Михаил Баковец - S-T-I-K-S. Игра в кошки-мышки

Убеги оба (добыча и охотник) дальше, я бы вздохнул с облегчением, пожелав удачи парню, не более. Но когда в тридцати метрах от меня вот-вот начнет чудовищную трапезу мутант и возможностей не допустить ее у меня хватает, я решил вмешаться.

Вскинув автомат к плечу, навел мушку на голову мутанту, задержал дыхание и нажал спуск. Оружие татакнуло, две горячие дымящиеся гильзы вылетели из-под ствола, а две пули ударили в череп зараженному. Я тут же опустил ствол чуть ниже и вбил две двойки в спину мутанту, целясь в позвоночник.

Все, финита ля комедия.

Парень при первых выстрелах рухнул на землю и там затих, а подняться решил только после того, как мутант перестал биться в агонии.

– Эй, не стреляйте! Я нормальный! – крикнул он.

– Кто ты?

– Ко… Колобок! Из команды Художника, а живем в Орешке! Не стреляй, хорошо?

– Оружие не поднимай, – предупредил я его и выбрался из своего укрытия. – Откуда тут взялся?

– Сталкеры мы, хабар собираем, – развел он руками и поморщился, потом прикоснулся к бандане, которая каким-то чудом не слетела с головы во время его кульбитов на асфальте. – Бли-ин, всю башню себе разбил… дружище, я живчика хлебну, можно?

– Пей. Друзья твои где?

Парень сначала сделал несколько глотков из фляги, прицепил ее обратно к поясу и только потом ответил:

– Уехали.

– Бросили? Ничего себе у вас команда, – усмехнулся я.

– Да не, просто уехали. Там Люку ногу лотерейщик порвал, пришлось мне эту тварь отвлекать, а Художник в это время затащил Люка в тачку и рванул прочь. Я бы удрал от того гада точно, но вон видишь, цепь валяется? На ней и поскользнулся, блин.

На земле рядом с парнем лежала тонкая хромированная цепочка, которыми огораживают места стоянок и газоны в некоторых местах.

– Дар на скорость? – спросил я.

– Ага.

– Слушай, а почему Колобок, или ты уже похудел? – решил я утолить свое любопытство.

– А-а, так, ерунда, – махнул рукой парнишка. – У крестного неправильное чувство юмора просто было. А тебя как зовут?

– Сервий.

– Здорово, – он протянул ладонь вперед.

Две секунды я колебался, потом решил, что успею активировать Дар, если собеседник отчебучит что-то неправильное, и ответил на рукопожатие.

– А это что за имя? Типа от сервера, да? Электронщиком был там? – удивился Колобок, закончив трясти мою ладонь.

– В честь древнего римского царя. Мой, кхм, крестный тоже тот еще юморист.

– Слушай, Сервий, если ты на машине, то не докинешь меня до базы? – внезапно попросил он. – Художник сейчас потащит Люка к лекарю, за мной не скоро прикатит.

Ловушка или нет?

С другой стороны, погоня с лотерейщиком точно подставой быть не может – это какие же ресурсы и возможности нужно задействовать для такого?!

– В Орешек? – вспомнил я его слова.

– Ага, – кивнул он в ответ, – туда. Это часа полтора хода по дорогам. Я покажу, как ехать.

– Хорошо, – принял я решение, – поехали.

Когда парень понял, на какой машине ему предстоит ехать, он удивленно присвистнул.

– Ни фига себе пепелац ты надыбал! – покачал он головой. – Твари же издалека его отследят, а уж дроны внешников и вовсе только на него и станут смотреть. Я думал, что у тебя нормальный шушпанцер где-то припрятан.

– Конец моему шушпанцеру. Что потом нашел, то и взять пришлось. Так ты едешь?

– Конечно! Еще спрашиваешь, блин.

Через пару минут «уазик» проехал мимо места, где на сталкеров напал лотерейщик, об этом мне сообщил Колобок.

– Во, здесь нас эта тварь чуть на лоскутки не порвала. Вон лужа с кровью – это с Люка натекло, а вот ювелирка, которую хотели почистить.

– Ювелирка? – удивился я. Причем очень сильно и искренне. Одним из первых пунктов, что я полез прояснять в сеть Атлантиса – это товарно-денежные отношения. На первом месте в Улье стояли потроха мутантов, потом боеприпасы, потом оружие. Все! Три кита, на которых здесь все держится. Деньги и драгоценности шли почти по одной категории с дорогими продуктами вроде черной паюсной икры, китового мяса, элитного многолетнего алкоголя. И все это барахло на внутреннем рынке Улья котировалось очень и очень низко.

– А зачем вам ювелирка, разве на Внешке в чести золото с брюликами? – спросил я и тут же подумал, а ведь все возможно, тут же с сильными тварями попроще дело обстоит, могут наравне со споранами ходить и золотые монеты. Точнее узнать я не смог по причине убогой информации в сети Атлантиса, лишь самая-самая суть, выжимка.

– Да это цы́ганам в обмен за спек. Кому оно тут нужно, рыжье это? Это цы́гане да армяшки с ума по нему сходят. Они бы и зубы себе в два ряда вставили золотые, да регенерация не дает.

Колобок, называя цыган, делал акцент на первом слоге – то ли местный сложившийся говор, то ли его личный бзик. На всякий случай я запомнил, вдруг однажды пригодится даже такое знание?

– Что за цыгане?

– Есть тут стаб один небольшой, он дальше, за Орешком, приткнулся. Табором его прозвали. В общем, там сотни три цыганьев поселились. Спек варят да наркотой торгуют. Тут же хоть герычем закидывайся, хоть синтетикой – только приход словишь, потом чутка поломает, и все – соскочил без привыкания. Да тут даже курильщики бросают свою привычку дымить легче легкого – спасибо Улью, блин.

Внезапно я заметил что-то необычное, сильно выделяющееся на общем фоне, но не грозящее немедленной опасностью, и затормозил.

– Что? Что случилось? Зараженные? Внешники? – всполошился Колобок, который и до этого момента вовсю крутил головой по сторонам, а сейчас начал ею вращать, как вентилятором. – Гони, блин, гони!!!

– Да нет здесь никого. Вот это что? – я ткнул пальцем в угольно-черную полосу в двухстах метрах от дороги, уходящую к горизонту. Больше всего это было похоже на весенние поля, когда с них сходит снег и народ начинает баловаться спичками, поджигая прошлогоднюю траву. Точь-в-точь так же – черное поле в окружении живой травы – выглядела и эта полоса. Даже редкие деревья там стояли обугленные, черные от корней до макушки.

– А-а, это, – немного успокоился мой пассажир. – Так то Язык, ну, мертвые кластеры. Не видал, что ли?

– Мне такие не встречались, только слышал. Даже изображения нет нигде.

– Понятно. В общем, там несколько сотен мелких кластеров друг к дружке примыкают, ширина самого большого метров сто пятьдесят, а тянутся они километров триста, потом начинается сплошная чернота. Потому и прозвали Языком. Тут таких несколько имеется, есть и побольше чернота, километров десять диаметром, и к ней сразу три языка тянутся, а лежит она во-он там, даже дальше, чем этот Язык, – махнул в противоположную сторону от угольной полосы Колобок. – Сервий, ты гони, что ли, а то налетит сейчас дрон, и хана нам, блин.