Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

– Есть еще одно дело… И его нужно сделать. Соберите всех на площади. Васко, пойдем со мной.

Широколицую Марко упаковал в лучшем виде – она больше напоминала моток скотча, а не живого человека. Ханна сорвала кусок липкой ленты, залепившей широколицей рот, и та зашипела от боли и злобы.

– Помнишь меня? – спросила Ханна.

– Надо было тогда тебя убить…

– Значит, помнишь… Знаешь, зачем я пришла?

– Да мне похер, зачем ты пришла, сука!

Ханна не обратила на ее слова никакого внимания.

– Я пришла тебе сказать, что ты приговорена к смертной казни…

– Кем?!

– Мной.

Ханна показала на Васко.

– Им. Всеми, кто умер по твоей вине. Всеми, кого ты со своими дружками сожрала.

Широколицая смотрела на Ханну снизу вверх с ненавистью и презрением.

– Я не боюсь тебя, сука… – сказала она ласково. – Мы все подохнем, так что мне плевать… Я буду жить, как хочу, или подохну на месяц-другой раньше тебя – мне похер. Мне все похер, ясно! И мне никого не жаль, запомни! И я ни о чем не жалею!

Она внезапно засмеялась, захихикала, как девочка…

– Я никогда не жила так классно, как эти месяцы… Все было зашибись!

– Жаль, я тогда промахнулась…

– Жаль, что мы дали тебе уйти.

Ханна достала пистолет и ножом полоснула по скотчу на щиколотках пленницы.

– Вставай, – приказала она.

– А ты меня отнеси, – ухмыльнулась широколицая. – Что, сука? Кишка тонка? Я для тебя тяжеловата?

– Ну, я тебе предлагала, – сказала Ханна, ухватив ее за волосы и поволокла к выходу. – Пошли, Васко, захватим блондина.

Светловолосый мычал от ужаса и рыдал так, что сопли пузырились на скотче, но Гонсалес вздернул его с пола здоровой рукой и погнал перед собой пинками.

Когда Ханна и Васко вывели своих пленников на площадь, там уже стояли пара сотен челов и герл всех возрастов и зеваки продолжали прибывать.

При появлении перекособоченной, связанной широколицей толпа загудела, заколыхалась, как поднимающееся тесто. Блондинчика же встретили свистом и обидными возгласами. Толпа хотела видеть и слышать казнь, хотела участвовать в процессе – они чувствовали смерть, как псы чуют запах нескольких капель свежей крови за сотни ярдов.

Ханна взобралась в обгоревший кузов пикапа и подняла руку:

– Слушайте!

Шум утих.

– Так, как здесь было, больше не будет, – сказала Ханна негромко, но толпа ее услышала. – Нельзя убивать слабых. Нельзя их есть. Нельзя насиловать. Вам надо будет работать, чтобы жить, каждому из вас – иначе не получается. Иначе вы умрете. Мы не можем помешать вам умереть, но мы можем не дать сильным убивать слабых. Мы можем не дать вам стать зверьем…

Ханна подала знак и Марко с Бастианом забросили пленников в кузов пикапа, заставив широколицую и ее напарника стать на колени. Широколицая попыталась прогрызть залепивший ей рот скотч, но лишь мычала и жевала тонкий прочнейший пластик. Блондин продолжал рыдать, слезы прожигали дорожки в слое грязи, покрывавшем его лицо.

– …зверьем, как эти…

Она достала из-за пояса пистолет.

– Мы умрем, если не будем помогать друг другу. Мы умрем, если будем враждовать. И я лично пристрелю каждого, кто попробует не подчиняться законам… племени! Я – мать племени Парка, приговариваю этих двоих к смерти!

Широколицая вывернула голову, чтобы увидеть Ханну, глаз ее недобро сверкал из-под упавшей челки…

Ствол уперся ей в череп, она мотнула головой, стараясь отбросить оружие, но…

– Сдохни первой! – хрипло крикнула Ханна и нажала на спуск.

Бэнг!

Голова казненной ударила о закопченный металл кузова.

Бэнг!

Выстрел вынес струю розовой взвеси через глазницу светловолосого.

Толпа синхронно вдохнула, и тут же выдохнула сотней глоток…

– Ахххх…

У Ханны дрожали колени, но голос был громок и тверд.

– Мои слова теперь закон для вас и четверо моих вождей – моих рук и моих глаз – проследят за его исполнением! Мы соберем еду, найдем машины и все вместе поедем в Вайсвилль, город, где никто не голодает…

Запах был ужасен. Порох, копоть от обгорелой краски, кровь и страх.

Земля под колесами передвижного эшафота содрогнулась…

Ханна огляделась, чтобы понять, что происходит, что дрожит – земля под ногами или она сама? И в этот момент громыхнуло, и громыхнуло так, что с раскуроченных фасадов посыпались остатки стекла и над сгоревшим «Парк Инн» закружился взлетевший в воздух пепел.

Толпа завизжала.

Снова грохот. Скрежет плит и обрушившихся перекрытий в скелете здания за ними…

Пронзительно закричали, хлопая крыльями, вороны и тучей поднялись с крыш и деревьев, образовав в небе огромный каркающий хоровод.

Марко бегом рванул к паркингу, чтобы увидеть источник звука с севера, а испуганная толпа в ужасе замерла, не сводя глаз с кружащей черной стаи.

– Запомните этот день! – крикнула Ханна, подняв вверх руку с пистолетом.

Она увидела лицо замершего в проеме между зданиями Марко – белое, испуганное, растерянное – и поняла, что произошло нечто ужасное.

Настолько ужасное, что даже невозмутимый Марко потерял голову от страха.

Она спрыгнула на землю, прервав речь на полуслове, и через миг уже стояла рядом с ним.

Этого не могло быть, но это случилось!

На севере, между ними и Вайсвиллем, вырастал клубящийся гриб атомного взрыва.

Полет был стремителен. Вернее, это был не полет, а падение, которое слегка тормозила непонятная конструкция за плечами Тима. Из-за нее Книжник с Белкой не летели вниз камнем, а двигались по спирали. Естественно, ни Белка, которая понятия не имела о том, что происходит, ни Тим, теоретически знакомый с полетами по книгам, и предположить не могли, что фигура, которую они описывают при падении, когда-то называлась штопором.

Белка совершенно одурела от удара и в борьбе за жизнь участия не принимала – попробуй действовать, когда у тебя руки связаны за спиной – и думала только об одном: если Книжник сейчас ослабит хватку, то по прямой до земли совсем недалеко – каких-нибудь сорок этажей!

Но Книжник хватки не ослаблял. Он, словно паук лапами, вцепился в Белку и с каждым новым витком «штопора» все сильнее и сильнее ее сжимал.

Сломанный дельтаплан падал в пропасть между зданиями, едва ли не касаясь искалеченным пером густо заросших лианами стен. Перед глазами Книжника мелькали затянутые переплетением стеблей проемы нежилых этажей, небо, темный провал, скрывающий землю далеко внизу, и снова небо.

Крыло дельтаплана зацепило зеленое покрывало ползучих растений и застряло в них, затормозив смертельный полет! На миг они зависли в воздухе, меняя траекторию движения, Книжника приложило о стену, лопнули ремни, со звоном оторвало металлическое крепление…