Тимофей Бермешев - Альма

— Но ведь в Империи тоже было строительство, — не согласилась Асера.

— Размах строительства в Империи был такой же, как примерно у нас сейчас, — усмехнулся я, — откроют мануфактурку или фабрику на триста человек, а крику в газетах, как будто что-то небывалое случилось. А тогда строили предприятия площадью в пять — двенадцать тысяч гектаров каждое!

— Сколько?! — даже вскрикнула девчонка.

— И такие предприятия, — спокойно продолжил я, — строили тысячами. И это не считая заводов поменьше, жилых домов, школ, больниц, высших учебных заведений, дворцов труда и других самых разнообразных строений. Люди строили для себя. С энтузиазмом и душой. Уровень производства рос такими темпами, что если, например, те же самые трактора, мы вынуждены были покупать за рубежом как высокотехнологичное оборудование и не умели их делать. То уже через 5-10 лет мы были первыми в мире по экспорту этой техники и поставляли их в десятки стран.

— Трактора??

— Это такие большие машины для сельскохозяйственных работ.

— Мне… тяжело представить себе такие масштабы, — девушка опустила голову на руки и потерла лоб ладонями.

— И тем не менее, так оно и было, — прекрасно понимая ее состояние, сочувственно вздохнул я.

— Но… как? Откуда Правительство…

— Верховный Совет, — поправил я.

— Да, Совет, — кивнула она, — откуда они взяли столько денег? Это воистину гигантские суммы! Таких строек я просто не могу себе даже вообразить! И это в стране, совсем недавно разрушенной, перенесшей три страшный войны и интервенцию! Да у нас даже золото особо не было — его украли и вывезли! На какие деньги большевики провели такую индустриализацию?

— На те деньги, что создали сами, — пожал плечами я, — для этого просто нужны были руки и ресурсы. Деньги, а по сути, обычные бумажки, для этого не нужны. Земля у нас богатая, а рабочие руки высвободила коллективизация (когда за счет организации колхозов, покупки и постройки техники, люди стали работать гораздо меньше, а продукта получали — гораздо больше). Ну а дальше все просто: чем больше производится внутри страны и чем больше товарооборот — тем страна становится богаче. То есть индустриализация у нас не тратила деньги, а она их элементарно создавала. В мире ведь играет роль не бумажки, которые ты печатаешь, а объем производства и блага, которые ты можешь воспроизвести (и подкрепить этим валюту). С бумажками потом просто удобнее это все обменивать. Но вот если бумажки есть, а производства нет… Ну ты поняла, да?

— Но ведь…

— Ася, — вздохнул я, — это в твое время и в нашу нынешнюю современность экономика — это зарабатывание прибыли. В Советском Союзе, экономика — это в первую очередь производство благ для всех людей и их распределение. Вот и все.

На некоторое время в комнате снова воцарилась тишина.

— Ты так и не ответил на один мой вопрос, — наконец произнесла Ася, задумчиво глядя куда-то в точку. Как раз туда, где совсем недавно стоял мой платяной шкаф.

— На какой? — спросил я, уже потихоньку проваливаясь в сон в своей кресле.

— А как же те люди, которых расстреливали уже в мирное время? Миллионами.

— Ага. Сотнями миллионов, — хмыкнул я, — Асера, вот ты умная девушка, сама-то мозгами пораскинь. Если бы в СССР расстреляли сто миллионов человек, как это, например, писал у нас предатель Солженицын (какая удивительно точная, отвечающая его роду деятельности фамилия), то кто бы их всех хоронил, если учесть, что в стране в то время проживало всего 190 миллионов человек?

— Ну…

— Есть такая вещь как перепись населения, которую твой император, если мне не изменяет память, проводил всего раз. И могу тебя заверить, большевики проводили ее намного чаще. Так вот, дальше все просто. После той же Второй Мировой войны, когда у нас погибло только мирного населения — 20 миллионов и еще 7 составили безвозвратные военные потери, если посмотреть на статистику — там была чудовищная демографическая яма. После нее в школах было очень мало детей. В армии очень часто вместо положенных 100–120 человек, рота составляла от силы 50–60 бойцов. Как ты думаешь, какие были бы последствия от гибели не 27, а 100 миллионов человек?

— Я…

— То что ты прочитала, точно такая же гнусная ложь, как и все остальное, что ты мне сегодня возмущенно пыталась объяснить. Я уже молчу про то, что убивать человека — тупо экономически не выгодно, если он конечно не напрочь отмороженный маньяк с мозгами набекрень. Преступников спокойно отправляли в лагеря, где они с пользой трудились на благо общества. Вот и все.

— А…

— Предвосхищая твою следующую фразу по поводу «полстраны сидело, а другая половина — охраняла», скажу, что это точно такая же ложь. Возьми отчеты и документы. Они уже давно рассекречены и лежат в открытом доступе в интернете. При Сталине сидело меньше 1 % населения. Много это или мало? Ну, для сравнения, сейчас у нас при демократии сидит намного больше, чем сидело тогда, при «жутком авторитарном режиме». Некоторые даже жалуются, что тюрьмы переполнены и поэтому приходится давать преступникам условные сроки. Сравни эти цифры с США тех же годов. Там, я тебя уверяю, процент людей, сидящих в тюрьмах, был существенно выше, чем в Союзе. Раз эдак в несколько, причем.

— А… как же кулаки? У них же отбирали все, что они нажили. Это ты называешь справедливостью?

— Кулаки были разные, — тяжело вздохнул я и вытянул затекшие от долгого сидения ноги. Колени жалобно хрустнули, — по большей части это были ростовщики и те кто использовал труд батраков (т. е. тех кто задолжал и трудился на хозяина бесплатно, а это было запрещено законом в Союзе), скупал земли крестьянской общины, разоряя бедных крестьян и т. д. и т. п. И их было ничтожно мало по сравнению с остальной крестьянской массой. От силы одна семья на деревню. Ну, а как ты наверное догадываешься, в ростовщическом деле главное вовсе не возможность дать кому-либо деньги, а возможность вернуть их обратно. Именно для этих целей у кулака были «подкулачники», которые порой творили такое, что у людей волосы в подмышках дыбом вставали не говоря уже о голове. А дальше что? Перед большевиками встал выбор — поддержать кулаков, создав что-то типа многочисленных фермерских хозяйств, которые впоследствии развивались бы, подминая под себя все деревню и становились крупными честными компаниями, живущими за счет эксплуатации остальных крестьян. Либо поддержать крестьян. Большевики разумно решили, что 98,5 % хорошо живущих людей лучше, чем очень хорошо живущие 1,5 % за счет остальных, и поддержали крестьян. И создали для них всех колхозы — чтобы все жили сыто и обеспечено. А вот в Англии, например, вообще не парились по этому поводу, когда проводили свою коллективизацию. Это кстати вполне объективный экономический процесс, происходивший во всех странах Мира. Вот только в каждой — по разному.