Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

К счастью, искреннее любопытство моих спутниц было бесконечно далеко от хищного интереса одной неудачливой диверсантки и они ничего не пытались урывать силой или обманом. Пусть даже в устной беседе. Да, я подозреваю, что скрупулёзный лог учебных поединков и сведения о той схватке с Лаурой могли уйти куда надо, но с одних только видеофайлов много не выжать, а личную жизнь мои очаровашки не собирались делить ни с кем.

Вот только разве Лаура поверит в такое?

Я бы мог еще многое рассказать о том, что остающаяся в не запираемой тумбочке книга оставалась нетронутой всё время наших отношений, поскольку ежедневно просматривая логи открытия (есть в ней и такая опция) я не обнаружил и следа чужих рук. Или когда на прямой вопрос об интересе Англии, Олькотт просто и незатейливо рассказала мне о том, что её начальство недвусмысленно желает любые сведения о доспехах-тройках конкурентов и особенно моём. Но всё, что она им отправила, это тот бой с Лаурой и моё тогдашнее вмешательство, поскольку случай был из ряда вон, а отношениями она дорожит.

Но вслух прозвучало иное.

– С тобой не поспоришь. Я когда вторую копию, ту, что похуже, для проверки на столе оставил, так и получаса не прошло, как всю начинку выгребли. А еще говорят, что сладкое они не едят! Как же, как же! Веришь, нет – досыпать не успеваю! Все «шпиёны» стачивают. Как думаешь, может замок поставить?

– Как тебе вообще могли доверить НД? – Процедив через губу, она не оценила шутку юмора. – Ты же ничего не воспринимаешь всерьез! Как сенсей тебя терпит, просто не представляю.

– Это потому, что мы с ней родня. И в большую часть времени у нас мир и любовь. Что называется – завидуй молча.

Судя по её лицу, так и было. Но кто ж признается!

– Мне не до глупых шуток! Я позвала тебя вернуть «книжку» (едко выделив интонацией слово, он покосилась на розовые кляксы потолка) и сказать, что больше такого можешь не ждать. Воровать – недостойно. – И спустя паузу, снисходительно добавила. – Даже у такого как ты!

«Мощно сказано!» – Щелкнув пальцами, киваю в такт.

– Приятно слышать. Даже для такого как я. Этак, глядишь, к концу года мы из тебя человека сделаем. – Крылатая фраза не пришлась ко двору. Резко сузившиеся глаза, да мельком блеснувший оскал, обозначили больную для неё тему.

– Оримура-сан больше ничего не хочет сказать? – Весьма прохладная интонация намекала, что пора и лыжи мазать.

– А надо?

– Нет!

– Фюрера ответ!! Ну ладно, не дуйся, как шиншилла на кукурузу, я уже ухожу. – После чего незамедлительно направился к двери. Бодевиг неотступно последовала за мной, видимо опасаясь, чтобы нежеланный гость не злоупотребил гостеприимством. А только шаг за порог как едва не догнавшая в спину дверь резким хлопком выдала неудовольствие хозяйки крова. Хотя… встреча без преувеличения была знаковой. Такое признание собственной неправоты могла стать началом прогресса. Или же… Впрочем не будем о грустном. Время покажет.

«Комедиант хренов, а еще староста!» – С изрядной долей неприязни подумала Лаура, закрыв за «гостем» дверь. – «И что эти дуры в нём нашли? Ни ума, ни силы – один тупой гонор, да плоский юмор. С доспехом в придачу.»

Провожая визитёра до двери, юное дарование так и подмывало дать тому прощального пенделя, вот только память о прошлом не оставляла места сомнениям – вернёт сходу, может даже с процентами. Так что, выразив своё «фе» хлопком двери, девушка осталась наедине с собой. Мысленно послав ушедшему несколько ругательных пожеланий, юная вояка вольготно развалилась на кровати (недоступная дома роскошь), после чего стала тщательно проматывать недавнюю беседу в уме, стараясь отыскать истинные смыслы и подводные камни. Невзирая на маску самовлюблённого шалопая, Ичика был далеко не так прост, каким хотел казатся. И в некоторых его оговорках было скрыто масса интересного. Важно лишь не упустить.

Итог был предсказуем – за всеми его ухмылками и шуточками проступал точный расчёт. Он уверенно шел на конфликт, вроде бы невинными мелочами обостряя ситуацию до крайности. И что еще хуже – в его упорной провокационности не прослеживалась выгода, будто он хотел войны ради войны. И это было хуже всего. Ведь когда ты не понимаешь противника, то уже наполовину проиграл.

Но на этом список сюрпризов не заканчивался.

До эпизода со «справочником» казалось, что Ичика показал себя со всех сторон, но как оказалось ему тоже есть что преподнести.

Староста буквально прыгнул через голову, оставив немку в благодарном замешательстве. Ведь не надо было быть ведущим аналитиком, чтобы понять, каков был бы масштаб последствий за ту «книжку», но хуже всего было бы услышать повторную отповедь от Чифую-сан. Тогдашний стыд, от её слов на арене, до сих пор напоминал о себе.

Ладно, извинения этому гаду пришлось принести. Да, выдавливая неискренние слова в чужую ухмыляющуюся рожу, того хотелось задушить, расчленить и закопать, но мысль о том, что любимую наставницу могут измазать грязью за её, Лауры, опрометчивую глупость, отметала любые доводы гордыни. К счастью, этого не случилось, поскольку его привязанность к сестре была выше личных мстей. И тут надо признать – Лауре феерически повезло. Ведь будь он циничной сволочью, то Бодевиг уже бы ехала с «волчьим билетом» на родину. А уж там бы на дисциплинарные меры не поскупились.

Теперь же можно беспрепятственно доучиться и, чем чёрт не шутит, в дальнейшем набрать информации по его броне. Жаль только, что прежней теплоты с Чифую-сенсей не вернуть, сказанное после той схватки навсегда останется между ними. А простить такое она способна лишь своему брату. Любимому и…

Сознание уцепилось за простые с виду слова.

«…и у нас мир и любовь… мир и любовь…»

Будущую представительницу Германии пронзило вспышкой озарения. Картинки сложились в паззл, догадка ужаснула невозможностью.

«Как я… слепа! О, Господи! Это ж на поверхности: его взгляды, нежно гладящие её силуэт… выражение лица, когда речь заходит о ней… нетерпимость к любым угрозам, пусть и в виде намёков. Да как он посмел, кобель похотливый! Извращенец проклятый.»

Заметавшийся в возмущении разум, что рисовал себе картины одну кровожаднее другой, требовал что-то делать, но сумев взять себя в руки, немка сумела отбросить обманчивые выводы. Опираясь на факты, становилась очевидна несостоятельность одностороннего подхода. Чифую-доно кто угодно, но не безропотная жертва коварного искусителя.

«Нет. Стыдно так думать. Оримура-сан выше этого, да и как бы он её соблазнил? К ней, в бытность инструктором, такие козырные тузы подкатывали – гражданские просто отдыхают. И все пролетели… со свистом. А тут какой-то малец. Да нет, не может быть. Это он так, для красного словца сказанул. Хвастается, небось, извращюга малолетний.»