Гай Орловский - Сестра ветра

Кто следующий?

Ближе всех слюдяной ящик.

Нагнулась, осторожно протянула к нему руку. Тот словно почувствовал, сердито зашипел.

– Не трогай! – раздалось сзади.

– Не мешай, а? – огрызнулась Аэлло, и решительно сдвинула крышку.

Опрокинула ящик на бок, готовая в любой момент принять боевую форму. Не пришлось. Две масляные струйки скрылись среди серых стволов.

Следующий!

Лже-феникс недоверчиво склонил голову набок. Вид у птицы побитый. Гарпия открыла дверцу, и попугай отступил назад. В глазах тоска и безысходность.

Аэлло осторожно засунула руки в клетку. Подождала, клюнет, нет? Не клюнул. Вытащила его наружу и раскрыла ладони.

Попугай остался на месте.

– Ты чего? – тихо спросила, ожидая сзади какой-нибудь гадости.

Так ждала, что крылья вздрогнули, когда хрустнула ветка.

Аэлло осторожно подула на попугая. Птицы не люди, у них крылья есть.

– Лети! – сказала уже громче. – Вырастишь новый хвост, еще краше. А перья ерунда, они отрастают.

Оранжевый комок словно услышал, переступил лапками, спружинил. Аэлло прекрасно поняла птицу и подбросила руки вверх.

Замельтешили красные сполохи с острыми концами, изнутри крылья попугая оказались белыми. В первый миг казалось, что птица упадет, но все же удержалась на лету, и взмыла в небо. Аэлло проводила попугая-феникса завистливым взглядом, закусила губу.

Ей тоже нужно в небо.

Здесь тесно, душно, пахнет смертью. И она очень спешит. Ее ждут!

Вздохнув, не замечая, как внимательно смотрит на нее Август, Аэлло повернулась к следующей клетке.

Дракон. Точнее дракончик.

Этот зверь оказался смелее. Споро перебрался на ладонь, вцепился передними лапками в большой палец. Наконец-то Аэлло удалось рассмотреть пресловутого дракона. Серо-коричневый, гладкий, кожа отливает холодным блеском. Сам теплый, приятно держать в руках. Крылья как у летучей мыши, тоненькие, чуть не прозрачные. Смешно свернул их, вытянул навстречу гарпии узкую треугольную головку и кашлянул дымом.

– Напугал, – сказала ему Аэлло и улыбнулась. На щеках ее заиграли озорные ямочки.

Дракончик пискнул.

Аэлло расхохоталась.

– Мне тебя любить не за что, зверюга, но ты забавный.

Дракончик моргнул и снова пискнул.

– Это что значит? Мои чувства взаимны? Ладно, лети. Расти большой-пребольшой, но не вздумай обижать сестер ветра. И своим передай, что гарпии им не враги. Слышишь меня? Я на тебя надеюсь!

Кажется, все.

Уже уходя, обернулась, обвела взглядом осиротевшие клетки.

Сердце болезненно сжалось, в горле стал ком.

Фэйри, казалось, так и не пошевелился. Сидит на грязном железном днище, сжавшись в комок. Только глазищи прикрыл.

– Ты живой? – гарпия бросилась к его клетке, спотыкаясь о другие.

Поморщившись, грохнулась на колени рядом.

Фэйри не ответил.

– А? Ты мне? – спросил Август, опуская меч.

Он решил расчистить кустарник, чтобы безболезненно провести коня. Животине, по его словам, итак досталось.

– Что молчишь?

– Причем здесь ты!

Аэлло даже рассердилась. Потом подумала и добавила.

– Дай тряпку.

– Зачем?

– Не твое дело! – так рявкнула, что Август отпрянул.

Развернулся, ушел, бормоча что-то о бездушных гарпиях. Пусть.

Осторожно, чтобы не напугать, засунула руки в клетку. Фэйри поднял верхнюю губу, обнажая маленькие острые зубки.

– Не бойся, – ласково сказала Аэлло. – Правда, все позади.

– Вот, держи! – рядом с ней обрушился ворох грязных тряпок.

Фэйри испуганно дернулся и зажмурился.

– Т-ш-ш! – шикнула на Августа, угрожающе махнула рукой.

– Хоть бы спасибо сказала, – пробурчал он себе под нос, и вернулся к кустам.

– Не бойся, малыш, – позвала Аэлло фэйри. – Никто больше не обидит тебя.

Подхватила теплое, гладкое на ощупь, тельце, в руки, достала из клетки. Положив фэйри к себе на колени, споро замотала его в полоски ткани. Кажется, в остатки некогда белого, накрахмаленного подъюбника.

Пока заматывала, словно младенца, стараясь не прикасаться к разноцветным обрывкам крыльев. Фэйри по-прежнему не проронил ни слова, и непонятно, может ли он шевелиться.

– Наверно, ты совсем слабый… Август! – позвала Аэлло.

– Что?

– Я видела, ты коню сухарь дал.

– Голодная? У меня еще сахар есть!

– Дай сахар. И сухарик. Да зачем мне так много!

Подхватила из лопатообразных ладоней коричневый осколок и сухарик с румяной корочкой.

Осторожно разжала губы фэйри, положила в рот сахар. Сухарик всунула в сжатый кулачок. Куда его теперь? Кажется, она видела в ворохе награбленного холщовую сумку через плечо. Пока туда, а там глядишь, оклемается.

Август как раз закончил прорубать дорогу, поэтому на поляну к ожидавшим их папаше Паку и Алсу вернулись все вместе.

– Вам, наверно, хочется отдохнуть, – сказала гарпия. – А потом все это надо сжечь.

Старый охранник даже подскочил, неловко опираясь рукой о ствол.

– Мы ничего, кроха, – пробормотал он. – Мы потихоньку, дойдем.

Алс тоже поднялся. Пошатываясь, пошел на середину поляны. К удивлению Аэлло, гоблин принялся разбрасывать тела монстров, что свалил туда Август, расчищая площадку для временной лекарни. Наконец, вытащил мертвого волка.

– Фенрир, – рыкнул, глядя на повисшее серой тряпкой тело. – Был храбрый, был друг. Он не заслужил, чтобы его хоронили с нечистью.

Развернулся мощной спиной и пошел прочь, из-за плеча торчит окровавленная морда.

Август, не говоря ни слова, проводил с поляны Пака, подставив тому плечо. Потом вывел коня, и, вернувшись, принялся разбрызгивать спирт.

– Не надо, – сказала ему Аэлло. – Побереги для старого Пака. Гарпии дружат с духами огня.

Ее кисти покрылись чешуйками, щелкнули пальцы, и вылетела искра. Сразу за ней еще одна.

Аэлло объяснила Августу:

– Для боевого навыка – слишком медленно, так можно дощелкаться. Но когда все спокойно, и никто не говорит под руку – в самый раз.

Август кивнул и помог забросать тела сухими ветками.

Скоро от побоища не осталось и следа, лишь выгоревшая земля.

Обратная дорога показалась совсем короткой, не смотря на повальную хромоту и пошатывание.

Папаша Пак присвистнул, заметив двух гнедых красавцев, привязанных у обочины. Гоблин одобрительно рыкнул. У ног лошадей сжался в комок рыжий мальчишка с исцарапанными щеками. Всего один, значит? Аэлло помнит, их трое было…

Надо подойти к ребенку, спросить… Аэлло помотала головой. О чем спрашивать? Но ведь надо что-то теперь с ним делать?

Хотела подойти, но споткнулась, и, стараясь не цепляться крыльями, сползла по стволу.

Август оглянулся на нее.

– Я сейчас, – сказала ему слабым голосом. – Я только немножко посижу и встану.

Аккуратно высвободила крылья, распахнула их, укрываясь с двух сторон. На боку, в холщовой сумке слабо завозился фэйри.