Грэм Макнилл - Кузницы Марса [трилогия]

– Почему? – спросил Андерс. – Я имею в виду помимо очевидного?

– Потому что если старые легенды истинны, то существует реальная возможность, что под Лабиринтом Ночи погребён огромный осколок одного из древних богов некронтир.

И внезапно в голове Робаута всё сложилось. Он повернулся к Бьеланне, которая, казалось, старательно игнорировала их разговор.

– Вы знали, не так ли? – спросил он. – Вы сказали это недавно в пещере? Как вы назвали это? “Проклятая машина Ингир”? Рискну предположить, что этим словом вы называете богов некронтир.

Бьеланна медленно кивнула:

– Теперь ты видишь, почему мы так упорно пытались остановить вас, – сказала она. – И почему сейчас проливаем свою кровь, помогая вам.

Робаут начал шагать, как делал это всегда, когда хотел привести мысли к логическому выводу. Усталость прошла, когда он заговорил:

– Готов поставить каждый корабль своего флота, что один из этих Ингир находится в центре Дыхания Богов. Или, по крайней мере, так было. Теперь он умирает или Телок использовал последний из них для преображения звезды Катен Вении. Вот почему Телок столь отчаянно хочет вернуться на Марс, открыть Лабиринт Ночи и возродить бога в своей машине.

Линья горела. Пламя заполнило тесное переходное отделение в ноге “Амарока”. Она снова оказалась в ловушке внутри титана, а до ведущего к спасению люка доступа было не дотянуться.

Боль была невыносимой.

Линья чувствовала, как умирала каждая часть её тела.

Плоть сползала с костей, как переваренное мясо. Хирургическая сталь имплантатов во внутренних органах расплавилась. Она чувствовала, как они разжижались.

Невероятно, но вокс в отделении ещё работал, правда, никто не отвечал на её крики о помощи.

Зато крики её отца отзывались эхом от горящих железных стен ноги титана. Он вопил от невообразимой боли, издавая невозможный для человека звук. Одновременно ужас и обвинение.

Ты сделала это, говорил голос. Ты убила меня своим своеволием.

Горячие слёзы потекли из глаз Линьи, мгновенно превратившись в пар.

Обвинения отца причиняли худшую боль, чем огонь. Его боль была её болью. Она переживал каждый его мучительный вопль так, словно это было делом её рук.

– Пожалуйста… – взмолилась она. – Пусть это прекратится!

Но боль оставалась неустанной, а вина – невыносимой. Она попыталась подтянуться к выходу, используя ступеньки на внутренней поверхности. Тело быстро застряло. Пальцы сплавились с металлом.

Линья снова закричала от жгучих мук, разрывавших её руки.

Вот только это не была её плоть.

Это не было реальностью. Она знала это. Знала с уверенностью столь же непоколебимой, сколь и бесполезной.

Не важно как сильно она желала убедить себя, что происходящее являлось вымыслом, её мозг не мог справиться с ужасающим стимулирующим воздействием, которому подвергался. Линья лучше многих знала, как легко обмануть механизм разума и заставить поверить в невозможное.

Но сейчас это не помогало.

Насколько вообще можно было быть в чём-то уверенным, она сгорала в “Амароке” уже в шестой раз. До этого она была похоронена заживо, разорвана пожирающими зверями неизвестного вида тиранидов, раздавлена в разгерметизированном космическом корабле и сожжена дотла на галерее Кватрии, когда орбита станции снизилась до уровня планетарной атмосферы.

Каждая смерть была мучительной, каждая боль растягивалась на целую жизнь, каждое переживание усиливалось в геометрической прогрессии. Галатея оказалась невероятно изобретательна в пытках, но “Амарок” явно являлся любимцем машинного гибрида.

Чёрный смоляной дым заполнил рот. Лёгкие растворились в груди. Горящий свет ревел над ней потоком жидкого огня.

Линья закричала.

И обнаружила себя на коленях с невредимой плотью и неповреждённым телом.

Холодные пластины палубы лежали под ладонями, голые стальные стены протянулись по сторонам и тусклый свет сиял над головой. Прохладный ветерок дул из перерабатывающих машин на потолке. Слёзы побежали по её щекам, когда прошла боль, а из лёгких вырвалось дрожащее дыхание.

И всё же и эти ощущения были ложными, а новое окружение – не реальнее, чем предыдущее.

< Мы не хотим причинять вам боль, госпожа Тихон, > произнёс вкрадчивый и спокойный голос из теней. Бинарный код был архаичным и почти примитивным. < Но раз вы упорствуете и вступаете в контакт с миром за пределами нашей нейроматрицы, а также подстрекаете вашего любопытного агента бороться с нами в инфопространстве, тогда у нас не остаётся выбора, кроме как наказывать вас. >

Линья с усилием встала и произнесла отвратительное биологическое оскорбление, старательно воплотив его в гексаматическом коде.

Адепт в чёрной мантии, который являлся телом-марионеткой Галатеи, появился из теней, безликий и не дававший ни малейшего намёка относительно скрывавшейся внутри истинной мерзости.

Адепт покачал головой, и новый толчок боли в очередной раз сбил Линью на колени. Она сжала зубы и боролась, чтобы сдержать крик боли.

< Простой и разборчивый бинарный код, госпожа Тихон, > произнёс облачённый в чёрную мантию адепт с серебряными глазами, медленно кружа вокруг неё. < Никакого вашего запутанного кода, пожалуйста. Это только злит нас, и вы знаете, что происходит, когда вы злите нас. >

< Это – нереально, > сказала Линья, сморгнув жаркие остаточные изображения раздирающей боли.

< Разве имеет значение, насколько мучительные или ужасающие переживания? > спросила Галатея.

< Это – нереально, > повторила Линья.

< Конечно, нереально. Всё что вы видите, чувствуете, ощущаете или переживаете – всего лишь галлюцинация, созданная электрическими импульсами в сером мозговом веществе вашего черепа. Ну не то чтобы у вас был череп, но вы понимаете, о чём мы. >

Линья снова встала и отошла от Галатеи, едва заметно перенаправляя сознание между тщательно сконструированными перегородками.

< Нет, это – нереально, > не сдавалась она. < Вы манипулируете поступающей в мой мозг информацией и заставляете чувствовать боль. Но её не существует, она – нереальная. >

Галатея последовала за ней, рисуя руками сложную геометрическую фигуру, которая напоминала кривую Мёбиуса в пространстве-времени.

< Реальность? А что это такое? Тончайшая ширма эмпирического упорядочивания, > произнесла Галатея со злобой, которая красноречивее любых слов говорила о её презрении к живым существам. < Серия случайных хаотических событий, интерпретируемых расой обезьян, которая настаивает на том, что видит смысл там, где его нет. Ваши разумы поддерживают иллюзию контроля и выбора, хотя вы – всего лишь машины из плоти и крови, которыми движут механистические импульсы, как и самым примитивным сервитором. >