Михаил Баковец - S-T-I-K-S. Игра в кошки-мышки

Первое, что увидел, – чужой, непривычный камуфляж. Темно-серая куртка на молнии со множеством карманов и резинкой на пояснице. Такого же цвета штаны с набедренными карманами и шнурками на бедре, голени и под коленом. И это не гражданский вариант, точно: видны погоны, и весь вид одежды кричит об отсутствии излишеств и чистой функциональности, которая присуща только военизированной форме. Да и шнурки на штанах тут не просто так: ими перетягивают конечность при ранении, чтобы не истек человек кровью, шнурки используются вместо жгута, которого может не оказаться под рукой или если рана такова, что нельзя терять ни единой секунды на поиск аптечки в рюкзаке.

Куртка на спине прожжена до кожи. С левой стороны груди зияет ужасная рана, сквозь которую блестит розовое легкое, распухшее и сочащееся кровавой пеной и слизью. Такое бывает при ранении в грудную клетку: у кого-то оно сдувается, а у других вылезает наружу сквозь рану: однажды я сам такое видел, когда на полковых учениях, во время стрельб, отрикошетившая от стального столба на мишенном поле пуля ударила в соседа. От страха и по молодости я тогда пытался пальцем затолкать легкое обратно в рану бьющегося в судорогах парня.

Теперь мне стало понятно, откуда взялись свист и хрип и почему его начало тошнить от единственного глотка. Не только при ранении в живот врачи запрещают пить или есть, но и при ранах в грудь тоже, поскольку в обоих случаях у пострадавшего возникают рвотные позывы, судороги и усиливается кровотечение, которое может запросто убить его.

А ведь сто́ящая вещь в этой фляжке имелась, недаром умирающий хотел напиться из нее, да вот не получилось, из-за такой раны. Как вообще он смог забраться в трубу с такими дырками в теле? И спина обожженная – он же на ней полз по бетону, сдирая волдыри, как наждачкой! Такую живучесть просто шоком и желанием жить не объяснишь. Зато можно списать на боевые стимуляторы, которых при обыске на теле я, к сожалению, не нашел. М-да…

На правой, уцелевшей, руке (левая была сожжена до угольков), на тыльной стороне кисти имелась татуировка. На том месте, где у зэков набивается солнышко с короткими и длинными лучами, у покойника красовался целый рисунок: рядом с костяшками черной и красной краской были наколоты стилизованные языки пламени, в которых прыгали рогатые и хвостатые существа с вилами в руках. Выше, почти у самого запястья, белой и желтой тушью изображался ангел на облаках с огненным мечом в руке, а между ними на коленях и с молитвенно сложенными руками стояли несколько черных человеческих фигур.

В уцелевшем кармане куртки отыскал небольшой блокнот в черной кожаной, уже сильно затертой обложке. Все страницы в нем были исписаны словами на латинице (ни одного знакомого – английского или немецкого, которые с горем пополам мог различать), кроме того, часто встречались католические кресты сверху и внизу страниц. Скорее всего, это был крошечный молитвенник.

– Какой-то сектант или сдвинутый на религии, – прокомментировал я увиденное.

После осмотра тела я вернулся на дорогу, где остовы машин уже наполовину прогорели и можно было подскочить на границу огня, схватить самого ближнего и наиболее уцелевшего мертвеца за ногу и вытащить на «холодок». Точнее, я накинул ему со второй попытки на ногу петлю от ремня, снятого с осмотренного трупа, чтобы не обжечься.

Со спины человека пропекло так, что смотреть не мог – тянуло очистить желудок от эликсира. Спереди же картина была более приглядная.

Самое главное – на поясе у бойца висела пластиковая фляжка с похожим напитком, правда, и тут не обошлось без неприятностей: емкость треснула, и сейчас эликсир медленно по капле утекал в землю.

Чертыхнувшись, я метнулся к брошенной бесхозной фляжке и перелил остатки из поврежденной в нее. Спасти удалось граммов двести, и я не знаю, хватит ли этого количества, чтобы полностью излечиться от недавнего отравления.

Кроме фляжки мне достался нож – массивный «рембоид» с блестящим лезвием без единой царапинки, и пистолет, по виду обычный «глок», но с магазином всего на двенадцать патронов. Да и сами желтые цилиндрики были крупными, совсем не девятимиллиметровыми «парабеллумовскими» патронами, с которыми я хорошо знаком. Может, это сорок пятый калибр, словно у знаменитого кольта девятнадцать-одиннадцать?

Да уж, подозрительные патрончики. Одно то, что на донышке гильзы вместо привычных букв и цифр стоит непонятная ерунда вроде штрихкода, говорит сама за себя. А когда я крутил в пальцах один из них, то чувствовал, как внутри свободно пересыпается порох, будто его в два раза меньше положенной нормы. Пули свинцовые, без оболочки, с ямкой вместо острого кончика.

Да и сам пистолет подозрителен, может, другая модель, вроде бы их там штук десять – от семнадцатого до тридцатого? По надписям не понять ничего, я там даже слова такого – «глок» – не нашел.

На шее убитого шли по кругу слева направо татуировки, все с той же религиозной тематикой: черти, огонь, грешники и ангелы.

Рассматривая тело, я совсем позабыл про окружающий мир, и когда отвлекся от карманов мертвеца на странный шум неподалеку, то увидел, как через заводской забор перелезает самое странное и страшное существо, которое я когда-либо видел.

Размером туши тварь могла посоперничать с крупным кабаном, даже чем-то схожа с ним – горбатое тело, вытянутая морда, торчащие из пасти клыки. Вот только лапы были побольше как по длине, так и по толщине, а вместо щетины на теле росли… костяные иглы, и самые длинные, уже не иглы – спицы, имелись на горбу. Пятачок зверя обзавелся костяной нашлепкой с острыми краями, которыми одинаково легко рыхлить землю, асфальт, поддевать что-то и отжимать, как фомкой… это мне пришло в голову при первом взгляде на столь уродливое создание.

Явно родственник того монстра с автозаправки, от которого я прятался в картофельной ботве. Только тот был гуманоидом, для которого привычно хождение на нижних лапах, а существо передо мной, как тот же кабан, привыкло всегда и везде бегать на всех четырех.

И сейчас этот возможный родственничек милой домашней свинки направлялся ко мне.

Спасало от немедленного знакомства то, что по стене чудовище не умело карабкаться, только зря царапало задними копытами бетон плиты, перекинув передние через верхний край. При этом тварь зацепила «егозу» – тончайшую металлическую ленту с заточенными до бритвенной остроты краями, – но никак не показывала, что подобное изделие доставляет ей хоть какой-то дискомфорт.

Я, как завороженный, смотрел на чудище, пока псевдокабан не сорвался со стены и не скрылся с глаз.

– Уф, ну и хрень!

Вздох облегчения, сопровождаемый словами, прервал сильный удар в том месте, где только что карабкалось страшное создание. Показалось, что одна из плит чуть качнулась.