Гай Орловский - Сестра ветра

Август опять понял.

– Отойди, – коротко сказал ей. – Я сам. Я сейчас.

Аэлло поднялась и на нетвердых ногах поковыляла обратно. Спазмы продолжали сотрясать тело.

Главное не дышать носом, но приторный запах смерти насквозь пропитал это место.

И намертво приклеился к ней.

Аэлло потянула пальцем повязку на мощной ножище, уже шестую, не туго ли? Бросила быстрый взгляд на лицо гоблина – молчит, непонятно, больно ему или нет. Точнее, насколько больно. Алс похож на спелое хлопковое поле: весь в белых клочьях, пропитанных спиртом. Папаша Пак настоял, мол, укусы дрекавцов жуть какие заразные.

Хорошо, что Август помог с перевязкой, у нее позорно кружилась голова и оттого она чувствовала себя улиткой.

– Ух ты ж е-мое! – воскликнул Август, и Аэлло подпрыгнула. – Вот это они лихо тебя! Ну-ка, держи…

Алс безропотно разомкнул клыки и позволил положить между верхней и нижней челюстью деревяшку.

– Я, конечно, постараюсь, но тут зубы остались, обломки, – пробормотал Август. – Обязательно достать надо…

Аэлло сглотнула.

– На гоблинах все как на волках заживает, не боись, – сказал ей Август, орудуя острием ножа и пальцами в ране.

Аэлло не выдержала – зажмурилась, закусила губу.

Как он сказал о фэйри – там, в селении? Уродец?

Я для него крылатый уродец, подумала Аэлло. И гоблину по этой же причине помогаю, да.

Алс дернулся, обрушил на землю кулак-кувалду.

Папаша Пак одобрительно крякнул и глотнул из фляжки. Аэлло сначала хотела подержать ее, чтобы облегчить наемнику последние мгновения жизни. А не пришлось. Увидев фляжку, Пак даже приподнялся. Вцепился и принялся судорожно глотать, забыв, что минутой раньше бормотал что-то о путешествии на звезду. Голову ему перевязал Август.

Гоблин утробно застонал, и у Аэлло сжалось сердце.

– Ага, – пробормотал Август. – Ага. Еще один. Аэлло, знаешь, я тут решил в Цац съездить.

– С чего вдруг? – огрызнулась Аэлло, с силой затягивая повязку над бугристым зеленоватым коленом.

Гоблин замычал.

– Ой, извини, – спохватилась Аэлло и осторожно погладила зеленую кисть. Твердую и теплую.

– Просто решил и все тут, – смущенно пробормотал Август. – Давно там не был, между прочим.

Он о чем?

Алс покосился на рассказчика, а потом посмотрел на Аэлло. Бледные щеки заалели, как маков цвет, Август же запнулся и закашлялся.

Хорошо еще папаша Пак ничего не сказал.

Прочистив горло, Август поведал, как увидел на дороге три разграбленные телеги.

– Смотрю – убитых нет, а под перевернутой телегой пацан, рыжий такой, лет семи, сидит, трясется.

– Лет семи, – прошептала Аэлло.

Значит, тот, которого коршун чуть не унес, средний из троих, поняла она.

– В рубашке малец родился, – важно сказал папаша Пак, точно прочитав ее мысли.

Алс тихо рыкнул. То ли согласен, то ли Аэлло снова слишком сильно нажала на рану.

– Пацан рассказал, как на вас напали чудовища, – сказал Август. – Оставил его сторожить коней, и побежал по вашим следам.

– Коней? – переспросил папаша Пак и закашлялся. Нет, это он так смеется, поняла Аэлло.

Август опустил глаза, замолчал, а потом махнул рукой, точно отгоняя муху.

– Понял, кого-то они волокли. Пока бежал, думал – только бы успеть. Места здесь сами знаете, какие. А как поспел – у вас тут самый бой. Ну, да вы и без меня их всех порубали, – сказал и подмигнул Аэлло.

Гарпия заморгала, отвернулась.

Ждет, чтобы мы ему в ноги упали, подумала она. Не дождется.

– Спасибо, сынок, – хрипло сказал папаша Пак, и снова сделал небольшой глоток из фляжки. – Я уж думал, хана.

И Алс прошипел, из-за палки в клыках показалось непонятно:

– Шпаипа.

– Да это ладно, – сказал Август и беспечно махнул рукой, оглядывая гоблина. – Главное, что все целы. Почти, – добавил, и покосился в сторону.

Затем задумчиво перевел взгляд на противоположный край поляны.

Аэлло оглядела Алса – кажется, все.

Поднялась, отряхнула рваное, все в бурых разводах, платье и пошла к кустам.

– Куда ты? – крикнул ей вслед Август.

– Там звери, – коротко ответила гарпия, не оборачиваясь.

Август тут же подхватился, и пошел за ней.

Аэлло развела в стороны колючие ветки, проскользнула в самую гущу. Кусты такие густые, пришлось даже живот втянуть, и задержать дыхание. Услышав сзади шаги Августа, подождала, пока подойдет ближе, и с мстительным наслаждением отпустила ветки.

Усмехнулась, услышав ожидаемое «Ай! Чтоб тебя гоблин!» и устремилась вперед.

За колючками обнаружилась еще одна поляна.

Дальний край топорщится зелеными макушками камыша и темными головками рогоза. Из небольшого болотца, даже лужи, несет гнилью.

Клетки свалены посередине.

Аэлло поджала губы и нахмурилась, пересчитывая их, а когда на месте оказались все, радостно распахнула крылья, не заметив подошедшего сзади Августа. Он отшатнулся от серой плоскости, что нацелилась прямо в лицо, оступился и рухнул в колючки.

– Аэлло!!

Гарпия обернулась и нервно хихикнула.

Август сморщился, точно укусил морского ежа, и Аэлло поспешно пробормотала:

– Август, прости, я не хотела! Правда не хотела, чтобы было так больно!

Август не обратил внимания на протянутую руку гарпии, поднялся сам. Морщась, принялся выдергивать колючки.

– Вот спасибо, – съязвил в ответ, передразнивая интонации Аэлло. – Не хотела она, видите ли, чтобы было «так» больно! А чтобы просто было больно, значит, хотела.

– Август!

– Да я пошутил! – широко улыбаясь, ответил Август.

– А чувство юмора у тебя дурацкое! – прошипела Аэлло, отворачиваясь. Забыла из-за него, зачем сюда шла.

Раздалось ржание и между сосновых стволов появилась пегая морда с розовым носом. Нос фыркнул, задрался вверх, открывая зубы, и конь снова протяжно заржал.

Август тотчас направился к нему.

– Ты ж мой братушка… мой друженька, Тише, милый, тише, стой смирно. Все позади, парень, все теперь будет хорошо, – приговаривал Август, приближаясь к тяжеловозу. Вынул из кармана сухарь, протянул на ладони. Конь шумно выдохнул, мотнул мордой, нервно принял угощение. Август похлопал по мощной шее.

– Ай, молодец, не удрал, ай, смелый…

Аэлло заметалась между клетками.

Где же фэйри?

Его первым выпустить!

Вот он! Его клетка лежит на боку, и серо-розовый комок испуганно таращит на нее глаза-блюдца.

– Мы победили, – сказала Аэлло, и фэйри вздрогнул. – Потерпи. Я сейчас открою.

Не говоря больше ни слова, гарпия поставила клетку на дно. Выдернула задвижку, распахивая дверцу.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептала она. – Мне стыдно, что я похожа на людей.

Фэйри ничего не ответил, только моргнул темными блюдцами глаз.

Аэлло уже не смотрела на него, поднимаясь.