Андрей Ерпылев - Курорт на краю Галактики

– А разве на «Адагрухе-2» нет защиты от микрометеоритов? – невинно спросила я Лесли.

Невинным мой вопрос выглядел только на первый взгляд, так как намекала я на специальную, вспенивающуюся при падении давления и легко затвердевающую полимерную субстанцию, закачиваемую между слоями обшивки. При нарушении герметичности, полимер тут же закупоривает пробоину, как кровь при небольшом повреждении кожи, например, уколе той же булавкой, обеспечивая надежную пробку, не позволяющуюся воздуху улетучиться из поврежденного отсека. Рекламные проспекты «Адагруха-2», придирчиво изученные мной еще до того, как я окончательно решила провести отпуск (будь оно трижды проклято это необдуманное решение!) на «Планете зеленого загара», хвастливо утверждали, что обшивка станции, без малейшей опасности для находящихся внутри, способна выдержать удар метеорита диаметром до двадцати пяти сантиметров! А ведь «космический скиталец» такого калибра способен прошить не то что обшивку, но и всю станцию целиком, даже не снизив скорости. А тут всего какие-то две десятых… Вот и верь после этого продукции специалистов по «паблик рилейшнз» от межпланетного туризма!

Вопрос попал не в бровь, а в глаз: Лесли смешался и начал мямлить что-то невразумительное, постоянно сбиваясь на такие узкоспециальные термины, которые для меня означали гораздо меньше, чем завывание ветра в трубе зимней ночью.

– Следовательно, – подытожила я, безжалостно прерывая технический бред Джонса на полуслове, – имеет место еще одна попытка покушения на мою драгоценную персону. Уже отсюда следуют два вопроса…

Лесли весь превратился в вопросительный знак, с облегчением прекратив свое барахтанье в предательских водах технологии, помноженной на казуистику. Рано обрадовался, ботинок ты мой черненький, лакированный!

– Первый: чем вы, дорогой мой сотрудник могущественнейшей спецслужбы в Галактике, объясняете такой повышенный интерес «темных сил» к моей скромной персоне?.. Не перебивайте, пожалуйста! – прикрикнула я на несколько посеревшего от волнения чернокожего, который, открыв рот, принялся беспомощно озираться, словно ища помощи. – И второй: почему вы с уважаемым полковником мур Маавом, насколько я понимаю, вашим непосредственным начальником, прошляпили оба покушения, едва не ставшие фатальными для меня, любимой?.. Кстати, где этот хвостатый бездельник?

– Хвостатый бездельник, как вы изволили выразиться, здесь, – приглушенно раздалось откуда-то снизу и я, только сейчас, с изумлением, разглядела рыже-белый хвост, на удивление спокойно себя ведущий, кончик которого высовывался из-под свисающей до самого пола простыни на моей постели. – Не оправдывайтесь, госпожа Прямогорова – я вполне понимаю ваши чувства и разделяю их. Более того: я сам готов извиниться перед вами от лица представляемой мной службы, за преступную небрежность с которой мы со стажером Джонсом отнеслись к безопасности вашей персоны…

Все-таки Лесли – стажер… Обидно. Я-то представляла его каким-нибудь майором, капитаном или, на худой конец, лейтенантом. А тут – просто стажер. Интересно: а это выше рядового или нет? Может быть все-таки хотя бы сержант?

– А что вы, собственно говоря, делаете под моей кроватью? – прервала я многословные излияния полковника, едва только обрела дар речи. – Что это за вольности, позвольте спросить? Кто вам разрешил, скажите на милость?..

Сразу скажу, что ряд выражений, употребленный мной в запале, не вполне приличествует молодой скромной женщине, претендующей на известную интеллигентность, но что делать, когда чувства переполняют, а иного выхода для русского человека в подобных ситуациях не существует? Подозреваю, что Лесли некоторыми чересчур цветистыми периодами просто заслушался, а подлый кот под кроватью – тайком конспектировал. Однако, дав выговориться вдоволь, меня вежливо, но безапелляционно поставили на место.

Гражданке Российской Федерации Даздраворе Александровне Прямогоровой прямо и нелицеприятно, хотя и в обтекаемых формулировках, дали понять, что существуют материи несколько более значимые, чем личная безопасность отдельного индивидуума. Устыдившись того, что личное во мне только что возобладало над общественно важным – явление для человека коммунистической формации прямо-таки неприличное – я тут же притихла.

– К тому же, пребывая под вашей, как вы верно заметили, кроватью, я, если вы еще не поняли, – терпеливо, хотя и несколько напыщенно, вещал кот снизу, – исполняю важную часть плана, тщательно разработанного нашей оперативной группой и имеющего конечной целью именно охрану вас, как особенно ценного объекта…

Что ни говори, а кот говорил дело. Да и обидела я его совершенно зря: Ррмиуса можно было заподозрить в чем угодно, только не к склонности к праздности и, особенно, к безделью. Эта черта разительно отличала его от других, знакомых мне представителей кошачьего племени, предпочитающих три четверти своей жизни, и так не слишком щедро отпущенной им Богом, проводить в дремоте или откровенной спячке. Может быть все дело в том, что ни один из тех котов, которых я встречала в своей жизни ранее, не принадлежал к числу пуссикэтских дворян?

Пристыженная и кроткая, я только посоветовала полковнику спрятаться под кровать окончательно, то есть целиком, не оставляя на виду никаких частей своего тела, после чего клятвенно пообещала больше не протестовать против любых действий с его стороны, даже если они будут вызывать мое активное неприятие.

– Еще один штрих, Даздравора Александровна… – удовлетворенный моими заверениями, Лесли поднялся со своего места и ласково сжал мое запястье (жест, я вам скажу, не самый неприятный – у него такие большие, мягкие и теплые ладони…). – Надеюсь, вы не будете против?..

Почувствовав мимолетный укол в предплечье я попыталась возмутиться, но все, внезапно стало таким безразличным и вздорным, что не стоило и милисекунды моего внимания. К тому же так сильно захотелось спать, что я…

Уже в полусне я увидела, как погасив свет (теплился только ночник), предательски уколовший меня оперативник скрылся в темном углу…

Я брела куда-то по темному коридору, проскальзывая под какими-то ветхими и пыльными портьерами, обходя нагромождения каких-то угловатых коробок и других, неразличимых в полутьме, предметов, напоминающих то музейные экспонаты (я готова была поклясться, что только каким-то чудом не уронила чучело огромной полуптицы-полуящерицы), то приборы, то разрозненные детали мебельного гарнитура…

Многострадальные глаза мои, постепенно настолько привыкли к окружающему полумраку, что я уже довольно сносно ориентировалась в шатких лабиринтах, ведущих… Куда же именно ведущих?..