масляной терпкостью мастерских, ни навозными миазмами с ферм.

Из него словно выкачали все примеси, очистили до полной стерильности. Под Куполом своя атмосфера – как на космическом корабле. Интересно, что стало с застрявшими на орбите исследователями? От этой мысли девушка вздрогнула и сосредоточилась на теплом и сухом нутре строения.

Железная лестница вела на приличную глубину. Пять пролетов по десять ступеней – и это явно не предел. Чем ниже спускались, тем громче гудели стены и жарче становилось. Эта база – как зарытое копье с торчащим наружу наконечником. Понять, насколько велика, невозможно. Может, с дом, а может – с целый город.

– Сюда, малыш.

Арина навострила уши. Каждый шорох мог дать подсказку. Раздался щелчок, а за ним – тихий скрежет. Ступни нащупали мягкое шершавое покрытие.

– Стой спокойно. И ни в коем случае не снимай повязку. Иначе ослепнешь. Поняла?

– Да.

– Славно. Ты умная девочка. Все у нас будет хорошо.

Дверь закрылась. В камере вспыхнул столь яркий свет, что не помогали ни ткань, ни плотно сжатые веки. Золотое сияние обжигало привыкшее к полумраку тело, в нос била резкая химическая вонь. По коже заструились ручейки серого пота, пленница едва могла дышать. Так продолжалось минут пять. После процедуры обессилевшая и взмокшая девушка возвращалась наверх, как в бреду, и ни на что не обращала внимания.

– Пей.

Губ коснулось прохладное стекло. Жидкость отдавала железом, а по вкусу напоминала подсахаренный йод. Несмотря на мерзкое пощипывание на языке и нёбе, Арина вылакала все без остатка. Поясок сняли, но перед глазами еще долго танцевали радужные медузы. Бабушка помогла надеть балахон, после чего позвала дозорного.

– Машеньку и Дашеньку кликни. Сейчас в баньку, а опосля – в девичий дом. Выспишься, подкрепишься – и с утра за дело, – улыбнулась она Арине. – Рита расскажет о нашем укладе.

– Погодите, – Кроха пьяно кивнула. – Мой отец…

– Он в порядке. И ты теперь тоже. Спящий Страж позаботится обо всех.

– Но…

– Потом, малыш. А то с ног валишься. Главное, знай – все хорошо, вы дома.

Вскоре прибыли девушки – скорее всего, сестры. Очень уж похожими были суровые, словно выбитые из камня лица. Обе – рыжие, обе с тугими косами, обеих хоть в плуг, хоть в телегу. На две головы выше пленницы, широкоплечие и мускулистые, они явно не боялись тяжелого труда. Кому-то же надо ходить по воду, копать картошку и таскать мешки. Работа в поле кажется простой лишь тем, кто никогда там не работал. А раз мужики ловят «бесов», пришлось вкалывать самим. Вот и вымахали – накидки хоть вместо чехлов на броневики натягивай. Крепышки молча взяли Арину под локти, и у той вмиг пропало всякое желание спорить и сопротивляться.

Баня стояла на окраине. К небольшой сложенной из шпал избушке тянулся кабель – единственный на всю улицу. По проводам беглянка легко подсчитала обжитые строения – тридцать одно, почти все – рядом с базой. А чем дальше от центра, тем меньше деревенька отличалась от товарок снаружи. Те же пустые дворы, темные провалы окон и покосившиеся заборы. Только крапива и лопухи – вместо заснеженной грязи.

– Интересное место.

– Заткнись.

– Как знакомо. Ладно, молчу.

Вот и поговорили.

Вместо углей камни грела электрическая печь. Спутницы быстро разделись, обнажив плотно сбитые загорелые тела. Стащили с Крохи балахон и вытолкнули из предбанника в успевшую протопиться комнатушку. После камеры под башней пар казался едва теплым, но замерзнуть дорогой гостье не дали. Дашенька щедро плеснула ромашкового отвара, Машенька вооружилась загодя замоченным березовым веником.

– В угол стань, – голосом дознавателя перед пыткой сказала она. – Руки на стену. Ноги шире.

– Это обязательно? – с тревогой спросила Арина. О чем-то похожем девушка читала в затертой до дыр книжке со слипшимися кое-где страницами. Провезенный контрабандой с Безымянки томик стоил бешеных денег, вдобавок, его пришлось долго прятать от Спаса. Сказать, что грядущее ее малость настораживало – значит, не передать и трети охватившей юную душу тревоги. – Могу и сама помыться.

– Можешь, конечно. Но приказано парить. Значит, будем парить.

Прутья пронзительно свистнули, на бледной попе вспухли алые полосы. Бедолага взвизгнула не своим голосом и вжалась в бревна. Влажная шершавость царапнула грудь и впалый живот, но по сравнению с горящей задницей это были просто мелкие неудобства, вроде колючего свитера или тугого воротника.

– Чего скачешь, как коза? – хохотнула Маша. – Привыкай, здесь и сильней секут.

Не дав истязаемой перевести дух, ее напарница хлестнула по спине. Но то ли не привыкла лупить со всей дури, как сестра, то ли пожалела новенькую, но боли было поменьше. Кроха лишь шумно выдохнула и уткнулась лбом в дерево.

– Не липни. Ишь, спряталась. Ну-ка, выпяти орех. И где такой наесть умудрилась? Говорят, под землей только крыс жрут, и то по большим праздникам.

– Да уж, – в густом пару раздался звонкий шлепок. Арина пискнула и закусила губу. – С детства с коромыслом приседаю, и то не такой круглый.

– Повезет муженьку. Но сперва надо все хорошенько оттереть. Смердишь, как куча компоста.