Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Васко кивнул.

– Но все-таки, – Грег улыбнулся, – если будет необходимость ударить – бейте первыми. Не рискуйте. Девушек старайтесь брать живыми. Остальных – по возможности.

Васко снова кивнул.

– Как ты? – спросил Грег Ханну. – Справишься?

Она пожала плечами.

– Наверное. Не знаю.

– Нам нужны эти ресурсы, Ханна. Все, что мы успеем прибрать к рукам, поможет пережить эту зиму. И следующую. И ту, которую мы с тобой уже не увидим. Одежда, лекарства, продукты питания, топливо, генераторы. Даже такие мелочи, как батарейки – все пригодится. Нам нужно оружие, патроны, рации и оптика. Нам нужно все, вплоть до старых покрышек – ими можно топить, если будет холодно.

Грег был убийственно серьезен.

Все, кто находился в штабе, слушали его с такими же серьезными лицами – Ханне показалось, что все они разучились улыбаться.

– Нам нужно все, что вы сможете найти и доставить в Вайсвилль, – повторил Грег. – И каждый из вас нам нужен живым и здоровым. Поэтому – будьте рассудительны и осторожны. Вернитесь домой.

Он посмотрел на Васко.

– Командует Ханна. Понимаешь почему?

Васко нахмурился, но взгляд не отвел.

– Да.

– Выдвигайтесь.

Ханна не успела оглянуться, как началась осень.

Вот только вчера жара не отпускала их даже ночью, а сегодня под утро хотелось укрыться с головой. Зябкий рассвет спустился на Вайсвилль в конце первой недели сентября, вестник грядущих холодных дней. Город собирался жить вопреки всему, что случилось. Он изменялся, приспосабливался к новым правилам, накапливал жирок, но все еще тосковал по прошлому каждой улицей, каждым брошенным домом.

Время шло, с каждым днем трупов сжигали все меньше и меньше и вонь, висевшая над городком в дни, когда дул восточный ветер, перестала выедать глаза. В Вайсвилле появился охраняемый внутренний периметр, за которым можно было чувствовать себя в относительной безопасности, и внешние укрепления, перекрывавшие подъезды к городу и развилку.

Жизнь постепенно налаживалась. Вернее, не налаживалась, а входила в какое-то более-менее понятное русло, и эта определенность давала живущим в Вайсвилле надежду на будущее. И никто не задумывался над тем, каково было тому, кто принимал решения. Достаточно было знать, что кто-то их принимает.

Одним из талантов Грега было умение поставить каждого из членов команды на место, где он приносил наибольшую пользу. В принципе, именно это отличает хорошего организатора от обычного исполнителя. Он, словно шахматист, пытался планировать партию на несколько ходов вперед, и, хотя это не всегда получалось, механизм все-таки работал, пусть со сбоями, но работал. Во всяком случае, без Грега он бы не смог функционировать совсем.

Особое внимание уделялось малышам – без них просто не было будущего, и Стаховски обозначил уход и воспитание самых младших как приоритетную задачу.

Те из тинов, которые умели находить общий язык с бэбиками и кидами, работали в яслях и детских садах – Грег настаивал на том, чтобы всех воспитанников с самого раннего возраста учили грамоте и счету. Портить книги, используя их для растопки, он тоже запретил. Разве может быть будущее без знаний?

Кидов постарше учили стрелять, ухаживать за оружием, водить машины – Вайсвиллю были нужны воины, возможно, даже больше, чем мыслители.

Джессика и Сэм, как и собирались, учили четверых двенадцатилеток оказывать первую помощь, принимать роды и разбираться в лекарствах. Лиз показывала технику перевязок и инъекций – ничего более сложного она не умела, но и ее наука оказалась востребованной.

Кто-то занимался огородами, благо, справочная литература была в городской библиотеке, кто-то ставил самодельные силки, мастеря их из рыболовной лески, кто-то строил сараи и загородки для птицы – хоть косо и криво, но строил.

Домашней птицы в Вайсвилле было немного, а ту, что была, собирали по соседним фермерским хозяйствам.

Кто-то рыбачил в обмелевшем за лето Санни-спрингс, кто-то охотился, благо кроликов в округе водилось великое множество, да и олени регулярно подходили к Базе со стороны леса. Кто-то мешками таскал кукурузу, вызревшую на заброшенных полях, к машинам, и все это обитатели везли, волокли, тащили на спинах в Вайсвилль, набивая съестным подвалы домов, как бурундук защечные мешки.

Найти, принести, сохранить – жизнь городка напоминала жизнь муравейника в начале осени. Полторы сотни работоспособных жителей пытались обеспечить себе сытую жизнь зимой и все, у кого хватало опыта и воображения понять, что может случиться с ними, когда наступят холода, работали не за страх, а за совесть.

А Ханна…

Ханна возглавила одну из трех групп мародеров, как оказалось, самую успешную и самую отчаянную. Васко с автоматической винтовкой наперевес, занял позицию за ее правым плечом, и Ханна знала, что он отдаст за нее жизнь в случае необходимости. Иногда она ловила на себе его взгляды, и это не были взгляды телохранителя или друга. Но обычно Васко успевал отвести глаза, и в такие моменты Ханна думала, что могла ошибиться.

Васко был сдержан и холоден при любых обстоятельствах, кроме боевых, в бою его темперамент выплескивался через край, и тогда Гонсалес превращался в машину для убийства. В такие моменты Ханна вспоминала слова Тони.

Васко действительно нравилось убивать, он наслаждался насилием, как меломан наслаждается изысканным музыкальным сопровождением любимой оперы, как наркоман – грядущей дозой. Тони оказался прав, но рядом с Васко Ханна чувствовала себя защищенной и сильной. Ей даже не приходилось браться за пистолет. Гонсалес и его «сумасшедшая пятерка» замыкали все проблемы на себя. Остальное не имело значения.

Вместе они вычистили склады в Рейстере – там действительно было чем поживиться. В Вудфилде они разжились двумя цистернами дизельного топлива и двадцатью тоннами бензина вместе с бензовозом. В Пайнтауне пришлось воевать с пришлыми мародерами из-за складов с зерном и мукой, но кончилось все благополучно – разгромом противника.

Теперь она редко видела своих друзей по школе – разные обязанности и, как следствие, разные права, интересы и группы общения. Нет, никаких запретов ходить друг к другу в гости не было. Просто был восемнадцатичасовый рабочий день, и у каждого жителя Вайсвилля в этом дне было свое место, словно у патрона в пулеметной ленте.

А после работы, если честно, было не до общения.

И никто никого не принуждал к беспрекословному послушанию, но все подчинялись общему укладу – просто иначе система не работала. Во всяком случае, ужасов насилия над личностью, так живо описанных Тони в первые дни ее появления здесь, Ханна не наблюдала. Или не замечала, будучи постоянно занятой своей работой. Впереди была осень с ее дождями и ветрами, снежная морозная зима и десятки новых смертей, которые предстояло пережить.