Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

– Вот, цитирую с устава:

Права учащихся. Положение о правовой принадлежности и юридической ответственности:

На время обучения в Небесной Академии, для всех её учащихся, вне зависимости от их пола, гражданства, религиозных и политических воззрений, главным нормативным документом является устав академии.

Любое правонарушение, совершенное учащимся на территории академии либо за его пределами, кроме случаев тяжких и особо тяжких преступлений, должно рассматриваться в пределах компетенции вышестоящего начальства, вплоть до высших органов самоуправления Небесной Академии. Совершенные учащимся тяжкие и особо тяжкие преступления выносятся на рассмотрение коллегии, сформированной из официальных представителей стран-участниц Аляскинского договора и руководства академии.

– Дошло?

«Судя по взгляду, не совсем!»

– Хорошо. Тогда такой пунктик:

Любое обвинение, имущественный спор, либо претензия, выдвинутая в адрес учащегося от представителей третьей стороны, вне зависимости от правового, либо имущественного положения последней, будут рассмотрены исключительно с позиции особенного правового статуса Небесной академии. В случае обнаружении противоречий между уставом академии и ранее взятыми на себя обязательствами учащегося, последние утрачивают силу без согласия самого учащегося.

– Ну, дошло, наконец?

– Ммм. То есть, пока я учусь тут, они не имею права меня отсюда забрать без моего ведома? – Робко догадалась юная красавица.

– Именно! Пойми одну вещь – студенты академии не могут быть подвергнуты преследованию по законам другой страны. И это не просто слова. Данный иммунитет гарантируется всеми странами-участницами, и сделано это было специально, чтобы начисто исключить возможность принуждения к чему-либо. Скажу более, в той или иной степени подобное касается и персонала академии.

Нет, тебя, конечно, могут исключить, но это уже будет внутреннее решение руководства академии. И чтобы такое произошло, придется изрядно постараться. Но чтобы так, по требованию всего лишь торгового партнёра?? Вряд ли.

– Ты себе слабо представляешь, на что способна компания с многомиллиардным оборотом, Ичика-сан.

– Зато я хорошо себе представляю, на что способна структура, у которой одного только политического веса достаточно, чтобы иметь право голоса в ООН. И это не считая личной поисково-спасательной службы, вооруженной и укомплектованной по самое не могу. Так что любое посягательство либо попытка давления с их стороны и наши юристы порвут их как тузик грелку. К тому же, сейчас тебе сколько, восемнадцать?

– Да. – Тихо раздалось в ответ.

То есть через три года ты будешь полностью совершеннолетней даже по нашим законам и сможешь свободно сменить не только место проживания, но и гражданство. Поэтому, не нервничай и учись спокойно, а там видно будет. За три года многое может измениться.

– Спасибо тебе. – Все еще печально, но без прежней безнадёги ответила она. – За всё.

– Всегда пожалуйста. Если что, обращайся! – После чего с показной назидательностью добавил. – Но устав, радость моя, учи. Особенно, что касается прав.

Передав ей тонкую белую книжку с логотипом академии на обложке, я чуть полюбовался очарованием её сосредоточенности и начал собираться. Дела не ждут.

– Ладно, ты пока ознакамливайся, а заодно подумай, как и когда мы раскроем твоё инкогнто классу, а мне надо в ректорат.

– Зачем? – С ощутимым напряжением в голосе уточнила Шарлотта.

– У Александры-сан есть несколько идей по поводу Лауры. Надо рассмотреть варианты.

– А?..

Молча присев вплотную и приблизив губы к очаровательнмоу ушку, я тихо прошептал.

– Считай что хочешь, но я никогда не поверю, что она не знает, кто ты на самом деле. И раз уж тебя официально зачислили, значит, опасности нет.

После чего, оставив соседку в размышлениях, я лёг на знакомый курс.

С моей фантазией и Сашиными возможностями мы сделаем трудовую терапию нашей германской задиры просто незабываемой.

– Ичика, ты далёко? – Знакомый голос догнал меня в коридоре. И десяти шагов не успел.

– Строго вперёд! – Продолжая движение, энергичным жестом указываю направление, наивно надеясь, что назойливая собеседница отлипнет. Ну-ну, аж два раза!

Не постеснявшись перейти на бег (что у нас строжайше нельзя), Сесилия ловит меня за локоть, привлекая внимание к своей драгоценной персоне.

– Что ты такой вредный? – Очаровательно надув губки в притворной обиде, она решает надавить на мою совесть, попутно ткнув меня пальчиком в бок.

– Какой, такой? – Намеренно раскрываюсь, давая повод для нравоучений (поучать она любит – хлебом не корми).

Однако, вместо привычных рассуждений о «недостатке такта и чуткости», её очаровательная головка ловко умащивается на моём плече, после чего белокурая надоеда затихает. Её легкая улыбка и слегка прикрытые от удовольствия глаза недвусмысленно давали понять, что дожидаться встречного шага она готова хоть до утра. А тут, как по закону подлости, навстречу выруливают мои подопечные.

Завидев нас, некстати подвернувшиеся одноклассницы широко заулыбались и начали энергично перешептываться. Еще и шаг замедлили, чтобы подольше растянуть удовольствие. Судя по лукавым взглядам, то и дело достающимся нашей паре, на очередных вечерних посиделках нам перемоют все кости. Ну да ладно. В сравнении с нетипичным поведением Олькотт, ежевечерняя повестка их сборищ волновала меня чуть менее чем никак. Избегая бессмысленных гаданий, подталкиваю спутницу нарушить молчание.

Начав первым, решаю зайти по касательной, и тема недавнего визита подходит для этого как нельзя лучше.

– Как там Хоки-тян, довольна ли подарками? Или может, есть какие-то особые пожелания?

И тут, признаюсь, я ожидал, что ответив невнятной скороговоркой, ухватившаяся за меня девушка перейдёт к желаемой сути, но расчёт не оправдался. Заместо парочки сухих фактов отворился фонтан красноречия. Умело дополняя хвалебные эпитеты мимикой, Сесилия необычайно цветасто передала тот восторг, что испытала Шинононо-младшая от нашего визита. С непередаваемо мечтательной интонацией, она живописала, как неподдельное удивление выздоравливающей сменилось сильнейшей радостью. И дело было не столько в многочисленных подарках и цветах, принесённых визитёрами, сколько в заботливом внимании всего класса. Помимо того, отдельных комплиментов удостоились принесённые мной бутербродики, со слов английского дарования, оцененные Хоки по высшему баллу.

– В коллегиальности ваших оценок я даже не сомневаюсь, но, надеюсь, вы больной оставить не забыли?

– «Не забыли!», – прилетело в тон. После чего, укорив меня во вредности, был продемонстрирован язык.