Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

И все же картинка не сходилась. Было что-то такое в его непоколебимой уверенности по отношении к сестре, что не давало окончательно закрыть вопрос. Слишком уж уверенно прозвучали его слова. Распалённое логическим тупиком, сознание стало искать выход. Ту единственную причину, могущую соединить недостижимое великолепие наставницы и никчёмную посредственность её брата воедино. То, что побуждало их хранить и беречь друг друга с необычайной силой.

И как следствие, после напряжения всех извилин нашёлся «единственно верный вариант».

«А что если это… ВЗАИМНО!?!» – Изумлённая глубиной своей прозорливости, девушка почувствовала, как грандиозная тайна распахивает перед ней свои двери. – «И чувства обоюдны? Но тогда получается, что они вместе пошли навстречу друг другу, и у них все на самом деле!»

От мыслей об обнаженной наставнице, сжимающей в объятьях собственного брата, у немки участился пульс и кровь прилила к щекам. Представляя, как эти двое ласкают друг друга на белых простынях, когда его пальцы гладят безупречный бархат её кожи, а их губы жадно сливаются в поцелуе, она ощутила стыд, желание, ревность… и горечь.

Такому ей просто нечего противопоставить.

За своё счастье, обретённое в порочном кругу запретной любви, они будут стоять насмерть. И глупо надеяться, что её наивные мечты сумеют пробиться сквозь бушующее пламя тайных страстей.

Всё, что теперь остаётся, это хранить чужую тайну и надеяться, что однажды вновь удастся заслужить доверие и признание учителя, которую она так бездумно подвела.

А пока кое-кому не давали покоя мысли о странном, мне пришлось навёрстывать упущенное под внимательными взглядами подруг.

Нет, я не стану утверждать, будто только вернулся, как перекрёстный шквал вопросов погрёб меня под собой. Все было… иначе.

Искренне обрадовавшись моему возвращению, барышни усадили меня за стол и позволили насладиться едой, попеременно предлагая то одно, то другое. А пока я молча трудился, принесённая «вторая коробка для сладостей» пошла по рукам. Оценив качество, дизайн и уровень исполнения, девушки сравнили оба изделия, и задались вопросами. Но если о стоимости, или «зачем тебе две разных?» я еще смог худо-бедно отбоярится, то вот как это чудо попало в руки к Лауре, говорить было нельзя. После всего, что между ними было – принципиально бы растрезвонили. Пришлось сочинить сказку о потере любимой вещи, что случайно оставил на лавочке в парке, но мир, как известно, не без добрых людей.

Скептически переглядывающаяся троица непосвящённых криво улыбалась, но слушала не перебивая. Хотя, меня терзают стойкие подозрения, что Сесилия и Хоки всё же постараются меня раскрутить на откровенность попозже. Но там видно будет.

В остальном было как всегда – теплая дружеская обстановка, разговоры ниочём, незаметно летящее время. А вот потом, когда нашу с Шарлем комнату покинул последний из гостей, начались… неожиданности.

Добавляя последние штрихи к наведению чистоты, мы стояли бок о бок домывая посуду. И тут, поставив очередную вымытую тарелку в сушилку, Шарлотта, словно невзначай, уточнила.

– Ты опять пойдешь к ним? – Нейтральный тон, спокойное выражение лица. Вот только откуда этот тоскливый взгляд?

– Прости, что? – Наработавшийся за день мозг не сразу уловил суть.

– Нет, ничего. Я просто спросила… – Опуская голову вниз, она тут же пошла на попятную. – У тебя своя жизнь…

Никогда не думал, что можно так неискренне молчать. Походу, Саша была права целиком и полностью.

Домыли в гробовой тишине. После чего, не сказав ни единого слова, соседка улеглась с читалкой к себе на кровать и натужно изображая заинтересованность текстом, отвернулась. Обмануться такой игрой было невозможно, но настаивать или просить она бы и не подумала.

– Можно один вопрос? – Устраиваясь рядом, но не торопясь давать волю рукам, решаюсь расставить все точки над «ё». – Всего один.

Пауза. Вздох. Пауза и едва заметный кивок.

– Ты уже давно ждешь, а я всё никак не предложу, да?

– Да. – На пределе слышимости. И взгляд, фальшивое спокойствие которого не смогло скрыть боль и тоску…

Тишина комнаты мягко обволакивала двоих подростков, обнимающих друг друга на постели. Но если тихие слёзы девушки приносили той лишь облегчение, то юноша, мрачный, как зимний шторм, напряженно перекраивал планы, до недавнего времени казавшимися стройными, как грани кристалла.

«Всё должно было быть не так. Ч-черт… слишком рано…»

– Прости, малыш. Я был неправ. – Губы касаются светлой макушки, рука гладит вздрагивающую от всхлипов спину и девушка, постепенно начинает успокаиваться. Выплеснув слезами горе, перестав вздрагивать и пригревшись, Шарлотта чуть-чуть пошебуршившись, затихает, но вот мне такой путь закрыт. Роль требует соответствовать.

– Пойми, всё виделось иначе! Думал, что если потороплюсь, то ты посчитаешь, будто тебя принуждают расплатиться за молчание собой. Думал, пускай память поутихнет.

– Глупый… какой же ты глупый, Ичика. – С болью и облегчением прошелестело в ответ.

– Нет, серьезно! Поступать с тобой так, мне казалось верхом несправедливости, и…

– И..?

– И была твёрдая уверенность, что надо дать тебе успокоиться, а позаигрывать можно и после. Да и захочется ли тебе стать одной из нескольких, когда в другом раскладе будешь единственной и неповторимой?

– Ичика, а кого ты больше любишь, Хоки или Сесилию? – Шмыгнув очаровательным носиком, требовательно уточнила Шарлотта, подняв на меня глаза.

– Эмм… мне даже не приходило в голову расставлять их по номерам. Люблю обеих и точка. Хотя это бывает нелегко.

– А с Рин-сан тогда как? – Загадочно улыбнувшись чему-то своему, она явно решила что-то для себя.

– Весьма сложно. Там… в двух словах не рассказать.

– Но ты и её любишь?

– Скажем так – неравнодушен…

– А я? Что для тебя я?

– Добрая, умная, смелая… очень хорошая. Правда слишком уж наивная, но это со временем пройдёт.

– Это значит «да»?

– Если ты готова жить в нашем непростом коллективе и терпеть, скажем так, некоторые трудности, то почему нет?

– Спасибо за откровенность. Я подумаю. – После чего, легонько чмокнув меня в губы, мягко высвободилась из моих рук, уткнулась в подушку и затихла.

Вот тебе и добрая и наивная.

Хотя, если прикинуть, а ведь красиво она меня раскрутила! Чуть-чуть отчаяния, щепотка жалости к себе, немного слёз и вот я уже готов вытирать ей сопельки, а она просто взяла и узнала необходимое. Потом «Спасибо!» и спиной ко мне. Этак я через пару-тройку лет вообще перестану недооценивать милых дам. А то вечно мню себе небо в алмазах.

– Ну ладно, не буду мешать. – Не удержавшись напоследок чуть-чуть погладить смотрящую в потолок попку, решаюсь оставить её наедине с мыслями. Да и мои небось извелись.