Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

– Не высовывайся!

В проеме промелькнула тень и Ханна увидела, как Гонсалес проскользнул между погрузчиком и паллетами и присел, прячась за крыло грузовика. Еще миг и он начал палить, целясь во что-то невидимое – три выстрела, пауза, еще три выстрела…

Снова взревел пулемет и стало слышно, как в отдалении прошивают листовой металл тяжелые пули.

А потом внезапно стало тихо.

Ханна попробовала встать, и у нее получилось, хотя правая ягодица саднила так, словно с нее сняли кожу.

– Не выходи! – крикнул Васко снаружи.

– И не собираюсь, – отозвалась она.

От бронежилета была ощутимая польза – не будь его, и Ханна бы ободрала еще и спину.

– Эй! – несмотря на расстояние, голос был отчетливо слышен. – Это наша соль! Валите отсюда или мы всех убьем!

Гонсалес закрутил головой, как локатором, стараясь определить откуда вещает противник, но не определил.

Ханна обнаружила Пола и его ребят в кузове грузовика, лежащими ничком под прикрытием паллет. Если кого и зацепило, то увидеть это отсюда было невозможно.

Позиция у отряда Ханны была не самой удобной – стрелявшие по ним явно располагались ближе к въезду и перекрывали пути к отступлению, но и называть ее проигрышной было бы неправильно.

Ребята Васко простреливали все подходы к складу и могли остановить любой наступательный порыв пулеметным огнем. Грузовик с солью с успехом выполнял роль укрепления, и для того, чтобы выкурить их со склада, нужно было очень и очень постараться!

В общем, большой любитель шахмат Сигал-старший, назвал бы такую позицию патовой.

Используя паллеты в качестве прикрытия, Ханна пересекла пандус и оказалась рядом с Васко.

– Я же сказал… – прошипел он.

– Спокойно, – оборвала его Ханна, хотя сердце стучало в ребра, как молотом. – Я уже здесь… Не ори. Что будем делать?

– Не знаю пока… Стреляли слева из-за железных баков. Но это не все. Крис лупил из пулемета по окнам цеха… Не высовывайся! Он на одиннадцать часов, второй этаж. Это оттуда по нам пальнули… Повезло, что стреляют херово…

Он осклабился.

– Я бы попал.

– Сколько их? Как думаешь?

– Минимум трое. Но их не трое, Ханна. Их больше. Но ни одного толкового. Толковые бы нас положили на раз.

– Эй! – по голосу определить возраст глашатая не представлялось возможным, только пол. С ними разговаривал парень. – До утра лежать будете?

Васко открыл было рот, но Ханна поднесла палец к губам и ответила сама.

– А нам и тут неплохо!

– О! Телка нарисовалась! Слышь, чел! У вас там телка главная?

– Молчи! – приказала Ханна Гонсалесу.

– А что? – крикнула она. – Вы и с девушками воюете?

– Нам пох…

Это был уже другой голос, грубее и ниже, чем у глашатая.

– Оставьте оружие и валите отсюда…

– Ты старший, что ли? – спросила Ханна.

Грубый голос отозвался не сразу, после паузы.

– А то…

– Предлагаю поговорить.

– А о чем с тобой разговаривать? Тебя считай что уже нет… Вы все покойники.

Гонсалес скользнул вдоль кузова, под тент – оттуда можно было не высовываясь оценить диспозицию.

– Сколько у тебя человек, старший? – крикнула Ханна.

– Ага! Так я тебе и сказал…

– Готовься, телочка! – вернулся в беседу более молодой. – Готовься! Я прямо дрожу от нетерпения!

– У меня два десятка. И два пулемета.

Она игнорировала глашатая – пусть себе куражится. До поры до времени.

– Услышал? Мы вычислим тебя и твоих мальцов. Мы даже не начинали войну.

– У меня людей хватит.

– А у меня хватит патронов. Хочешь подохнуть за соль?

– Ну, это ты пришла ко мне, а не я к тебе…

– Это твоя соль?

– Теперь моя.

– И что ты за нее хочешь?

«Уоки-токи», пристегнутый к плечу Ханны, ожил.

– Я вижу этого засранца, – прошептал Васко. – Могу попробовать снять.

– Погоди, – выдохнула Ханна в микрофон.

– Как мне тебя называть? – крикнула она.

– Какая разница, телочка! – взвизгнул глашатай. – Какая разница? Мы всех вас завалим!

– Хлебало свое завали! – прорычал старший, и глашатай замолчал на полуслове. – Зови меня Джо.

– Что ты хочешь за соль, Джо?

– Вижу визгливого, – снова зашептал Васко в динамик. – Еще один на крыше, на час дня от тебя. Достанем из пулемета. Легко.

– Пока ничего не делай, Васко. Попробуем обойтись без стрельбы.

– Твоя цена, Джо? Да что ты прячешься? Выходи, поговорим! Мы не стреляем!

– Ханна! – заорал Гонсалес без всяких «уоки-токи».

– Ну, что? Зассал?

– Я зассал? Я выхожу! Не стрелять!

Гонсалес метнулся к Ханне, но не успел, она уже встала во весь рост, выйдя из за красного капота тягача.

Обладателю низкого голоса было лет шестнадцать, не более. Приземистый, широкий, он был одет как житель рабочих предместий или фермер, приехавший на ярмарку, – клетчатая рубаха, джинсы, остроносые сапоги. К наряду отлично подошла бы широкополая шляпа, но на Джо красовалась кепка цвета хаки. А вот лицо у него оказалось симпатичное, такое же широкое, как плечи, открытое и чистое.

Ханна, сопровождаемая гневным шипением Васко, спрыгнула с пандуса и пошла навстречу Джо. Не дойдя до противника десятка шагов, она остановилась, медленно и демонстративно вытащила из кобуры пистолет, и положила его на бетон. Джо проделал то же самое со своей винтовкой.

Потом они подошли ближе друг к другу.

– Значит, Ханна? – спросил он.

– Угадал. Что будем делать, Джо?

Он ухмыльнулся.

– Платить мне за мою соль.

– Отец здесь работал, что ли?

– Жили мы тут, – буркнул он, – поблизости…

– И сколько у тебя людей?

– Все мои.

– Да ладно…

– Все мои, – упрямо повторил он, набычившись.

– Есть два варианта, – сказала Ханна. – Первый, самый простой. Мы дадим тебе патроны. Поторгуемся, установим цену, расплатимся и разойдемся. Ты останешься здесь, ждать следующих мародеров. И не факт, что они станут с тобой разговаривать. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, что ты думаешь делать дальше? Тебе шестнадцать?

Он посмотрел на нее и поправил кепку.

– Будет, через месяц.

– Два года.

– Что «два года»?

– Тебе осталось два года. Если тебе интересно, мне тоже. Ты все это время будешь торговать солью?

– Какое твое дело? – огрызнулся он.

– Значит, плана у тебя нет.

– Какой нах… план? – прорычал Джо.

Вид у него был не грозный, хотя он старался, а растерянный.

– Тогда послушай второе предложение. Я могу забрать тебя с собой.

Глаза у Джо стали совсем круглые.

– Тебя и твоих друзей.

Он захлопал светлыми ресницами и Ханна отчетливо услышала, как крутятся шестеренки под армейской кепкой. А до нее дошло, что она, похоже, нашла выход из ситуации. Не решила ее совсем, но отсрочила демографическую катастрофу. И вне зависимости от того, поедет с ними Джо и его дружки – это шанс смягчить удар. И как это ей сразу в голову не пришло?